Когда воздуха остается на два часа, ты начинаешь пронзительно осознавать каждый вдох. Вдох. Задержка дыхания. Выдох. Задержка дыхания. Вдох. Задержка дыхания, Выдох. Задержка дыхания...

Я сидел в полутьме, пристегнутый к креслу. Сидел, ждал и думал. А потом я сказал:

– Эй, меня кто-нибудь слышит?

Один удар сердца. По экрану разлилось слабое мерцание, сложившееся в разноцветный узор.

– Да?

– У меня есть одна просьба. Послушайте. Вы... люди, машины, или кто вы там, я не знаю... все-таки кое-что вы мне должны. Правильно? В смысле, я всех вас спас.

– Продолжай.

– У меня есть еще два часа, так?

– Уже пятьдесят семь минут.

– Можно меня подключить обратно... к реальному миру. К другому миру. К тому миру, который я знаю?

– Э... Не знаю. Сейчас уточним.

Экран снова погас.

Я сидел – ждал. И пока ждал, дышал. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мне было спокойно, очень спокойно. Если бы не то обстоятельство, что мне оставалось жить меньше часа, я бы сказал, что мне было по-настоящему хорошо.

Экран вновь зажегся. На этот раз изображения не было. Ни картинки, ни разноцветных узоров – вообще ничего. Просто слабое приглушенное мерцание. И голос, звучавший наполовину у меня в голове, наполовину – снаружи, сказал:

– Твоя просьба будет исполнена.

Затылок пронзило болью. Потом была темнота.

А потом...

1984-й год. Пятнадцать лет назад. Я снова занялся компьютерами. У меня был свой компьютерный магазин на Тоттенхем-Корт-роад. И сейчас, когда мир приближается к новому тысячелетию, я пишу эти строки. На этот раз я женился на Сьюзен. Я искал ее больше двух месяцев, но нашел. У нас есть сын.

Мне уже почти сорок. Обычно такие, как я, не доживают до сорока. Как правило, мы умираем раньше, от остановки сердца. Когда ты это прочтешь, меня уже не будет в живых. Ты будешь знать точно: меня уже нет. Ты увидишь (ты видела), как мой гроб опускают в яму. Нестандартных размеров гроб, куда поместились бы два человека нормального роста.

Но знай, Сьюзен, любимая: мой настоящий гроб вращается по орбите вокруг Луны. Он похож на летающую чайную чашку. Они вернули мне мир и тебя – ненадолго. В последний раз, когда я сказал тебе правду – тебе или кому-то похожему на тебя, – когда я сказал тебе правду или то, что казалось мне правдой, ты ушла от меня. Может быть, это была не ты, и тот я был не я, но я не хочу рисковать. Не хочу потерять тебя снова. Поэтому я запишу все, что знаю, и ты прочтешь это потом, когда меня не станет. До свидания, Сьюзен.

Да, они бессердечные, бесчувственные, компьютеризированные мерзавцы. Пиявки, присосавшиеся к разуму человечества – того, что осталось от человечества. Но я все равно им благодарен.

Я скоро умру. Но последние двадцать минут – это были лучшие годы моей жизни.

Pages from a Journal, Found in a Shoebox Lift in a Greyhound Bus Somewhere Between Tulsa, Oklahoma, and Louisville, Kentucky

Перевод. Т. Покидаева, 2007

Понедельник 28-е

Видимо, я гоняюсь за Скарлетт уже очень долго. Вчера я был в Лас-Вегасе. Нашел открытку на стоянке у казино. Там было написано одно слово. Всего одно слово, ярко-красной помадой: Помни. На открытке изображен отрезок какой-то автомагистрали в штате Монтана.

Я не помню, что именно мне надо помнить. Сейчас я еду на север.

Вторник 29-е

В Монтане или, может, в Небраске. Пишу эти строчки в мотеле. Снаружи беснуется ветер, я пью черный мотельный кофе – точно так же, как буду пить его завтра и послезавтра. Сегодня в закусочной в каком-то маленьком городке один человек произнес ее имя. «Скарлетт в пути», – сказал тот мужик, полицейский из автоинспекции. Я подошел ближе, чтобы послушать, но он уже сменил тему.

Он рассказывал о какой-то аварии на трассе, о лобовом столкновении. Битые стекла блестели на асфальте, точно бриллианты. Тот мужик обратился ко мне «мадам», очень любезно.

Среда 30-е

– Достает не сама работа, – сказала женщина. – Больше всего достает, как на тебя смотрят люди. – Ее била дрожь. Ночь выдалась зябкой, а женщина вышла одетой явно не по погоде.

– Я ищу Скарлетт, – сказал я.

Она стиснула мою руку, потом погладила меня по щеке, так нежно, так ласково.

– Ищи, милый, ищи. Ты найдешь ее, когда будешь готов.

Потом она ушла прочь – плавной, скользящей походкой.

Это было уже не в маленьком городке. Может быть, это было в Сент-Луисе. Как понять, что ты оказался в Сент-Луисе? Я искал некий соединительный перешеек, что-то такое, что соединяет Восток и Запад, но даже если оно там и было, я его не заметил.

Чуть позже был мост через реку.

Четверг 31-е

Вдоль дороги – заросли черники. Красная нитка запуталась в кустах. Мне страшно: а вдруг я ищу то, чего больше нет. И, может, и не было никогда.

Сегодня я разговаривал с женщиной, которую когда-то любил. В кафе в пустыне. Она работает там официанткой. Давным-давно.

Она сказала:

– Я думала, ты едешь ко мне. Но, похоже, что я для тебя лишь остановка на пути в пункт назначения. Одна из многих.

Я не смог ничего сказать, чтобы ей стало хоть чуточку лучше. Она меня просто не слышала. Надо было спросить у нее, где Скарлетт. Может, она что-то знала.

Пятница 32-е

Этой ночью мне снилась Скарлетт. Она была огромной и дикой. Она охотилась на меня. Там, во сне, я доподлинно знал, какая она с виду. Я проснулся в пикапе, припаркованном у обочины автотрассы. Какой-то парень светил фонариком мне в окно. Он обратился ко мне «сэр» и попросил предъявить документы.

Я сказал ему кто я такой (как это виделось мне) и кого и ищу. Он лишь рассмеялся и ушел, качая головой. Он насвистывал какую-то песенку, которую я не знал. Я поехал на юг, в новое утро. Иногда мне становится страшно, что все это уже превращается в одержимость. В какую-то навязчивую идею. Она идет пешком. Я еду в машине. Почему она вечно опережает меня?

Суббота 1-е

Нашел коробку из-под обуви, в которой храню всякие штуки. В джэксонвиллском «Макдоналдсе» съел гамбургер с сыром, выпил шоколадный коктейль. Разложил на столе все, что хранится в коробке. Красная нитка с куста черники; открытка; полароидный снимок, найденный на заросшем фенхелем пустыре рядом с бульваром Сансет – на снимке шепчутся две девчонки, поверяют друг другу свои секреты, их лица похожи на два расплывшихся пятна; аудиокассета; какие-то золотистые блестки в крошечном пузыречке, который мне подарили в Вашингтоне; страницы, выдранные из журналов и книг. Фишка из казино. Этот дневник.