Ма вышла по дорожке, вдоль дома, мимо сарая, и направилась к беседке в конце огорода. Там было что-то. Они были везде… И нигде… Но там, под беседкой…

Она поднялась по двум ступеням и прошла до центра беседки. Внизу. Старуха встала на колени и, подцепив доску, потянула на себя. Рыхлая древесина рассыпалась в руках, но почему-то именно в этом месте, будто именно здесь ей покажут то, что она искала. Она вырывала кусок за куском, отламывая ногти, царапая пальцы. Но ничего не происходило. Она ничего не чувствовала. Будто не было у нее никогда дара. Только гулкие удары в доме и мат хозяина. Ма впервые за свою жизнь почувствовала себя слепой. По-настоящему слепой.

Осознав это, Ма отбросила гнилые куски и подняла руки к лицу. Со стороны могло показаться, что она разглядывает собственные ладони. Но она хотела прикрыть ими глаза. И без того невидящие, но… Она не могла объяснить происходящего. Формально она все еще была незрячей, но какие-то силуэты, образы умерших людей копошились и извивались перед ней. И она их видела, не чувствовала — видела.

— Ромалэ! Чего вы хотите?!

Она даже была уверена, что эти люди бродяги, что это ее предки. Но от этого спокойней не становилось. Потому что призраки жаждали мести. Гнев переполнял заблудшие души. Впервые Ма не знала, что делать. Когда-то Бог забрал у нее зрение и наградил за это даром, сейчас же Зло у нее забрало подарок Божий.

Наташа чувствовала горячее дыхание сестры за спиной, но, только она закрывала глаза, ей представлялось дыхание не человека, а монстра.

Они хотят вас натравить друг на друга. Слова Алексея Страхова заставили ее вернуть самой себе человеческий облик. Она не должна ненавидеть сестру. И мужа… Не должна, но…

— Шлюхи! Выходите!

Дверь все-таки не выдержала. Наташа надеялась, что какое-то время его сдержит кровать. А что потом? Он не настолько глуп, чтобы уйти, не обнаружив их в комнате.

— Мы в тупике, — прошептала Наташа и тут же закрыла рот рукой.

— Как хорошо, что ты это понимаешь, шлюха.

Голос свекрови раздался с того места, где сидела Олеся. Голое плечо Наташи даже обдало холодом.

Наташа сорвалась с места. Она двигалась так, будто была не жертвой, а нападающей. Только потом, когда все закончится, она поймет, что это был просто страх. Наташа выскочила из двери стенового шкафа, как раз когда Костя отталкивал кровать от двери.

— Хватай сучку, — раздалось из шкафа. — Не дай падали уйти.

Наташа теперь не была уверена, что голос принадлежит покойной свекрови — что-то в нем было и от Ильи, и от Фариды.

— Заткнись! — выкрикнула Наташа и схватила с тумбочки ноутбук.

— Не говори с моей мамой в таком тоне, — огрызнулся Костя и, поднатужившись, все-таки отодвинул кровать. — Я тебя научу манерам, — сказал Кабанов и потянулся за кувалдой.

Он даже не успел дотронуться до рукоятки. Наташа в несколько шагов преодолела разделяющее их расстояние и со всей силы обрушила на голову супруга ноутбук.

— Вот сука!

На лице Константина отразилось недоумение. Он еще какое-то время постоял, будто ища подсказки в сложившейся ситуации, потом снова попытался взяться за рукоять кувалды. Наташа ударила еще два раза, и Костя завалился сначала на кровать, а потом без чувств соскользнул на пол. Только теперь Наташа заметила сестру, с испугом наблюдающую за ее избиением супруга.

— Подай ту сумку, — приказала Наташа.

Олеся тут же взяла черную спортивную сумку и передала сестре.

— Что ты собираешься делать?

Наташа достала из бокового кармана пачку пластиковых хомутов-стяжек. Вдела один в другой и посмотрела на Олесю.

— Пытаюсь заработать нам фору.

Потом накинула петлю на одно запястье Кости, затянула, продела стяжку в образовавшийся «браслет», завела руки за спину и с треском стянула хомуты.

— Вот теперь у нас есть немного времени, чтобы перевести дух.

* * *

Но перевести дух им так и не дали. Голоса на разных языках, лай собак, скрип колес и цокот копыт… Все это будто подгоняло их покинуть дом. И они побежали.

Наташа споткнулась и покатилась по ступеням. Попыталась схватиться за перила, но едва не вывернула руку. Задница горела, в правом боку ноющая боль разлилась от ребер до пупка. Наташа встала на четвереньки, отдышалась и поднялась на ноги, сморщившись от боли. Повернулась ко входной двери и едва не упала вновь. Олеся сбежала следом и, налетев на сестру, замерла.

— Ты чего?

Наташа показала рукой в сторону двери. Олеся вышла из-за ее спины и всмотрелась в полумрак холла. Там, преграждая путь, был распят человек. Руки и ноги мужчины были прибиты по углам проема двери, голова свешивалась на грудь. Сестры не видели, кто это, но погоны выдали его. Костя убил полицейского и распял на двери.

— Нам надо выбираться, — сказала Олеся и пошла к участковому.

Попыталась снять, но в одиночку это не получалось. Она с раздражением дернулась и обернулась к сестре.

— Может, поможешь?

И в этот момент ее схватили две руки. Причем не одна из конечностей мертвеца так и не оторвалась от проема. Олеся вскрикнула и попыталась вырваться. Наташа наконец-то вышла из ступора и бросилась на выручку. Монстр не ослабил хватку ни на секунду. Даже когда Наташа укусила одну из рук, сжимающих Олесю, правая прибитая конечность отделилась от двери, разрывая плоть шляпкой гвоздя, и наотмашь ударила Наташу. Женщина отлетела к арке в кухню, ударилась, но, превозмогая боль, тут же поднялась. Звякнула неваляшка. Наташа посмотрела в кухню. Кукла стояла на столе. Рядом лежал огромный нож. Она подбежала, схватила нож и снова выбежала в коридор. Наташа не знала, кого благодарить — демонов, ангелов или сына, но нож пришелся как нельзя кстати. После первого же удара тварь отпустила Олесю. Но Наташа била и била. С остервенением и жестокостью кровь тугими струями стекала из ран, забрызгивая лицо Наташе. Тварь трепетала в проеме, словно муха в сетях паука. Оставшаяся рука и ноги поочередно отрывались от гвоздей, оставляя части мяса и кожи на рифленых шляпках. Тварь освободилась, заверещав, словно испуганная крыса, пробежала по стене и скрылась в темном проеме кабинета.

Наташа упала на колени перед сестрой.

— Как ты?

Олеся ощупала горло и сглотнула.

— Терпимо. Нам надо убираться, пока их там, — она махнула головой на дверь кабинета, — не стало слишком много.

— Они не там.

Сестры вздрогнули и посмотрели на вошедшую.

— Они не в доме, — произнесла цыганка и, ощупывая стены, пошла к кухне.

* * *

Со старухой что-то произошло, пока она была на улице. Олеся была в этом уверена. Теперь цыганка двигалась, как и положено слепой.