Двигаясь следом, я прошёл мимо мужчины и, выбросив мысленный щуп, продиагностировал его. Удар был нанесён серьёзный, я залечил повреждения, оставив только наливавшуюся шишку, а то если её не будет, след какой-никакой. Догнав разделивших добычу молодчиков метров через двести, я напал на них со спины и, пользуясь тем, что рядом никого не было, нанёс удары по затылкам. Двое упали как подкошенные, третий успел обернуться, но лёг рядом с товарищами. Работал я руками, не используя свои возможности.

По виду молодчики напоминали приказчиков, одежда на это намекала. Не знаю, профессиональные ли они грабители или им не хватало денег догулять эту ночь, но они стали моей добычей.

Переворачивая тела, я избавил их от одежды и обуви и увязал всё в один тюк. Там же находились и деньги, найденные в карманах и кошелях молодчиков. Закинув узел за спину, я побежал к выходу из города. Пережду ночь на окраине, а потом в приличной одежде вернусь утром и проведу уже нормальную разведку.

Нужно узнать, когда уходит ближайшее судно и есть ли там места для пассажиров.

Утром, как и планировал, я подобрал из трёх комплектов одежду по своей фигуре, только сапоги были велики, ни одна пара не походила, две пары портянок намотать пришлось, после чего вышел на улицы города. Гуляя и собирая слухи, я выяснил, что сегодня в обед уходит бриг из Франции и места в каютах у него вроде как ещё есть.

Выяснив всё об этом, я направился на рынок, где сменил одежду на ту, что более соответствует довольно обеспеченному студенту одного из вузов. Сапоги тоже по ноге подобрал. В оружейном магазине я купил два своих любимых «Смит-Вессона» и по сто патронов к каждому, пару ножей, после чего, убрав оружие в купленный заплечный мешок, купил в соседней лавке дорогую бумагу, три вида чернил и пучок перьев.

Заняв стол в углу дорогой харчевни, я стал писать подорожную на студента технического вуза, выбрав Екатеринбург. Есть он там или нет, фиг его знает, не интересовался. Также я нарисовал документы, разрешающие покидать мне Россию. К этому времени я знал, как оформляются все бумаги в империи и какие ведомства за это ответственны. Поэтому, высунув от усердия язык, я нарисовал печати этих организаций и подписи начальников. Всё, у меня на руках были вполне неплохо исполненные документы, подорожная и разрешение на выезд. Загранпаспорта у меня не было, их выдавали только тем, кому исполнилось шестнадцать, а я числился пятнадцатилетним, таким полагалось только такое разрешение.

Убрав в карман бумаги, я сжёг в пепельнице порченые листы и закончил завтрак. Пока я завтракал блинами со сметаной, запивая их молоком, обратил внимание на двух личностей, что тихо общались в другом углу харчевни. Один из них, похоже, был капитаном, причём, судя по доносившимся изредка словечкам, норвежцем. А вот кто второй, я не понял, одет как русский помещик, а говорил по-английски.

Вот этот «помещик» передал капитану тугой кошель, они ударили по рукам, и норвежец направился к выходу. К этому времени я успел поесть, расплатиться с хозяином и, сразу же вскочив из-за стола, обогнал капитана и случайно толкнул его. Тот, к моему удивлению, не разразился потоками брани, чего можно было ожидать, а что-то пробормотав, поспешил уйти, а я, закинув мешок на плечо и отслеживая, есть ли у меня хвост, направился к стоянке судов. Проверив на ходу кошель, что я тиснул из кармана норвежца, и с усмешкой пошелестев купюрами фунтов стерлингов, ускорил шаг. Деньги на проезд есть, пора регистрироваться.

Регистрация прошла нормально, таможенник дал добро, и я заселился в небольшую каюту, где оставил вещи.

Покинув борт француза, я занялся тем, чем и планировал. Шепнул на ухо одному нищему, бросив ему меди в ладонь, другому. Потом кабатчику, что завернул мне с собой пироги в тряпицу, и вернулся на борт корабля, где стал дожидаться отхода.

Думаю, к вечеру город будет бурлить от слухов о том, как император по наущению англичан и представителей церкви решил погубить князя Александрова, и как его зверски убили у того на глазах; но князь успел крикнуть, что император пожалеет, что нанёс ему подлый удар в спину, и на его семью падёт мор; после чего подручные государя погубили любимого народом князя.

Может, и зря я эти слухи распустил, но на душе от сделанной Александру гадости стало лучше, светлее. Да ещё церковников приплёл. Тут мелкая месть была одному их попу. Гад, подстерёг меня как-то и, выпрыгнув из-за колонны, облил целым ведром святой воды. С учётом того, что был февраль и стоял крепкий морозец, мне это резко не понравилось, и я плюнул ему в лицо, мгновенно перед этим трансформировав слюну в серную кислоту. Тот долго орал у меня за спиной, сдирая кожу с лица, пока я шёл к карете. Месть мелкая, но приятная.

Вышел из каюты я под вечер, когда Архангельск уже скрылся за горизонтом. Меня заинтересовала шумиха и суета наверху. Поднявшись на палубу, я обнаружил тут всех матросов и пассажиров. В полукилометре от нашего брига шёл на полном ходу «Пётр Первый». Корабль при закате смотрелся очень красиво и для этого времени непривычно своими хищными обводами. На его мачте гордо реяли Андреевский флаг и личный штандарт императора.

«Двадцать пять узлов выдаёт», – мысленно прикинул я.

Сплюнув за борт, я вернулся к себе и лёг спать. Пошло оно всё к чёрту. У меня новая жизнь.

После одиннадцатидневного плаванья парусник зашёл в Гавр и встал под разгрузку. Прихватив свой мешок, я сошёл на берег и направился на поиски таверны. Мне нужно было срочно переправиться через Ла-Манш и попасть в Лондон. Действительно срочно.

Ладно, я отомстил подонку-государю, который ответил чёрной неблагодарностью на всё то, что я сделал для его страны, но вот отставать от Англии я не собирался. Не получилось с крейсерами и террором на море, перейдём на запасной вариант террора, на земле.

Да, была создана на берегах Туманного Альбиона мощная разведывательная сеть, которую, естественно, спонсировал я, и которая ждала только сигнала к началу боевых акций против правительства Англии и помощи шотландцам вооружением и динамитом. То есть это была разработанная мной скоординированная атака Англии восстаниями и террором. По моим прикидкам, поднимутся для этого порядка ста тысяч человек, в основном шотландцы и ирландцы, но были и англичане из сочувствующих. Это должно было произойти, когда бы я начал топить британские военные корабли, но из-за предательства первую часть плана выполнить не удалось. Что ж, будем действовать окольными путями.

Моя торопливость обуславливалась тем, что эта сеть хоть и была создана мной, но из людей Александра, и тот вполне мог прикрыть её. Правда, зная неповоротливость чиновничьего аппарата императора, это, скорее всего, небыстрое дело, но фокус в том, что агентурная сеть с резидентом подчинялась как раз спецам секретной разведки, а их учил я, вот в чём проблема. Мне, главное, добраться до резидента первым и активировать сеть. Потом разведка Александра уже ничего не сможет сделать, агенты уйдут в подполье, и их будет не достать.

Доверие к Александру у меня было довольно велико, и я не создал сеть из своих людей, которой смог бы воспользоваться, меня окружали только его люди. Да, со многим у меня были приятельские отношения, но от этого они моими не стали. Мне снова приходилось надеяться только на себя.