Моя жизнь в отделении и его окрестностях изменилась. Во-первых, меня теперь многие узнавали в лицо, здоровались. И хорошо-, и малознакомые люди разных возрастов и званий, занимавшие разные места на иерархической лестнице «Аненербе», стали иной раз приглашать меня попить кофе в перерыве и после работы. Люди задавали интересующие вопросы, а я честно вслушивалась в будущее.

О каждой такой встрече я старалась заранее сообщить девчонкам. Передавала по буквам имя, должность, звание «клиента». Девочки в процессе либо подключались сами, либо это делала Ольга Семёновна, изредка – Маргарита Андреевна. Словом, кто мог выкроить время. Тут мы применяли тот самый, любимый мною способ «радио-кино-передачи», когда я открывалась и давала возможность нашим специалистам воспринимать происходящее через меня как через передающее устройство. Они могли видеть внешность человека, считывать его биографию, его психологические характеристики и – в общих чертах – содержание моей с ним беседы.

Своих ответов и догадок я не передавала, чтобы не запутать девчонок, перемешав реальность с домыслами. Хотя жаль: было чем поделиться. Иной раз мне заранее сообщали, какую информацию надо попытаться получить. Работа шла с азартом. Девчонки не единожды передавали мне одобрение лично от Николая Ивановича. Лучшей награды за мои старания и быть не могло.

В отделении поменялась тематика спиритической работы. Мистические реликвии были отодвинуты в сторону ради решения вопросов гораздо более прагматических. Пошла новая серия сеансов: по запросам на подсказки о военных действиях, о намерениях Москвы. Из этого я сделала приятный вывод, что наши защиты работают хорошо, раз немецкие ясновидящие не могут считать информацию сами. К слову, Линденброк бродила, как побитая собака. Видать, сунулась, да получила от наших по носу.

Ясновидящие не справились, и военные вынуждены спрашивать духов. А духи лукавы и коварны, речи их мутны и двусмысленны.

В коллективных сеансах этой «шпионской» серии я участвовала не в качестве главного медиума, а только в общем кругу. По-тихому старалась спутать карты и помешать кругу получить от духа разборчивые ответы.

После того как господин Хюттель ушёл на повышение, Ульрих перестал числиться моим официальным опекуном. На нового начальника отделения надавили сверху, и он согласился прикомандировать меня туда, куда очень просили, – к группе визионеров инженерной службы. Невероятная удача!

Я стала жить «на два дома»: то шла на спиритические сеансы к оккультистам, то на визионерские – к инженерам. Свободного времени и свободы передвижений только прибавилось.

В очень большом инженерном отделении изучали тибетские и древнеиндийские манускрипты, где была описана техника таинственных цивилизаций – не то древних, не то существующих в мирах, параллельных нашему. Инженеры всерьёз старались разобраться в чертежах и описаниях механизмов, а затем – разработать и построить нечто похожее. Чтобы облегчить себе жизнь, инженеры стали привлекать к своей работе визионеров: сходите туда, поглядите, расспросите – вот вам список вопросов!

Между тем визионеры были наперечёт. Меня разок попробовали использовать в этом качестве – и я подошла.

Любопытное занятие визионерство: сродни ясновидению прошлого.

Длинным, сложным, продуманным путём входишь, как в осознаваемом сновидении, в совершенно незнакомый, чужой мир. Пытаешься понять, как он устроен, чем живут и дышат его обитатели. Всё это не только не близко тебе, а вообще не имеет к тебе никакого отношения. Местные могут не замечать тебя, а могут и заметить, если ты им позволишь. Как будто издалека, слышишь свой голос, рассказывающий оставшимся в реальности о том, что тебе удалось узнать; так же издали звучат их вопросы, которые порой не вдруг понимаешь.

О технологиях действительно удавалось разузнать. Но применимы ли они к нашему миру, где и физические законы несколько отличаются, и люди отличаются своей физиологией и даже анатомическим строением?

Я старательно запоминала всю собранную информацию, но пока не имела никакой возможности её передать.

Зато сколько нового я узнала и передала о комплексе секретных отделений «Аненербе»!

Целый квартал, в котором находились и инженерное отделение, и множество других, неприметно расположился среди зелени в фешенебельном районе Далем, неподалёку от штаб-квартиры «Аненербе».

Тут среди общей массы сотрудников было гораздо меньше практикующих оккультистов, чем в Тиргартене. В коридорах можно было встретить и финансистов, и управленцев, и канцеляристов «Аненербе». Было большое подразделение, которое занималось древними текстами и символами. На горстку одарённых рунологов там приходился большой отряд шифровальщиков, которые подбирали коды к нечитаемым письменам. Большинство астрологов из соответствующего подразделения занимались механическими подсчётами, выстраиванием карт, формальным сопоставлением данных. Ещё отряд, состоявший сплошь из офицеров СС, собирал и классифицировал данные о средневековых ведьмовских процессах.

Сюда стремительно просочились слухи о моих предсказаниях – десятикратно преувеличенные. Но не стану же я сама кого-то разубеждать! Пущей важности я, правда, тоже не напускала. Популярность была мне на руку, так как помогала устанавливать контакты, не проявляя лишней инициативы.

Более того, здесь я обзавелась поклонниками. В то время как среди практикующих всех профилей молодые лица были редким исключением, в серомундирной среде хватало молодых офицеров.

Я не строила иллюзий насчёт собственной заурядной и блёклой внешности. Единственное, чем можно было гордиться, – это кожей лица, на которой отсутствовали прыщи: девчонки помогли мне сбалансировать гормональную систему. Думаю, за счёт чистоты кожи я не выглядела девочкой-подростком, а казалась чуточку старше своих лет.

Молодых офицеров, что бродили рядом с оккультными тайнами, но не имели возможности лично прикоснуться к ним, девушка-прорицательница поражала в первую очередь своей необычностью, непохожестью на других. На первый взгляд ничего особенного, но эта её отрешённость, эта внутренняя сосредоточенность, эти удивительные слухи о точности её предсказаний, благословение самого Гитлера… Я отчасти копировала Женькину манеру вести себя загадочно.

Не стоило сбрасывать со счетов и того соображения, что, заполучив в жёны известную провидицу, которой покровительствует Гитлер, можно сделать карьеру.

Так или иначе, самые смелые и уверенные в себе подходили ко мне познакомиться, пообщаться. Я стала получать приглашения в кино, на прогулку.

В мае это началось, если не ошибаюсь. В Берлине буйно цвело всё то, что у нас цветёт скромно и неброско; игривые гонки стремительных белок, соловьиные трели в парках даже среди дня. Я предпочитала прогуливаться, как прежде, в одиночестве, чем в компании офицеров СС. Однако и поклонникам иногда перепадало моё внимание: вдруг для чего-нибудь пригодятся. Но вела я себя неизменно строго, не позволяла никаких вольностей.

В оккультном отделении у меня тоже образовался ухажёр – новый сотрудник Руперт – молодой человек с неопределёнными способностями и кругом обязанностей. Кто-то из банкиров, финансировавших «Наследие предков», пристроил своего шалопая, чтобы уберечь от фронта.