– Успокойся. Никому ничего рассказывать не надо. А жизнь новую начать надо. С милицией или без, но бежать отсюда нужно. И чем дальше, тем лучше.

– Да нужно, – не стала спорить она. – Но лучше без ментов. Тогда точно прибьют.

– Что, серьезные люди?

– Чисто мафия... Чем занимаются, не знаю, но дом у их босса – мне на такой за тысячу лет не заработать. К нему друг приехал, он его встречал – хлебом да солеными телками... Черт, и надо было им Леську замочить!.. Теперь что, моя очередь? – захныкала Марина.

Данила пожал плечами. Он сделал все, что было в его силах. И теперь у нее было право выбора – или обратиться за помощью в милицию, или умереть от киллерской пули. Помогать ей дальше он не собирался: сам по пояс в трясине – самому бы выбраться.

– А куда мы едем? – спохватилась Марина.

– Ко мне домой. Там тебя никто не найдет...

– Не найдет, – подтвердил Данила. – Потому что его адреса не знает никто. А домой, в свой поселок не суйся, там тебя быстро вычислят...

– Да сама знаю, не маленькая... И за что мне все это?

– За грехи твои, – не пощадил ее Гаврила.

– Так что мне, в монастырь уйти?

– А что, неплохая, между прочим, идея, – уныло улыбнулся Данила.

Он и сам в грехах как раджа в шелках – сколько душ загубленных на совести. Может, и ему в монастырь уйти?.. Можно было бы всерьез подумать над этой идеей, если бы не Рита. Девушка согласна ехать с ним в тайгу, и сейчас он точно знает, что это – предел его мечтаний... Но вот если он ее не найдет, тогда и о монашеской жизни можно поразмышлять...

Гаврила жил в девятиэтажном крупнопанельном доме. Двухкомнатная квартира после ремонта, новая добротная мебель, но здесь явно не хватало женской руки – пыль, беспорядок, носки по углам, в холодильнике мышь повесилась...

Марина первым делом бросилась к окну, посмотрела вниз с восьмого этажа.

– Да не бойся ты, – покачал головой Гаврила. – Тебе же сказали, что здесь ты как иголка в стоге сена...

– И все равно страшно.

Данила тоже подошел к окну. Он сомневался, что мафиози смогут сюда добраться, но интуиция подсказывала, что ушки нужно держать на макушке.

– Где тут у вас чердак? – спросил он.

– Ну, где, на десятом этаже...

– Надо бы глянуть...

– Зачем?

– Закон дикой природы. В норе у зверя должен быть запасной выход.

– Мы же не звери.

– Да, но запасная лазейка нам не помешает.

Вход на чердак закрывала железная решетка с навесным замком. И крепкая, зараза – ударом ноги такую не вышибешь.

– Непорядок, – Данила озадаченно поскреб подбородок.

– Замок срезать можно, у меня арматурные ножницы в гараже, я сейчас машину поставлю и принесу...

– Далеко гараж?

– Ну, тут кооператив, десять минут ходу...

– Может, лучше погодишь машину ставить? Мало ли что?

– В принципе, можно и под окно поставить...

– Под окно не надо, лучше к соседнему подъезду.

– Думаешь, могут наехать? – забеспокоился Гаврила.

– Всякое может быть... И ножницы нужны...

Они вдвоем съездили в гараж, взяли длинные ножницы для резки арматуры, на обратном пути завернули в ночной магазин, домой вернулись с полными пакетами – шампанское, коньяк и много-много всякой вкуснятины.

Марина обессиленно лежала на диване с мокрым полотенцем на лбу, а Люба шуршала как электровеник – и пыль протерла, и полы вымыла.

– Ты что-нибудь на стол приготовь, – по-свойски доверительно сказал ей Гаврила. – А мы сейчас...

Они поднялись на чердак, срезали замок, вышли на крышу, глянули с высоты на спящий город. Тихо здесь, безлюдно – не сравнить с ночной Москвой, где жизнь, казалось, бурлит круглосуточно.

– Не люблю ночь, – как будто от холода поежился Гаврила.

– Почему?

– А потому что ночью приходит Костлявая с косой.

– Она и днем косой машет.

– А ночью особенно. Люди в основном по ночам умирают. А почему? Потому что ночью они особенно беззащитны...

– Боишься смерти?

– Нет. Но задумываюсь... Может, я жить только начинаю.

– Это ты о ком, о Любе или Марине? – подначил его Данила.

– Не, о Любе... Марина хоть и красивей, но проститутка.

– Брезгуешь?

– Не в этом дело. Натура у нее порочная. Ей красивую жизнь подавай – тачки, шмотки, мишура. А я просто жить хочу, чтобы приехал, и жена верная дома ждет, чтобы пельмешки под водочку... Ты же сам видел, Марина пластом лежит, а Люба с веником. Одна гулять будет, пока я в рейсе, а другая – и пельменей налепит, и вообще...

– Будут тебе и пельмени, и вообще...

– Хотелось бы.

Они прошли к дальнему коробу, через который можно было спуститься в последний подъезд. Дверь была открыта, но лестница упиралась в зарешеченную дверь. Пришлось возвращаться в свой подъезд, подниматься на девятый этаж через чужой. И снова заниматься вредительством – срезать очередной замок.

– Надеюсь, что это мартышкин труд, – сказал Данила, когда они повернули обратно.

Марина по-прежнему лежала на диване.

– Полотенце еще не нагрелось? – с сарказмом спросил Гаврила.

– Хочешь сменить? – тоскливо посмотрела на него девушка.

– Может, лучше сама?

– У меня мигрень...

– Ну да, бессонная ночь, беспокойный день.

– Ты меня в чем-то упрекаешь? – возмущенно приподнялась на локте Марина.

– Люба ехала к тебе, думала, что ты адвокатом работаешь...

– Нет, если ты не хочешь, чтобы я здесь оставалась, ты так и скажи!

– Да нет, оставайся, – пожал плечами Гаврила.

– А вот одолжения нам делать не надо!.. Люба, собирайся, мы уезжаем!

Пришлось Даниле успокаивать обоих – и Марину, и Гаврилу. Одну он уложил обратно на диван, другого отправил на кухню. Накрыл журнальный столик газетой, сел в кресло, взялся за свой «Вальтер».

Пистолет производил впечатление. Отличная эргономика – в руке сидит как литой. Рукоятка пластиковая, приятная на ощупь, и удивительно узкая – при том, что магазин двухрядный на целых шестнадцать патронов. И на вес легкий, с полным боекомплектом – не больше килограмма. Рамка нарочно тяжелая, чтобы снизить отдачу при выстреле... Даниле не приходилось еще стрелять из такого пистолета. Отзывы вроде бы ничего. Но как оружие реально поведет себя в бою, покажет время...

– Нет, ты скажи, чего это Гаврила ко мне прицепился? – обращаясь к нему, недовольно буркнула Марина.