И тут я услышал крик Балора – крик боли. Он отпустил мое горло. Я повалился на камни, кашляя и судорожно хватая воздух ртом. Я снова мог дышать. Тьма цеплялась за меня еще мгновение, затем растаяла.

Дрожа от слабости, я приподнялся на локте, и в этот миг Балор с грохотом рухнул на землю, словно поваленное дерево. Из его спины торчала рукоять меча. Моего меча. А над ним стояла Риа с окровавленным лицом. Ее шея была наклонена набок под неестественным углом – казалось, она не может поднять голову. У нее подкосились ноги, и она упала, распростерлась в черной угольной пыли рядом с мертвым огром.

– Риа! – хрипло воскликнул я, подползая к ней.

Откуда-то появился Бамбелви с похоронным выражением лица, подал мне руку и помог встать. Спотыкаясь на каждом шагу, я приблизился к Рии, а шут хныкал у меня за спиной:

– Я говорил, что она убьет себя, если пошевелится, но она не желала меня слушать.

Я опустился на колени рядом с девочкой, лежавшей на опаленной огнем земле. Осторожно подсунул руку под голову, попытался выпрямить шею. Над ухом я заметил глубокую, страшную рваную рану. Кровь хлестала на одежду из зеленых лиан, текла на камни. Я осторожно посыпал рану целебными травами из своего мешочка.

– Риа. Я тебе помогу.

Ее веки дрогнули, и я взглянул в серо-голубые глаза.

– Мерлин, – прошептала она. – На этот раз… ты ничего… не можешь сделать.

– Не говори так. – Я упрямо замотал головой. – Все будет хорошо.

Риа откашлялась.

– Пришло мое время… умереть. Я знаю. Когда я смотрела в воды… озера Лица… я увидела, как ты сражаешься в Балором… и как он одолевает тебя. Но я… также увидела… что один из нас погиб. Это был… не ты. Это была… я.

Сжимая Рию в объятиях, я попытался передать ей свои силы, попытался при помощи жалких начатков магии исцелить ее сломанную шею. Я оторвал кусок ткани от рукава и прижал его к ране, мысленно заставляя ее затянуться, как усилием воли заставил ее кости срастись там, в Орлином каньоне. Но в глубине души я знал, что эти увечья гораздо серьезнее перелома руки. Разорванные лианы и листья одежды Рии увядали с каждой секундой; яркая зелень темнела, умирала.

– Этого не должно было случиться, Риа.

– Должно. Я никогда не говорила тебе… но мне предсказали… очень давно… что когда-нибудь мне придется отдать свою жизнь… чтобы спасти тебя. Что остаться рядом с тобой… означает для меня верную смерть. Я не знала, верить этому или нет… но теперь верю.

– Какая чушь! – Я сосредоточился на исцелении, но кровь продолжала струиться из раны, насквозь промочила ткань, сочилась между пальцами. – Что за глупец мог предсказать тебе такую чепуху?

– Вовсе не глупец. Ар…басса. Вот поэтому… она всегда с неохотой пропускала тебя внутрь.

Мое лицо дрогнуло.

– Ты не можешь умереть сейчас! Не можешь умереть из-за дурацкого предсказания! – Я склонился к раненой. – Послушай меня, Риа. Все эти пророчества не стоят выеденного яйца. Это ложь, выдумки! Пророчество говорило, что лишь дитя, один из родителей которого – чужак на Финкайре, сумеет убить Балора, помнишь? Ты сама видела, что произошло. Балор едва не придушил меня. Я был беспомощен – я, сын женщины с Земли! Это не я, а ты убила его.

– Это потому… что в моих жилах… тоже течет кровь земных людей.

– Что? Ты же родилась на Финкайре! Ты же…

– Мерлин. – Веки Рии дрогнули. Ветер уныло завыл над утесами. – Я… твоя сестра.

Я почувствовал себя так, словно сапог Балора снова врезался в ребра.

– Моя… кто?

– Твоя сестра. – Она с трудом перевела дыхание. – Элен… она и моя мать тоже. Это другая причина… по которой я пошла с тобой сюда.

Я с силой ударил кулаком по черным камням.

– Этого не может быть!

– Это правда, – вдруг заговорил Бамбелви. Согнувшись, он опустился на колени рядом со мной. – После того как произошло кораблекрушение и Элен Сапфировые Очи родила тебя где-то на нашем берегу, она через несколько минут родила еще одного ребенка, девочку. Она назвала сына Эмрисом, а дочь – Рианнон. Все барды Финкайры знают эту историю.

Холодный ветер подхватил и унес его печальный вздох.

– Все знают историю о том, как дочь Элен пропала в младенчестве. Как-то раз они с мужем проезжали через Лес Друма, и на них напала банда боевых гоблинов, воинов Рита Гавра. Началась жестокая схватка. Гоблинов в конце концов отогнали, но в суматохе пропал один из близнецов Элен, девочка. Сотни людей много недель разыскивали ее, но безуспешно, и наконец, спустя долгое время, Элен велела прекратить поиски. Ее сердце было разбито, и ей оставалось лишь молиться Дагде о том, чтобы дочь однажды чудесным образом нашлась.

Риа едва заметно кивнула.

– И она нашлась. Меня нашла… женщина-дерево. Квен. Именно она… принесла меня… к Арбассе.

– Моя сестра! – Слезы выступили на моих незрячих глазах. – Ты моя сестра!

– Да… Мерлин.

Если бы в этот момент окружавшие нас утесы обрушились и раздавили меня, мне, наверное, не было бы так больно. Я нашел свою единственную сестру. И точно так же, как это случалось со мной прежде, я терял только что обретенное близкое существо.

Я снова вспомнил слова Туаты, который предупреждал меня об этом, о том, что пророчество насчет ребенка, в чьих жилах течет кровь обычных людей, может иметь совершенно неожиданное значение. «Пророчество может говорить правду, а может и ошибаться. Но даже если оно верно, истина часто выступает в нескольких обличьях». Даже в страшном сне я не мог представить себе, что это будет облик Рии!

– Почему, – дрожащим голосом пробормотал я, – ты не сказала мне об этом раньше?

– Я не хотела… чтобы ты менял… свои планы, пытаясь… уберечь меня от опасности. Твоя жизнь и твои дела… имеют очень большое значение.

– Твоя жизнь значит гораздо больше!

Я отшвырнул пропитанную кровью тряпку и оторвал от рукава еще кусок. Пытаясь остановить кровотечение, я вспоминал давний разговор в комнате Каирпре, заваленной книгами. Значит, вот почему он с такой неохотой согласился рассказать историю моего рождения! Тогда я заподозрил – а теперь знал точно, – что он в последний момент сдержался и умолчал кое о чем. О том, что в ту же самую бурную ночь на берегу Финкайры родилась моя сестра.

Я положил голову Рии себе на колени, и ее горячее дыхание касалось моей руки. Она больше не в силах была открыть глаза. Ее зеленая одежда совсем поблекла. Чувствуя, как по щеке бежит слеза, я прошептал:

– Если бы я только мог видеть!

Ее ресницы дрогнули.

– Видеть? Ты имеешь в виду… своими глазами?

– Нет, нет. – Я смотрел, как кровь капает с ее каштановых кудрей – они развились, превратились в черные сосульки. – Дело вовсе не в моих глазах. Здесь что-то другое, что-то такое, что я знал в глубине души с самого начала. Я знал… что ты не просто случайная знакомая, с которой мы встретились тогда в Лесу Друма. Мое сердце знало это с самого начала.