Меч выскользнул из пальцев. Подошел зверуин и связал Замаю руки за спиной. Велел сесть и связал ноги. Это был молодой еще, но очень рослый и мускулистый зверуин с полосатой шкурой, иссеченной тонкими шрамами, в добротной кожаной куртке с перевязью для двух коротких клинков. Его волосы, выгоревшие на солнце почти добела, были стянуты на затылке в короткую косу.

Поодаль стоял, ожидая, стрелок в тонком черном плаще до пят. Под плащом виднелась куртка, перетянутая ремнями, кожаные штаны и высокие сапоги. На боку у него был колчан, в правой руке – взведенный арбалет, за спиной – рукоятка длинного меча. Замай вгляделся в его лицо, и пот по спине под рубахой потек вдвое быстрее: стрелок был гекса-полукровка.

Тот самый, застучало в висках. Тот самый. А мы сели здесь есть и пить… Мы, имперские стражники, будь проклят Кроха, он начальник, он отвечает…

Из-за замшелого камня вышла и остановилась рядом с гекса высокая тощая девушка, коротко и неровно подстриженная, с непокрытой головой. На ней был такой же черный плащ поверх сиреневого крестьянского платья. На тонком пальце темнел перстень, целиком вырезанный из дерева. Волшебница, подумал Замай, теряя всякую надежду. Живым не оставят.

– Ты же понимаешь, живыми мы вас не выпустим, – мягко сказал гекса.

Замай коротко кивнул – дернул головой.

– Это не повод для грусти, – гекса улыбнулся. – Ведь можно умереть легко и даже приятно.

– Приятно – это ты… слишком, – сказал Замай, глядя, как парализованный Кроха пускает пузыри.

– Твой друг все слышит и понимает, только не может пошевелиться, – сказал гекса. – Не сговоримся с тобой – он будет в запасе.

Кроха захрипел. Замай отвел взгляд; к подолу волшебницы пристали сухие травинки, из-под платья виднелись мужские сапоги. Это за ней, соплячкой, гонялись патрули над Стрелкой, и над Бором, и над самой Черной Бучей. Ее якобы видели то там, то здесь, то вообще на Осьем Носу. Из-за нее были смещены, а то и казнены уважаемые, могущественные люди, приближенные самого Императора. Это ее давно мечтал захватить Замай: светлые перспективы тогда мерещилась ему. Карьера, служба в Столице, женитьба на Гвен…

Он еще молод, самый молодой в патруле. Он так молод, не успел ничего, и уже не успеет; Замай посмотрел прямо в глаза гекса, но не смог выдержать его взгляд и потупился.

– Все равно вас накроют, – сказал с тоской. – На службе у Императора десятки магов. Тысячи стрелков. Вы умрете.

– Все умрут, – сказала девушка-маг. У нее был хрипловатый, мальчишечий голос.

Но не сейчас, мысленно взмолился Замай.

Гекса подошел. Чуть коснулся сапогом щеки начальника. Кроха забулькал; гекса оставил его, сел напротив Замая на мягкую, упругую травку:

– Не вздумай врать, ладно? Мы узнаем, если ты соврешь.

Замай тяжело дышал. Приходилось завидовать Варнику: тот умер, не успев познать ни позора, ни страха, даже не поняв, от чего умирает.

– Куда летим? – небрежно спросил гекса.

Замай облизнул губы. Зверуин, улегшись на траву полосатым животом, помешивал варево в кипящем котле; пятью минутами раньше кашеварил Варник.

Гекса прикрыл глаза. Замай еще раз глянул на него – и потупился, будто обжегшись.

– Как обычно, – сказал, ненавидя себя за торопливость в голосе. – Патрулируем… дальние границы.

– Не самая почетная работа, правда?

– Лучше, чем… многие.

– Приказы?

Замай коротко глянул на волшебницу.

– Вас ищут. Особенно ее. А после того, как вы… нас… Здесь неба не станет видно от крыльев.

– Кстати, о крыльях. Как управлять птицей?

– Долго учиться, – Замай жалко улыбнулся. – Вы ее… не удержите. А зверуина она вообще на пять шагов не подпустит.

Гекса глянул на волшебницу. Та кивнула.

– Жаль, – гекса улыбнулся. – Эта палка, что торчит перед ней из земли… что означает?

– Это трость погонщика… Трость в земле – знак сидеть и ждать. Крылама слушает того, у кого в руках палка. Но вы все равно не удержите… Можете попробовать, но лучше не надо, – Замай шире растянул губы.

– Он верит в то, что говорит, – сквозь зубы пробормотала девушка.

– Хорошо, – гекса кивнул. – Что в Нагорье?

– Война.

– Император до сих пор не может усмирить новых граждан?

– Точно не знаю. Войска увязли…

– Что в Фер? Дотянулся Император или нет еще?

– Нет… Сперва надо устроить мир в Нагорье, – Замай закашлялся и вдруг, краснея, страстно попросил: – Вам нет нужды меня убивать. Все равно… Нас будут искать. Поднимут тревогу…

Он дрожал от желания быть убедительным. Гекса потрогал кончик белого сломанного носа:

– Возможно, ты прав.

Замай задышал чаще. Воздух был полон запахов, благоухали трава и вода, и белые облака то прикрывали солнце, то выпускали его на свободу.

– Я собираюсь жениться, – сказал он шепотом.

Гекса кивнул:

– Хорошо… Когда вы должны вернуться в птичник?

– Завтра на рассвете.

– Если вы не вернетесь… Бывает так, что патруль не возвращается в строк?

– Бывает.

– Что его может задержать?

– Ливень, гроза, сильный ветер… Они подождут до полудня. Потом вышлют людей на поиски.

– Сколько?

– Три птицы… Может быть, больше, потому что эти места считаются опасными. Здесь пропал мятежный маг.

– Понятно, – гекса кивнул. – Что еще ты хотел бы нам сообщить? Какие-нибудь интересные слухи, в обмен на которые можно подарить жизнь?

– Э-э, – Замай облизнул губы. – Видели гекса. Разведчиков. Убили.

– За что все так не любят гекса, – полукровка улыбнулся. – Ты не знаешь?

– Э-э-э, – Замай кашлянул. – Я не… не…

– Ты их любишь? – полукровка издевался.

– Э-э-э… Это не мы их убили, другой патруль из нашего звена.

– Где это было?

– На Желтой Проплешине. Они вышли на открытое, и…

Допросчик перестал улыбаться:

– Так близко? Почему, как ты думаешь?

– На болотах снова не хватает мяса, – Замай говорил быстро, доверительно, чуть подавшись вперед. – Их гонит голод. Разведчики вышли почти к самой границе. Очень тощие. Так уже бывало.

– Они в самом деле людоеды?

Теперь Замай не мог понять, издевается молодой гекса – или в самом деле ждет ответа.

– Э-э-э… Да.

Полукровка нахмурился:

– Спасибо… как тебя зовут?