врезался во что-то металлическое, спустя секунду запутался в кроне дерева, чуть не разорвав гидрокостюм на спине, бился боками, сам не ведая обо что. Если бы не новенький Скубапро, пришёл бы конец. Ивана швыряло, вертело и едва не расплющило о каменную стену. В этот миг он был овощем, который варится в огромной кастрюле с кипящим борщом.

Вдруг его толкнули вбок. Последовавший далее удар был такой силы, что Ивана отшвырнуло на несколько метров, и он спиной врезался во что-то жёсткое, едва не разодрав недавно зажившие раны. Гидрокостюм Скубапро и на этот раз выдержал проверку на прочность.

Боковым зрением Иван заметил быстро приближающийся черный силуэт. То было Эммо. В секунду тварь оказалась рядом. Нырком ушла под Ивана и выбросила вверх две сведённые вместе ноги. Удар пятками пришелся именно туда, куда и был рассчитан — в подбородок. Иванова голова запрокинулась, едва не оторвавшись от шеи. Хрустнули позвонки, щёлкнули зубы, один из которых наверняка треснул, а из носа струей брызнула кровавая струйка.

Эммо сделало кувырок, и теперь удар её ног пришелся Ивану в живот, выбив последний воздух из лёгких. Бурлящая вода хлынула в горло. Иван дёрнул ногами, сделал мощный гребок и практически выстрелил из воды. И тут же сильные руки схватили его за лодыжки и также как в прошлый раз, тогда в бассейне, рывками потащили в бурлящую глубину.

Но на этот раз Иван был готов отразить атаку. Он сложился вдвое, руками достал до пальцев ног и, не разбирая, принялся колотить кулаками в черную воду. Его усилия достигли цели — Эммо отпустило ноги, но тотчас нанесло ответный удар. Адская боль пронизала всё тело Ивана. Треснули ребра, в глазах потемнело. Его снова жёстко бросило на ствол дерева, но теперь это оказалось весьма кстати. Иван что есть силы, оттолкнулся вверх от спонтанно возникшей опоры и, вынырнув, наконец, сумел сделать глубокий и такой необходимый сейчас вдох.

То здесь, то там над бушующей водой выныривали головы аквахомо, и их дельфиний писк походил на звуки аварийной сирены. Они метались взад-вперёд, но близко не подплывали. Казалось, они следили за поединком своей «королевы» и этого мерзкого недочеловека как заправские болельщики следят за матчем-реваншем на подпольных боях без правил, поставив все деньги на победу своего бойца.

Иван не обращал внимания на беснующихся водяных обезьян. Один из военных постулатов гласил — победишь главаря, одержишь победу и над всем войском.

Не раздумывая, Иван нырнул туда, где осталась тварь. Определил тень впереди себя, мощно ударил ногами о воду и выбросил вперёд руку. Ладонь уперлась Эммо в грудь — упругую, молодую, женскую — пальцы скользнули вверх, ухватили за горло. Следующий толчок ногами, и Иван, навалившись на тварь всем телом, прижал её спиной к дереву. Свободной рукой выхватил из ножного кармана «швайку» и ударил вперед. Острие пробило девичье горло и, пройдя сквозь дельфинье дыхало, глубоко вонзилось в ствол сзади.

Не теряя драгоценного времени, Иван устремился вверх и через мгновение оказался над бурлящей и всё пребывающей водой. На удивление морды аквахомо уже не появлялись на поверхности.

Иван огляделся. Вода доходила до самого края кратера. Всюду плавали обломанные ветки, разнообразная утварь, изломанные шезлонги, мебель и деревянные части иных конструкций. Неуклонно прибывающий поток поглотил весь Виртукон. Накрыл его тоннами воды. В один миг на дне оказалось всё: и звездообразное строение, и водонапорная башня с опреснителем, и деревья с лужайкой, и сотня квадратных метров зелёных насаждений, и прочее-прочее-прочее. Поток достиг крон деревьев. Он поднимался всё выше и выше, неумолимо образовывая бурлящее солёное озеро. Ещё немного и вода достигнет краёв, выйдет из берегов и хлынет вниз с магматических склонов, превращая столетиями спящий вулкан в могучий пенящийся водопад.

Это и случилось. Стремительный поток, перехлестнул через край, увлекая за собой и Ивана.

Его несло по склону, било о деревья, тащило по кустам и камням и если бы не гидрокостюм, с живого содрало бы кожу. Прикрывая голову руками, он едва сохранял равновесие, чтобы держаться ногами вперёд. Действо было похоже на извержение вулкана с одной лишь разницей, роль раскалённой лавы теперь исполняла вода и в этом было нечто мистическое, будто библейский Потоп смывает всю скопившуюся на этом острове нечисть, очищает это дикое место от тех, кто принёс с собой сюда скверну.

* * *

По затылку словно загрохотали кувалдой. Будто в голове у Ивана поселились гномы-молотобойцы, и попеременно, но с неизменным постоянством они один за другим стучали по черепной кости своими маленькими, но очень гулкими молотками.

С одной стороны всё тело будто стало чужим, парализованным, лишённым нервной системы. И в тоже время Иван чувствовал каждую свою забитую израненную мышцу, каждое растянутое, разорванное сухожилье, каждую сломанную кость. Казалось тело одновременно и болит, передавая в мозг болезненные сигналы от каждой едва уцелевшей клеточки, и вместе с тем напрочь онемело, стало деревянным, бесчувственным, безжизненным. Будто гидрокостюм не что иное как прорезиненный мешок с грудой изломанных костей и рваного мяса.

Иван с трудом раскрыл глаза. Ночь. Луна. Над ним склоняется силуэт. Знакомое девичье лицо — правильный овал, обрамлённый смолистым шаром курчавых волос «а ля Free Angela Davis». Антрацитовая кожа также как и в ту ночь сверкает в лунном свете, будто намазанная маслом. Но в этот раз Аолла не улыбается. Её глаза блестят от слёз.

— Ван, — тихо шепчет девушка и её слёзы капают ему на щёку.

— Ты мой дасса, — едва выговаривает Иван и в бессилии закрывает глаза.

В следующий раз он очнулся от сильной боли в голени. Нога чужая. Тянется по земле лишним отростком. Аолла сгорбилась в три погибели, но упрямо тащит на себе шестьдесят Ивановых килограммов. Её босые ноги утопают в мокром песке. Они движутся вдоль берега, если это можно назвать движением. Каждый шаг даётся девушке с трудом.

Позади шумит водопад. Луна освещает путь. Иван держится одной рукой за хрупкие девичьи плечи, вторая висит недвижимо. Стараясь помочь, он ступает на здоровую ногу, отталкиваясь, стараясь сохранять равновесие, но, не смотря на это, они оба падают через каждые сто метров. Один раз Иван приземлился на сломанную ногу и едва не лишился чувств.

Пока он лежит, приходя в сознание и собираясь с силами, Аолла поддерживает его за голову, целует глаза, лоб и шепчет тихо-тихо, словно вопрошая:

— Амуда, Амуда…

Словно выпрашивает у своего духа милостыню и спасение для этого белого безбожника.

Иван встает на одну ногу, и они движутся дальше.

Впереди в лунном