– За что вы прокляли мой род? – спросил Орландо. – В чём причина вашей ненависти?

– Это долгая история! Извини, но у меня нет желания вспоминать и ворошить дела дней минувших. Могу сказать лишь одно – твой отец был слишком упрям, а посему и дождался моего гнева.

– При чём здесь мой отец?

– Ты ведь знаешь о заговоре против Святого Трибунала, не правда ли? Барон Патрик де Брег был одним из тех, кто решил поддержать Арно де Буасси, и получил по заслугам. – Отец Раймонд наслаждался этим моментом истины. – Проклятья, обратившие вас в оборотней, навсегда заняли его мысли, и он никогда больше не интересовался делами заговорщиков. Экий бедняга… Он посвятил свою жизнь глупой мести. Ты с ним не встречался?

– Я убил его, – сквозь зубы процедил де Брег.

– Вот это славно! – засмеялся его преподобие. – Воистину, его постигла кара Небесная.

– Я и тебя убью… – с неожиданным спокойствием произнёс Орландо. Он прищурился и положил руку на эфес меча.

– Неужели? – Отец Раймонд, судя по спокойному взгляду, ничуть не испугался. – Меня? Господь Всемогущий, я бы на твоём месте не бросался столь дерзкими словами!

– Чем же ты меня испугаешь, тварь? Огнём Преисподней?

– Плох тот хозяин, который позволит псу кусаться! – наставительным тоном заметил его преподобие.

– Ты мне угрожаешь?

– Нет. – Священник покачал головой. – Это ты сам себе угрожаешь. Убьёшь и никогда не избавишься от проклятья. Мало того – обратишься в рысь. Навсегда. Лишь несколько дней в году сможешь принимать человеческий облик, дабы чувствовать весь ужас своего падения. Станешь зверем, обречённым на вечную жажду крови.

– Я, пожалуй, рискну.

– Это ещё не всё… – протянул Раймонд и поднял руку. – Ты потеряешь память. Забудешь всё, что знал! Забудешь и любовь, и друзей, и книги, изучению которых посвятил не один год. Твой разум не выдержит такой пытки, и ты сойдёшь с ума. Останется лишь одно чувство…

– Чувство вечного голода?

– Верно. Рискнёшь это сделать?!

– Это сделаю я, – признаться, я даже не узнал своего голоса, но это было не столь важно.

– Прочь, щенок! – Ведьма поднялась и посмотрела на меня. Её глаза сверкнули, а сова, замершая на её плече, вдруг встряхнулась и ударила крыльями: – Ты что, Жак де Тресс, забыл о нашем уговоре?! Ты не причинишь вред тем, кто будет находиться рядом со мной! Забыл?!

– Вот дьявол… – пробурчал я и бросил взгляд на Орландо. – Что же нам делать, шевалье?

– Подчиниться, – сказал Орландо де Брег, не отрывая глаз от священника. – Ты хотел получить гобелен де Буасси? Изволь. Можешь его забрать.

– Положи его и убирайся. – Колдун оскалился и указал на стол.

– Без графини я не уйду.

– Можешь забрать её с собой. – Раймонд покосился на ведьму и кивнул. Старуха, хоть и без особого желания, но взмахнула рукой, будто сдёргивая с графини невидимое покрывало. Графиня де Фуа застонала и обмякла. Шевалье де Брег бросился к ней.

– Господи… – прошептал я. – Зачем всё это?

– Зачем? – Отец Раймонд даже улыбнулся. Он праздновал победу и посему удостоил меня своим вниманием. – Это власть! Власть не только над людскими душами и судьбами! Власть над временем!

– Прах меня раздери… К чему столько лишних жертв? Вы настолько могущественны, что могли бы вернуть эти гобелены, прибегнув к магии!

– Иногда, Жак де Тресс, это невозможно. К тому же я не единственный, кто охотился за этими вещами. Довольно слов! Забирайте свою девку и проваливайте, пока я не передумал!

– Будь ты проклят…

Я даже не заметил быстрой тени, скользнувшей в полумраке залы. Кто-то невидимый схватил колдуна за горло, и он захрипел. Удар! Хрип! Из груди колдуна показалось остриё кинжала, по которому стекала кровь. Убийца, а точнее – наш избавитель, вырвал клинок из раны и толкнул тело Раймонда в сторону. Колдун рухнул на каменные плиты, несколько раз дёрнулся и замер. Увы, его смерть была слишком лёгкой.

Перед нами стоял один из незнакомцев, с которыми мы встречались в Баксвэре. Смуглый и высокий воин с длинными чёрными волосами, украшенными обильной сединой… Один из тех, кого шевалье де Брег называл потомками древних богов. Я был готов ему поверить – ни один мускул не дрогнул на лице этого… человека. Он был подобен древним воителям, чьи клинки не единожды карали вселенское зло именем безвестных, но могущественных богов.

Ведьма вскрикнула, но тут из тени выступила ещё одна фигура – русоволосый мужчина. Обвёл взглядом залу, задержав взгляд на графине и направился к старухе. В руках он держал меч. Старуха оскалилась, показывая острые и пожелтевшие клыки. Усмехнулась, тряхнула головой и подняла руки, словно решила благословить всех собравшихся в этой зале. С губ слетели слова волшбы, и тотчас, повинуясь проклятой воле, начали оживать фамильные портреты рода де Вердан.

Эти давно усопшие люди обретали плоть и кровь. Лязгали старинные доспехи, звенели клинки. Во тьме замковых переходов замелькали тени, а во дворе замка раздавались ужасные хрипы, словно слуги графини обезумели и обратились в послушных ведьме рабов…

– Простите меня, графиня… – прошептал шевалье де Брег и поднёс руку к груди. Нож. «Двуликий». Клинок, который помогал обратиться в зверя. Мне ещё не доводилось видеть, как он обращается в рысь. Вот так, прямо на глазах.

Раздался ужасный рык!

Господи, не дай вам Бог увидеть, как человеческое тело преображается в нечисть!

К моему удивлению, незнакомцы были больше обеспокоены противником, нежели этим превращением. Рысь тряхнула головой, царапнула когтями каменные плиты и оскалилась.

Нам оставалось обнажить клинки и замкнуть круг подле графини, готовясь в драке, но тут раздался лёгкий шелест. Такой лёгкий, словно ветер коснулся верхушек деревьев. Эта незримая сила окружила нас пеленой, которая стала сгущаться, превращаясь в…

– Призрак… – выдохнул я. – Альбертина де Вердан!

Увы, брат Маргус не смог изгнать её душу в Чистилище. Поэтому Орландо де Брег сумел сохранить некие видения, а я так и не почувствовал спасительного облегчения, о котором мне рассказывал шевалье.

Клянусь, даже умирая, вспомню её величественную фигуру. Призрак женщины, который встал перед нами, вдруг раскинул руки, словно просил небеса о помощи и заступничестве! На ладонях вспыхнули огни…

Они были такими яркими, что глаза не выдерживали этого свечения. Еще одно мгновение, и сие пламя взорвалось длинными молниями, которые ударили в тело ведьмы, и старуху отшвырнуло к стене, словно кусок грязной ветоши!

Ведьма, обессиленная этим ударом, едва сумела подняться на ноги. Её руки тряслись, а по лицу стекали струйки чёрной крови, похожей на капли дёгтя. Будь я проклят, но призрак едва не убил мерзкую старуху! Ведьма хоть и осталась в живых, но была лишена изрядной доли своих сил – её чары начали рассеиваться. Слуги, обращённые в покорных рабов, падали на пол и корчились от нестерпимой боли, словно их тела извергали нечисть. Призраки… Призраки умерших предков таяли в воздухе, чтобы занять место на старинных полотнах.