Маркиз Хавершем стоял перед книжной полкой, листая толстый том. Его спина была обращена к Лоре, открывая вид на его лысеющую макушку с монашеским обрамлением темных волос с проседью. Услышав шаги Лоры, он повернулся к ней. На его узком надменном лице отражалось легкое раздражение, когда он окинул ее взглядом сверху донизу.

Он слегка склонил голову.

– Леди Копли.

Лора знала, что выглядит весьма респектабельно в своем темно-синем шелковом платье, и тем не менее его пристальный взгляд заставил ее поежиться. Она поставила корзину с розами на стол, после чего сделала грациозный реверанс.

– Какая неожиданная встреча, милорд. Надеюсь, ваше путешествие назад в Лондон обошлось без особенных происшествий.

Захлопнув книгу, маркиз поставил ее на полку.

– Мое путешествие внимания не заслуживает. Я хотел бы знать, зачем вы приезжали в мой дом. И это вы пытались поставить меня в неудобное положение на балу у Уизерспуна. – Он скривил губы. – Эвелин говорит, что вы дочь Мартина Фолкнера.

– Да, я его дочь. – Лору ничуть не испугала его резкая манера разговора. Она сделала грациозное движение рукой в сторону кресел возле камина.

– Не хотите ли присесть, милорд?

Он раздраженно замотал головой.

– Я уйду, как только объясните, что вы имели в виду, когда сообщили моей дочери о каком-то грязном деле, связанном с моим именем, о чем упоминается в некоем письме.

Лора хотела смотреть ему прямо в лицо, когда он будет отвечать на ее вопросы. Для того чтобы видеть все оттенки его реакции, она подошла к окну, вынуждая маркиза смотреть против света.

Обхватив пальцами свою талию, она тихо сказала:

– Я имела в виду письмо, найденное среди вещей моего отца. Я расскажу вам о нем через минуту. Но сначала ответьте, правда ли, что вы и мой отец были соперниками, добивавшимися расположения моей матери?

Хавершем нахмурился.

– Какое это имеет значение? Это было тридцать лет назад!

– Однако вражда между вами продолжалась долгие годы. Я помню, как вы демонстрировали явную холодность по отношению к моему папе во время моего дебюта десять лет назад.

Маркиз удивленно приподнял бровь.

– Если ваши утонченные чувства были задеты тогда, леди Копли, то, пожалуйста, примите мои извинения!

Была ли эта саркастическая манера общаться частью его бесчувственной натуры, или она свидетельствовала о глубоко укоренившейся ненависти к Мартину Фолкнеру, которая распространилась и на нее?

Лора неотрывно смотрела на него.

– Я уверена, вы помните инцидент, который произошел с моим отцом в то время. В его письменном столе были найдены серьги, принадлежавшие герцогине Ноулз.

– Конечно, помню. – Хавершем окинул ее холодным взглядом серых глаз сверху донизу. – Хотя едва ли это можно назвать случайным событием. Фолкнер украл драгоценности ее милости. Простите за мою прямоту, но я считаю пародией на справедливость тот факт, что он не отправился в тюрьму за свое преступление.

Лора пристально смотрела ему в лицо, пытаясь обнаружить признаки притворства. Однако она не заметила ничего, кроме холодной неприязни. Сталкивался ли ее отец лицом к лицу с этим человеком несколько недель назад? Приказал ли потом Хавершем убить его, чтобы предотвратить раскрытие правды?

– А вы не допускаете, – осторожно сказала Лора, – что мой отец невиновен в предъявленных ему обвинениях. – Что он никогда не крал эти драгоценности.

– Никогда не крал? Вздор! Драгоценности нашли у него. А потом он напал на Копли и бежал из страны. Едва ли это поступок невинного человека.

Лора не стала исправлять его неверное представление о том, кто поранил лицо Алекса.

– Отец опасался, что его приговорят к смерти за преступление, которого он не совершал.

Хавершем решительно покачал головой.

– Совершенно очевидно, что Фолкнер сбежал с бриллиантом «Голубая луна». И, несомненно, продал его за огромную цену. – Сделав шаг к Лоре, он посмотрел на нее с высокомерным отвращением. – Мне понятно, почему вы исчезли вместе с ним. Возможно, вам известно, что стало с камнем. Если бы вы обладали хотя бы ничтожной долей порядочности, вы рассказали бы обо всем герцогине, и тогда бриллиант можно было вернуть!

Лора вся напряглась. Его оскорбительный выпад должен был заставить ее оправдываться, чтобы скрыть его собственную вину. Пылкость его тона наводила на мысль, что он лично участвовал в этом деле.

– Мой отец не крал бриллиант. Я готова поклясться в этом на суде. Когда, по-вашему, у него была такая возможность? – Лора опустила подбородок, стараясь выглядеть менее конфронтационной. Менее всего ей хотелось подвергнуться нападкам Хавершема. – Я думаю, настоящим преступником является тот, кто имел прямой доступ в спальню ее милости, где она хранила драгоценности.

Во время этой речи на лице маркиза промелькнуло выражение скептицизма, затем он сузил глаза. Все это говорило о том, что он скрывал что-то. Об этом свидетельствовало также то, что он ответил не сразу. Казалось, маркиз ждал, когда она выскажется до конца.

Предвкушая разоблачение, Лора надеялась, что он поверит в обман, на который она решилась пойти.

– Это возвращает нас к документу, который я обнаружила среди вещей моего отца. Хотя я назвала его письмом, на самом деле это скорее дневник. В нем папа зафиксировал все, что помнил о времени, предшествующем ограблению. И там я увидела ваше имя.

– Мое имя? Что, черт возьми, этот мошенник мог написать обо мне?

Лора посмотрела на него простодушным взглядом.

– Он сделал очень интересные наблюдения, милорд. Пожалуйста, простите меня за нескромность, но папа написал… что вы имели связь с ее милостью.

Хавершем какое-то время безучастно смотрел на Лору.

Затем лицо его исказилось. Он стукнул кулаком по столу, отчего лежавший на нем словарь сдвинулся с места, и Лора вздрогнула.

– Боже милостивый! – воскликнул он. – Это явная ложь! Могу представить, почему Фолкнер сделал такую лживую запись. Особенно после того как… – Он замолчал, пронизывая Лору взглядом, затем начал ходить по комнате, явно взволнованный.

– Особенно после… чего? – спросила Лора.

Маркиз повернулся к ней лицом. Однако его взгляд был устремлен мимо нее, словно он вглядывался в прошлое.

– Теперь я понимаю его дьявольский замысел. Фолкнер пытался переложить вину на меня. Он хотел, чтобы люди подумали, что это я был в спальне герцогини и украл бриллиант «Голубая луна», а затем каким-то образом подложил серьги в его письменный стол. Какой потрясающий обман. Я никогда не был в его доме!

– К нам приходила Эвелин за день до обнаружения серег, – тихо сказала Лора. – Я была наверху в моей комнате, а она находилась одна внизу…