Он пододвинул к себе телефон, набрал код Брюсселя, а потом номер телеканала.

Ван-Ин потушил недокуренную сигарету, бросил ее в пепельницу и закурил новую.

– Значит, мистера Лассенса нет на месте? Не могли бы вы дать мне номер его домашнего телефона? – Версавел нервно крутил в пальцах ручку, готовясь записывать номер. – Это очень срочно. Я звоню по поводу вчерашних новостей. Мы расследуем одно дело, и я уверен, что мистер Лассенс…

Версавел в волнении постучал по телефонной трубке.

– Нет, не нужно ничего ему передавать. Я хочу поговорить с ним лично.

Спустя минуту Версавел принялся записывать контактные данные Лассенса на клочке бумаги.

– О, они дали мне номер телефона, который находится в машине Лассенса, – сообщил Версавел. Он просто светился от радости.

Он забил номер телефона Лассенса в поисковик своего компьютера. Меньше чем через пять минут он узнал о Лассенсе все, что ему было нужно.

– «Лассенс родился и вырос в Брюгге. В 1968 году он переехал в Брюссель. До этого работал журналистом в «Каталоге Брюгге», – прочитал вслух Версавел.

– Значит, это он написал серию статей о деле Скаглионе? Как я раньше об этом не догадался? – задумчиво проговорил Ван-Ин. – Видишь, теория хаоса вполне себя оправдывает.

Версавел меланхолично кивнул. Теория хаоса, о которой постоянно твердил комиссар, уже не казалась ему такой нелепой.

Из задумчивости его вывел телефонный звонок.

– Алло! Говорит сержант Версавел.

Дальше Версавел заговорил на ломаном французском. Ван-Ин улыбнулся и закурил. Потуги Гвидо на правильное французское произношение выглядели довольно забавно.

– C’est tres gentil,[14]– сказал Версавел. – Oui.[15]

Затем последовало долгое молчание. Версавел в нетерпении крутил ус.

– Bien sur. Je vous donne le commissaire Van In,[16]– презрительно усмехнувшись, проговорил Версавел. – Они нашли дело Скаглионе.

Последние слова были обращены к Ван-Ину.

* * *

Ханнелоре впервые в жизни пришла в полицейский участок, но никто и не подумал спросить у нее пропуск. Младший офицер, который в тот день дежурил, ни слова не говоря, привел ее в кабинет номер 204. Когда Ханнелоре вошла в кабинет, Ван-Ин разговаривал с кем-то по телефону.

– Au revoir,[17]– сказал он и повесил трубку.

– Я разговаривал с инспектором из Нойфшато, дорогая, – улыбнувшись, объяснил Ван-Ин. Он был очень рад видеть Ханнелоре. – Инспектор сообщил нечто очень важное. Наш друг Луиджи Скаглионе в 70-х годах был отправлен на Сицилию. А его сын Энзо сейчас живет недалеко отсюда. Таких совпадений не бывает.

– У меня тоже есть для тебя интересная новость, – сказала Ханнелоре. – В субботу, 11 февраля, Фиддл арендовал самолет в компании «Джет Лизинг». Согласно расписанию рейсов, самолет вылетел в половине пятого вечера. Направлялся он в Ниццу.

– Попурри! – вскричал Ван-Ин.

Ханнелоре и Версавел в изумлении уставились на него.

– Попурри? – удивленно спросили они.

Ван-Ин улыбнулся, словно мать-одиночка, которая узнала, что суд принудил ее бывшего мужа выплачивать ей алименты в двойном размере.

– Я говорю о содержимом желудка Фиддла, – пояснил Ван-Ин. – Морской петух и судак. Суп из этих морепродуктов обычно едят в Средиземноморье. А называется этот суп «Попурри».

– Но такой суп можно заказать не только в средиземноморских ресторанах, – заметил Версавел. – Разве в Европе нет ресторанов, где подают подобные блюда?

– Конечно есть, – язвительным тоном проговорил Ван-Ин. – Но вы же не думаете, что такие рестораны в Брюгге на каждом углу?

Ханнелоре сняла пальто и села на край письменного стола Ван-Ина. Ван-Ин в очередной раз поразился тому, какая прекрасная у нее фигура.

– Самолет сел в аэропорту Брюгге и взлетел только в половине пятого утра. А из Бельгии он вылетел с одним-единственным пассажиром.

– Вандекерхове?

– Пилот сказал, что пассажир был пожилым и довольно полным мужчиной. Я послала ему фото Вандекерхове по факсу.

– И что?

– А ничего. Лицо этого пассажира было закутано шарфом. И он за все время перелета не сказал ни слова.

– Все равно. Скорее всего, этот пассажир и есть Вандекерхове. И если это действительно он, тогда наши подозрения подтверждаются. Зачем ему было лететь инкогнито ночью и скрывать факт своего пребывания в Брюгге? – резонно заметил Версавел.

– Думаю, все это является достаточным поводом для ареста, – задумчиво проговорил Ван-Ин. – Мы могли бы взять у него кровь и сделать экспертизу ДНК.

Ханнелоре кивнула и подумала, что если Крейтенс откажется сотрудничать, то она может пожаловаться на него прокурору.

– Значит, ты думаешь, что это Вандекерхове убил Фиддла? – спросила она напрямую.

Ван-Ин понимал, что уклончивым или шутливым ответом отделаться не удастся. Честно говоря, вся эта затея с арестом Вандекерхове не очень ему нравилась. Если тест ДНК даст отрицательный результат, Ханнелоре попадет в глупое положение. Молодые работники суда вроде Ханнелоре вообще уязвимы. Особенно в кабинете прокурора.

– Но я не могу его арестовать, – возразил Ван-Ин.

Версавел и Ханнелоре с удивлением на него посмотрели. Они не ожидали такого ответа.

– И я не думаю, что Вандекерхове стал бы убивать Фиддла своими руками. Да еще и в самом центре Брюгге, где всегда полно народу. Зачем ему светиться? К тому же вряд ли фигура такого масштаба станет утруждать себя грязной работой. Для этого он нашел бы подходящих людей.

– Но что ты тогда собираешься делать? – в отчаянии вскричала Ханнелоре. – Ты что, надеешься, что он добровольно согласится пройти экспертизу ДНК?

Ван-Ин тщетно пытался собраться с мыслями. Он не знал, как разъяснить Ханнелоре все детали этого запутанного дела.

– Подожди минутку. Я позвоню Тжепкеме.

Джаспер Тжепкема как раз сам собирался звонить Ван-Ину и очень удивился звонку комиссара.

– Привет, Джаспер. Это Питер.

– И после этого говорят, что телепатия – полная ерунда? – со смехом воскликнул Тжепкема. – Пятнадцать минут назад пришел отчет о вскрытие тела Андриана Френкеля.

– И что?

– Причиной смерти Френкеля стала черепно-мозговая травма. А пожар устроили, чтобы замести следы. Все точно так, как вы и думали.