– Шарлотта! – Винс тут же очутился рядом с ней на полу, но она внезапно принялась бить его по рукам.

– Не трогайте меня! Не прикасайтесь ко мне! Держитесь от меня подальше!

Он отодвинулся от нее, а потом и вовсе вышел из комнаты. Через секунду в коридоре зажегся свет, а еще через некоторое время Винс вернулся, но уже в сопровождении Эдны Флетчер.

– Боже мой! Я знала, что рано или поздно все так и случится. Она проявила огромное мужество, когда нам сообщили страшную новость. – Свекровь нежно поглаживала Шарлотту по спине теплыми ладонями. – Поплачь, милая моя, никого не стесняйся, просто плачь, – тихонько говорила она, словно напевала колыбельную. – Вот так, девочка моя, вот так.

Каким-то образом Шарлотте удалось успокоиться, и она вернулась на свою узенькую кровать в комнате, которая когда-то считалась гостевой спальней. Она проснулась утром с головной болью, но все же заставила себя одеться и отправилась на работу. Она занималась важными делами, и ее присутствие в приемной сенатора было просто необходимо.

Но уже к обеду стало ясно, что толку от нее в тот день не будет никакого, и Шарлотту отпустили домой. Она тут же забралась в кровать и заснула без сновидений.

Сколько времени она проспала – неизвестно, но ее разбудил чей-то голос. Женский голос. Он принадлежал Салли Слэггерти, жившей наверху.

– А еще я хотела сказать вам, что бумажник Мортона все-таки отыскался, – сообщала она Винсу. Она находилась вместе с ним в его спальне – вернее, в той самой спальне, которая когда-то принадлежала Шарлотте. – Его так зовут, лейтенант Мортон Петерсон из города Сент-Луис, штат Миссури. Мне позвонили из полиции и сказали, что нашли его бумажник возле бара «Золотой Гусь». Именно там мы с ним и познакомились. Он, наверное, выронил его, когда мы оттуда уходили. Вы сами можете позвонить в полицию, если не верите мне, и они вам подтвердят. Так что я этот бумажник не…

– Я знаю, что вы его не брали, – перебил ее Винсент. Голос его прозвучал спокойно, но решительно. Шарлотта даже представила себе, как он улыбается соседке. – И мне не нужно для этого никому звонить.

– Что ж… – Она прокашлялась. – Вы меня… обрадовали.

– Но вам нужно быть более разборчивой в выборе компании, – сказал Винс, при этом в его голосе не прозвучало ни единой нотки нравоучения или осуждения. Можно было подумать, что он не испытывал к этой женщине ни малейшей неприязни. Ну как ему это удавалось?

Прошлой ночью Шарлотта, помогая Салли прикладывать к распухшему глазу пузырь со льдом, подумала про себя: «Что посеешь, то и пожнешь».

– Я… Я знаю, – ответила Винсу Салли. – Я это учту, Просто я… – Она засмеялась. Или, может быть, она всхлипнула, стараясь все-таки сдержаться и не расплакаться. Сейчас Шарлотта не смогла бы сказать наверняка, что происходит там, в ее спальне. – Я повторяю себе эти слова каждый день, снова и снова. Но когда кончается моя работа и я возвращаюсь домой, мне кажется, что впереди меня ждет долгий вечер, такой же жалкий и безнадежный, как и вся моя несчастная жизнь, и я… – Она определенно плакала. – Я ничего не могу с собой поделать.

– Ну-ка, перестаньте сейчас же, – приказал ей Винс. – Не надо, ведь уже все в порядке.

Он пытался успокоить Салли и, скорее всего, держал ее при этом точно так же, как совсем недавно удерживал рядом с собой Шарлотту.

– Простите, – снова всхлипнула женщина. Наверное, примерно так же говорили все вдовы в стране, потерявшие мужей в войне и не сумевшие сдержать свои чувства и желания.

– Все в порядке, – повторил Винс. Ему нужно поставить это дело на широкую ногу и брать плату за то, что он успокаивал бедных женщин с помощью своих рук. – Где он погиб? – негромко спросил он. – Ваш муж.

– Он служил в торговом флоте, – ответила Салли и шмыгнула носом. – Его корабль потонул в Атлантическом океане. В него попала торпеда с подводной лодки. – Она издала какой-то странный звук, который Шарлотта могла бы принять за смешок, если бы не знала, какие чувства испытывает сейчас эта несчастная женщина, вспоминая своего мужа. – Но никто меня о нем не расспрашивает. Понимаете, мне иногда даже кажется, что я сама себе его придумала. Ну, как будто его в реальной жизни и не существовало вовсе.

– Как его звали? – спросил Винс.

– Фрэнки, – ответила Салли. – Обратите внимание: не Фрэнк, а именно «Фрэнки». Смешно, правда? Как маленького мальчика. При этом сам он был громадным мужчиной, весь в татуировках, а все равно настаивал на том, чтобы все вокруг называли его только Фрэнки, потому что, видите ли, так обращалась к нему его мамочка до последнего дня своей жизни. Как он любил свою мамочку! Вы себе даже не представляете!

– Могу поспорить на свое годовое жалованье, что он и вас тоже очень сильно любил, – вставил Винс.

Она рассмеялась, и на этот раз ошибки быть не могло.

– Миленький вы мой! Вы обязательно выиграли бы такой спор! Он был очаровательнейшим мужчиной. – Она немножко помолчала. – Он во многом походил на вас, хотя вы, как я вижу, очень молоды, правда же?

– Молодых сейчас нет, – тихо отозвался Винс.

– И это очень печально. Единственные юноши, которые навсегда остаются молодыми, – это те, что прибывают домой в цинковых гробах. Вот они-то уж точно никогда больше не состарятся ни на один день, правда? – Она снова замолчала, после чего почему-то опять рассмеялась. Правда, смех у нее получился какой-то неестественный. Салли словно заставляла себя смеяться. Эти звуки были знакомы Шарлотте. Именно их она слышала всякий раз, когда соседка приводила к себе очередного кавалера. – Вот вам и объяснение. Жить нужно сегодняшним днем. Что вы на это скажете, миленький?

Винс не удержался и тоже расхохотался. Смех его прозвучал естественно, но тоже как-то странно. ДаКосту эти слова скорее озадачили и смутили, нежели позабавили.

– Я даже не знаю…

После этого наступила тишина. Нет, не совсем полная, какие-то неясные звуки из спальни все же доносились. Шарлотта напрягла слух и села на кровати. Неужели?.. Возможно ли, что они?.. Господи милосердный! Неужели сейчас ей придется сидеть вот здесь и слушать, как Салли и Винс…

Но вскоре раздался задыхающийся голос Винса:

– Подождите секундочку… Ой!.. Ой!.. Погодите-ка!

– Тише! – тут же успокоила его Салли. – Просто расслабься, глупенький. И я постараюсь, чтобы тебе было хорошо.

Он снова нервно рассмеялся:

– Понимаете, дело в том, что я сегодня и так чувствую себя достаточно хорошо, так что…

– Да уж, я поняла, что тебе просто отлично, мальчик мой. И сколько же времени прошло с тех пор, когда ты…

Винс снова хохотнул, на этот раз как-то не слишком уверенно.

– Послушайте, Салли, я ценю ваше беспокойство, это правда, и все-таки…

– Господи всемогущий! – вдруг ахнула Салли. – Так ты еще ни разу в жизни не… – Она рассмеялась, словно сама не верила в сказанное. – Никогда-никогда, что ли?