А еще… Я с разгона несколько раз влетал в волну и падал. Одежда, которая уже почти высохла на мне, снова пропиталась морской водой. От ужаса я не понимал, что делаю… Периодически разум мой словно просыпался, тогда я подбегал к скале и пытался на нее вскарабкаться. Падал, обдирая руки и лицо, и снова мчался во тьму, что-то хрипло кричал от возбуждения и страха.

Не помню, как мне удалось зацепиться – ноги и руки нашли опору, – и я полез вверх, каждое мгновение ожидая, что свалюсь в подступающую воду. Но мне везло, я поднимался и не падал. Что-то проснулось во мне, что-то звериное подсказывало, куда ставить ноги и куда протягивать руки, я делал это бессознательно. Никогда до этого не лазил по скалам в темноте и надеюсь, что больше не буду. Меня гнал вверх страх, и я лез, пока не оказался на каком-то уступе, не больше двух метров в ширину и полуметра в глубину, дальше мне подняться не удалось.

Пробовал не раз, но только падал, едва не срываясь вниз. Разбитые пальцы болели, по щекам текли слезы и кровь. Стоять я не мог – кружилась голова. Пробовал сидеть, но было неудобно и страшно. Казалось, гора раскачивается подо мной, собираясь сбросить вниз, а там плескалось море, полностью захватив пляж.

В конце концов я лег, скрючившись невероятным образом и вцепившись руками в торчащие неровности камня. Я ни о чем не думал, просто лежал и скулил, как скулят иногда собаки, этим звуком выдавливая из себя страх и боль. Понемногу дыхание успокоилось, боль унялась, страх ушел, и я слушал, как в темноте ворочается море, огромное, жуткое, готовое поглотить любого, кто осмелится бросить ему вызов. Я ждал, когда море поднимется и заберет меня. Конечно, оно не желало отпускать свою добычу. Кому суждено утонуть, того не повесят, иначе зачем воде гоняться за мной?

Я еще что-то бормотал, пока не впал в забытье. Куда-то исчез, не могу сказать, что заснул, – нет, это не так. Просто лежал, вслушивался в шорох поднимающихся ко мне волн, пялился глазами в темноту, иногда терялся, исчезая в этом холодном, наполненном ветром мраке, и тогда начиналось нечто странное.

Я видел какой-то призрачный свет. Он был холодным, синим и сверкающим, так иногда выглядят звезды в осеннюю прозрачную ночь. Он звал меня.

Мне было страшно, поэтому я не шел на зов, хотя не раз пожалел об этом. Разве не там меня ждало избавление от всего неприятного? Возможно, стоило спросить об этом жрецов, они общаются с богами и смогут сказать, что мне привиделось между сном и явью. Свет звал и тускнел, исчезая в просыпающемся утре.

Казалось, прошла вечность, прежде чем наступило утро. Тогда стало ясно видно, как подо мной колыхалось свинцово-серое море, всего в метре от уступа, на котором я лежал. Вокруг высились голые серые скалы, на которые вряд ли можно было взобраться.

Много вокруг было серого, мир словно перекрасился. Именно тогда, корчась от холода и страха на маленьком уступе, где едва помещался, я понял, насколько велик серый цвет, ибо он может все на свете сделать унылым и пасмурным.

Ветер с рассветом стал утихать, волны перестали вздыматься так высоко, как раньше. Прошло еще какое-то время, и море стало отступать. Гибель моя откладывалась еще на один день. Куда я от него денусь? Кому суждено утонуть – тот захлебнется в луже.

Никогда еще не радовался я так солнцу. Оно сама жизнь – нет его, и смерть начинает бродить в тусклом мраке. Я согрелся, прошло не больше получаса, как от моей одежды пошел едва видный парок, а холод из груди стал уходить и вместе с ним безнадежность и тоска. Когда мои руки окончательно согрелись, а пальцы начали сгибаться, я решил спуститься вниз.

Правда, сначала осмотрел себя и не поверил собственным глазам – на мне не было ни одной царапины, только запекшаяся кровь на руках и лице, но она легко оттерлась, а под ней оказалась здоровая кожа, словно и не было этого сумасшедшего бега в темноте с падениями и болью. От ночного кошмара осталась только грязь и запекшаяся кровь на одежде.

Я недоуменно пожал плечами, но потом решил, что доброе чудо – награда за ужасную ночь, а может, действие лечебной магии пиратского чародея, и стал спускаться.

То ли не нашел того места, где поднимался, то ли ночью мои руки были ловчее, чем днем, но спускаться оказалось очень трудно. Я не удержался и полетел вниз метров с трех.

Упал неудачно, ушиб колено, да так, что искры из глаз брызнули, а из груди исторгся долгий протяжный стон. Понемногу боль ушла, я встал, осторожно сделал пару шагов и убедился, что могу идти. Так и поплелся, хромая навстречу солнцу. Через пару сотен метров хромота прошла вместе с болью, и тогда я вздохнул полной грудью. Но на камнях оставались выброшенные морем водоросли, издающие неприятный запах гниения и чего-то еще – от этих миазмов закружилась голова и нахлынул приступ тошноты.

Я упрямо шел вперед, разглядывая скалы в поиске места, где смог бы подняться наверх. И вскоре оно нашлось: это был пологий спуск, поднявшись по которому я не поверил своим глазам – в ближайшей низине расположилась небольшая деревушка, домов на двадцать. Из труб поднимался в небо дымок – свидетель уютной мирной жизни. На ближайшем лугу паслось стадо овец и коз, которых охраняла лохматая собака. Пастуха я не приметил.

Тишина, покой, идиллия…

Я медленно направился к деревеньке, мечтая о жилье, тепле и еде.

Навстречу из-за домов выскочила с ожесточенным лаем стая лохматых псов. Я стал бросать в них камни, чтобы отогнать, но без толку – попасть ни в одну не сумел, сил у меня почти не осталось. К счастью, из-за низенького каменного заборчика появился мужик. Его негромкой команды хватило, чтобы псы притихли, расселись по сторонам, настороженно наблюдая за мной.

– Откуда ты появился здесь, человек? – спросил мужчина, внимательно меня разглядывая. Думаю, не пропустил ничего – ни мокрой одежды, ни усталого вида, ни грязи и крови на куртке и штанах. – Неужто с моря? Я что-то не видел, чтобы по дороге кто-то ехал, да и телеги не было.

– Из моря, – подтвердил я. – Оттуда иду.

– А что случилось? Неужели снова корабль разбился? Тогда надо людей поднимать, добро собирать, пока море не унесло.

– Корабль не разбился, а сгорел, но произошло это далеко отсюда, так что вряд ли вам достанется хоть что-то.

– Жаль, мы этими разбитыми кораблями и живем, для того здесь деревеньку и поставили, недалеко от скал. – Крестьянин недоверчиво хмыкнул. – А ты как тут оказался, если корабль, как ты говоришь, сгорел?

– Меня довезли до берега на шлюпке да здесь и оставили.

– Ужель натворил что? Может, ты тот корабль и поджег?

– Слушай, мужик, – пробормотал я, чувствуя нарастающую злость, – мне все равно, что ты обо мне думаешь, но я очень устал, поскольку всю ночь просидел на холодном каменном уступе в страхе, что вот-вот утону. Да и до этого выспаться не удалось. Если хочешь заработать, дай выспаться, накорми, а завтра утром покажешь дорогу, и я уйду отсюда, никого не тревожа.