садясь на стул и показывая мне на противоположный, проговорил он. – Ко мне мальчишки пришли, хотят, как я тихо ходить и одним движением людей душить. Прикинь так, и сказали, сорванцы. Так я о чём, спортзал займу?– Конечно, и я так хочу, так, что меня в группу берите и Анжелку тоже. Я так подозреваю стрелять мало уметь, ещё и руками махать надо правильно.– Правильно девочка подозреваешь, – одобрил он меня, – значит, подготовка будет по полной. Ладно, я пошёл, надо подумать, кого ещё подключить, а то я один не управлюсь. Войны хотите, будет вам война! Зло подумала я. Мы не просили в нас стрелять, сами нарвались. Через три часа в столовую вошли наши защитники. Наступила тишина, все молча ждали, что они расскажут. Влад остановился посреди столовой, хмыкнул.– Какие вы все любопытные, ну, слушайте. Придурок малолетний, просто учился стрелять по движущимся мишеням. Вот просто! Чего с ним делать не знаю. Живёт с матерью в Северской. Говорит, надо же мне себя и маму защищать, вот и учится. Ружьё нашёл у соседей. Делать-то, что с ним? – А сейчас-то он где? – Всплеснула руками Марина. – Лет сколько, защитнику?– К матери отвезли, она нам обрадовалась, думала спасатели, а уж потом узнала, зачем пожаловали, плакать начала. Думаю, боец малолетний отгребёт сегодня по полной.– Так, сюда их надо, к нам. А то мальчишка ещё в какую-нибудь банду вляпается, – выкрикнул кто-то из зала, – а, Ален? Чего молчишь.– Я, что сама решаю? Решили к нам, значит к нам. Вы на меня всё не спихивайте. Я всегда за! – Отозвалась я.– Мои родные земляки! – Хлопнул в ладоши Влад, – Я в вас был уверен, поэтому и сказал, что мы завтра за ними приедем. Собраться время дал. Я им предложил к нам или в станицу. Они станицу выбрали.– Пусть станица будет, там тоже жить надо кому-то. А я вот, что думаю, – вмешалась Ольга, – простите, если кого обижу, но может, батюшку назад в церковь переселим?– Что-то не так? – Повернулась я к ней.– Не буду говорить, – она опустила глаза, – просто это моё мнение.– Действительно, – загудел зал, – зачем церковь тут строить, когда можно ту восстановить. Я смотрю, попика у нас очень «любят». Ладно, с Ольгой завтра поговорю. Неспроста она это предложение внесла. Да, с попом надо решать.

Утро начинается не с кофе. Это точно, утро начинается с суматохи. Ну, сегодня мы собрались уже быстрее. Да и мальчишки не капризничали. Я где-то слышала, что мальчики до четырнадцати лет всё время плачут и капризничают. Девочки уже с двухлетнего возраста самостоятельные. Сегодня у нас первое занятие в спортзале. Мальчишек я тоже туда беру, пусть привыкают. Почему нет? Вон, по истории читала, в три года на коня садили и меч, правда деревянный, в руки давали. Учили воином быть. А нам воины нужны! Мой утренний кофе был в библиотеке, это уже традиция. – Алена Сергеевна, дочь моя, – перекрестил то ли меня, то ли библиотеку батюшка, – что у нас делается в приходе?– А, что у вас в приходе делается? – Не поняла я.– Слухи разные распускаются, на исповедь никто не ходит. И главное призвать не могу. А с новой церковью, что?– Про слухи и исповедь ничего не знаю, а вот церковь вы, наверное, в станице восстановите. Мы посчитали, так дешевле выйдет. Нет у нас людей для таких работ.– Вот почему все предвзято к вере относятся? – Не знаю? – Пожала я плечами, – может, потому что некому примера веры показать? – И я внимательно посмотрела попу в глаза.– Значит, всё же вы слухам верите, – вздохнул он. – Ну, не так всё было, неправильно меня Ольга поняла. Я же от души! Я с ней по закону хотел, а она черте что, прости господи, выдумала, – поп опять перекрестился – Я от вас впервые слышу про Ольгу, но думаю, она поняла то, что вы и хотели сказать. Или сделать?– Да ничего я не хотел! Вы из-за неё меня выселяете? – Выставил вперёд свою куцую бородёнку, батюшка.– С чего вы взяли, что вас кто-то выселяет? В станицы люди живут, тот же паёк получают, так же обеды туда возим. Разницы, где жить нет. И ещё раз повторюсь, я слухи не собираю. И Ольга мне ни слова не говорила. После моих слов лицо у попика вытянулось, понял, что сам себя вложил.– Сегодня, если всё удачно пойдёт, людей привезут, много. – Продолжила я, – не все у нас жить будут, в станице поселятся. Там ваш приход. Так лучше будет для всех.– Наверное, вы правы, – вздохнул поп, – я туда перееду. – И совсем расстроенный вышел из библиотеки. – Да, чтоб тебя, прости господи! – Донеслось из коридора. В дверь влетел Витя, – Алена Сергеевна, там американцы по радио, я не пойму о чём! – Запыхавшись, тараторил он, – всегда одно и то же, наши, городские к себе звали, а сегодня вдруг, американцы! Чё делать-то?– А я откуда знаю? Пошли, слушать будем. Когда проходили мимо столовой, меня осенила мысль.– Кто английский разговорный знает? – Зайдя в столовую, спросила я.– Я, – поднялся Андрей, – к нам англичан занесло.– Слава богу, нет, – улыбнулась я, – пока радиообмена хватит. Пойдём, послушать надо, что предлагают. Дойдя быстрым шагом к дому Валерки, не могу сказать к дому Витька, не получается, меня осенила ещё одна мысль.-Вить, а ты тут один?-Ну, да, всегда один. А что? – Насторожился мальчишка. -Да я не про друзей и подруг, твоё личное дело. Я про работу.-Один, говорю же, а что хотели то?-А то, не дай бог, что с тобой. Тьфу-тьфу-тьфу, – плюнула я три раза через левое плечо, – эту бодягу кто тянуть будет. Выбери себе пару учеников. Обучить надо. -А, вы вот о чём. Ну, присмотрюсь, может, и выберу кого. – И он с облегчением выдохнул. Так, вечером без стука не входить, похоже нарвусь, как на Валерку с Лисой. Интересно, кто у него девочка? Надо у Марины спросить, она у нас всё знает. Пока я разговаривала с Витей, Андрей прослушал запись и повернулся к нам.– Перевожу, В Британском порту Портсмут, стоит атомная подводная лодка Астьют, какие-то буквы ещё, неважно. Закончив поход, ребята вернулись в порт приписки, а тут опа пришла. Выживших, просят отозваться, дают чистоту, на которой можно с ними общаться. У них на борту сто человек. В общем, и всё. Они ещё рассказывают, как им плохо, просят помощи у союзников. Отвечать будем?– Нет, конечно, – махнула я рукой, – к нам они не доплывут, а в нашем море нефиг делать.