– Могу я узнать ее телефон? Судя по тону, которым вы говорите об Эльвире Родионовне, вы с ней общаетесь.

– А зачем вам ее телефон?

– Хочу кое-что узнать.

– Тогда передавайте привет и купите от моего имени торт. Я вам сейчас дам денег…

– Не надо, я сама. В благодарность за ваше внимание.

– Ну как хотите.

Эльвира Родионовна на Любину просьбу о приватной беседе откликнулась охотно. Когда Люба приехала к заслуженному тренеру домой, то поняла почему. Детей у Эльвиры Родионовны не было, вся жизнь – в спорте. Ее девочки, ее медали. Их, конечно, девочек, они чемпионки, но заслуга-то и ее, Эльвиры Родионовны. Она их всему научила, не позволила сломаться и сдаться, на пути к заветной цели. Воспитывала, поощряла, опекала, а когда надо, была строгой, ругала, выговаривала. Они стали семьей. Эльвира Родионовна просто расцветала рядом со своей «стеной славы». Это ведь была целая жизнь! Дипломы, фотографии, где девочки Эльвиры Родионовны на пьедестале, на самой высокой ступени, вырезки из журналов и газет…

– О ком вы хотите поговорить? – с улыбкой спросила пожилая женщина, принимая торт. Выглядела она гораздо моложе своих лет: подтянутая, умело подкрашенная, самодостаточная. Все еще при делах, консультантом в сборной. Люба невольно заробела. – Оксаночка всегда меня балует. Добрая девочка, светлая.

– Почему она не стала солисткой? – спросила Люба, глядя, как Эльвира Родионовна ставит чайник и достает из старинного буфета фарфоровые чашки.

– Потому что не стерва. Я же сказала: добрая.

– А разве только стервы всего добиваются?

– В спорте – да. Хорошие добрые девочки должны выбрать для себя другой род занятий. Чемпионство удел сильных. Лидеров.

– Но лидер команды не обязательно должен быть стервой!

– А как тогда? – грустно посмотрела на нее Эльвира Родионовна. – Жалеть себя и, что хуже, жалеть соперника? Золотая медаль ведь одна. Оксана начинала с Клавой Кирилловой. В этой паре сразу было понятно, кто лидер. Вечно вторая? Я ее просто пожалела, потому что относилась к Оксане с симпатией. Я хотела, чтобы она стала чемпионкой и получила свою заслуженную золотую медаль. Так оно в итоге и вышло.

– Но ведь Клава не стала чемпионкой?

Эльвира Родионовна нахмурилась.

– Почему мы подняли эту тему? – сурово спросила она.

– Я психолог. Пытаюсь понять, почему судьбы людей складываются так по-разному? Проанализировать, помочь. Ко мне ведь обращается много матерей. Я работаю и с подростками в том числе. Недавно, к примеру, пришла Анастасия Петровна Галкина. Она тоже ходила к вам на тренировки вместе с Оксаной и Клавой. Подруг ведь было три.

– Не помню ее.

– Она очень быстро сдалась. И вот сейчас привела ко мне свою дочь Алену.

– Тоже гимнастка, «художница»? – оживилась Эльвира Родионовна.

– В некотором роде, – выкрутилась Люба. «Художества» у Алены те еще!

– Это нормальная статистика. Двое сошли с дистанции, одна из-за своей слабости, другая вследствие травмы. А третья проявила упорство и добилась успеха.

– Не кажется ли вам, что судьба обошлась с Клавой Кирилловой жестоко?

– Она получила то, что заслужила, – вырвалось у Эльвиры Родионовны.

– Не понимаю. Травма – это заслуженно?

– Пейте чай, – старая тренерша разлила по чашкам чай с чабрецом и придвинула к Любе торт. – Ешьте. Это вкусно.

– Я знаю, – Люба улыбнулась.

– Долгое время я не могла себе этого позволить, – Эльвира Родионовна зажмурилась от удовольствия, слизывая с ложечки малиновый крем. – Зато теперь отрываюсь…

Люба терпеливо ждала.

– Вынуждена признаться: я никогда не видела второго такого злобного и завистливого подростка, – Эльвира Родионовна тяжело вздохнула.

– Это вы о Клаве?

– Да.

– А как же стервозность? Качество, необходимое для чемпионки?

– Да, чтобы выигрывать. Но выигрывать честно, вы понимаете? А Клава… Она злорадствовала. Она прямо-таки ждала, что соперница ошибется. У Кирилловой был такой неприятный взгляд… Тяжелый. Давящий.

«Я знаю», – невольно подумала Люба.

– Все ведь ошибаются, – продолжала Эльвира Родионовна. – Теряют предметы, срывают выступление. И как-то принято друг друга утешать. Так вот Клава никогда не выражала свое сочувствие проигравшей. Казалось, она одним своим взглядом вырывает этот предмет из рук девчонки. Обруч там или булаву. Так и шипит сквозь зубы: ошибись, ошибись… Девочки мне даже жаловались: «Эльвира Родионовна, я не могу выступать, когда на меня Кириллова смотрит. Уведите ее, пожалуйста».

– Даже так?

– Ее никто в команде не любил. У Клавы не было подруг. Вообще.

– А как же Оксана с Настей?

– Это, как говорится, «технические» подруги. Девочек ведь привели в художественную гимнастику их матери, которые жили в одном дворе. Общая компания, посиделки. И потом: обе, и Настя, и Оксана быстро перестали быть для Клавы соперницами. Она, солистка, смотрела на них свысока. И не завидовала ни Оксане, ни тем более той, которая бросила гимнастику. Как вы сказали? Насте?

Люба кивнула и как бы невзначай спросила:

– Кириллова что-нибудь делала, чтобы навредить девчонкам? Слухи ведь разные ходят о большом спорте, профессиональном.

– Не знаю, я ее за руку не ловила. Но способна она была на все. Так что, к ней просто вернулось то зло, которое она же и сотворила. Я ведь ее предупреждала: «Клава, зло материально. Ты собираешь вокруг себя черную тучу. Не надо так злорадствовать, когда кто-нибудь из твоих подруг по команде ошибается. Не надо призывать на голову бедняжки зло. Проклинать ее, воображать, как она уронит предмет, или травмируется». И вот вам пожалуйста! На ровном месте! Падение и – роковая травма! Причем, что удивительно, такие травмы, как правило, не приводят к инвалидности. Мы поначалу и не приняли ее всерьез. Клава тоже. Но ее бедро упрямо не желало срастаться! Какая-то мистика! Что мы только не делали! К каким врачам не ходили! Испробовали все. Но хромота не пропадала. Мистика!

– Может, особенности организма?

– Кто знает? – Эльвира Родионовна пожала плечами. – Мне стыдно признаться, но я обрадовалась, когда Клава так и не вернулась в команду. Несмотря на то, что девочка подавала большие надежды. Без пяти минут чемпионка. Но с ее уходом команда буквально воспрянула. Ушло постоянное давление, ушла ненависть. Остался здоровый дух соперничества. И Оксану я вовремя увела из-под удара. У нее теперь все хорошо.

– Да, но у Клавы плохо.

– Что вы имеете в виду? – Эльвира Родионовна опять нахмурилась.

– Ее судьба сложилась непросто. Инвалидность, позднее замужество, потом развод. Работает в гардеробе фитнес-клуба, одна воспитывает дочь.