Ни Лейкнир, ни Хроар никогда не видели Торбранда конунга, а старый Хальм молчал. Но всем стало ясно, что это он – муж ведьмы Хёрдис, убийца великана Свальнира и последний владелец Дракона Битвы, меча из кузницы темных альвов. Этот меч и вел их вперед.

Но у них имелся еще один проводник. В двух шагах перед Торбрандом конунгом двигался невысокий, плотный, приземистый человечек. Лицо его скрывал капюшон, но Лейкнир знал, что никогда раньше с ним не встречался. Человечек скользил впереди, там, куда не доставал свет факелов, и Лейкнир увидел его только благодаря «светящимся глазам» – своей внезапно обретенной способности видеть в темноте.

Но и ему трудно было уследить за таинственным проводником фьяллей: тот сливался с темнотой, и у Лейкнира рябило в глазах: казалось, никакого человечка там нет, что это тень от идущих людей падает им под ноги, бежит впереди.

Но Лейкнир знал, что это никакая не тень. Тот же глухой голос, оживший в крови, шептал ему, что это не человек, это – враг, враг, хорошо известный его предкам. Тем предкам, ундербергам, что не раз встречались с этим племенем на тропах своей загадочной бессолнечной судьбы.

Быстро перебрав в уме свои возможности, Лейкнир быстро вытащил из мешочка на поясе костяное кольцо, сунул в него палец, потом обернулся к Хроару и взял у него из рук приготовленный лук и стрелу. Стрелы эти Хроару на свадьбу подарил Хальм, и их стальные наконечники с золотой насечкой были закляты старым кузнецом и чародеем на особые случаи. Сейчас выдался как раз такой случай.

– Ты кого? – чуть слышно шепнул Хроар. – Конунга?

– Нет. Проводника, – ответил Лейкнир, поднимая лук и отступая на свободное место.

– Какого?

Лейкнир не ответил. Он уже знал, что того, приземистого, никто кроме него не видит.

Он целился, стараясь точно поймать эту скользящую тень. Вдруг проводник замер на месте и вскинул лицо, его темный взгляд ударил как будто в сердце Лейкниру. Ну, что ж, выходит, они оба видят друг друга! На миг стала видна черная борода и горящие глаза на круглом лице, и Лейкнир мгновенно выстрелил. Стрела свистнула, золотой искрой прочертила темноту и вонзилась в грудь чернобородого. Тот покачнулся, из раскрытого рта вырвался глухой крик, и тело, не сгибаясь, прямо, как каменное, завалилось вперед. Слегка хрустнуло древко, торчавшее из груди, и даже этот легкий звук отчетливо разнесся в тишине.

Фьялли мгновенно вскинули щиты, встали плотным строем, напряженно вглядываясь в ту сторону, откуда прилетела стрела: вверх, где над пологим, усыпанным камнями склоном в темноте угадывалась стена. Но там было тихо.

Затаившись, квитты ждали, что враги будут делать дальше. Перед строем щитов на каменном полу пещеры лежал вытянутый валун, точь-в-точь такого же роста, как был чернобородый проводник. В середине валуна что-то смутно блестело, но нагнуться и посмотреть никто из фьяллей не решался.

И вдруг их факелы погасли. Порыв стылого ветра из горы будто языком слизнул неуверенное пламя, и воцарилась первозданная темнота.

Хальм дернул за руку Бьёрна, тот – Хроара. Лейкнир сам попятился. Теперь он не видел ровно ничего, но продолжал четко знать, что прямо перед ним, за узкой, в два шага шириной, каменистой площадкой, начинается обрыв, а там – котлован глубиной в два человеческих роста. Он сам не понимал, как это происходит, но всей кожей улавливал разницу между камнем впереди и пустотой. Еще одно наследство ундербергов.

Пора было возвращаться. Лейкнир обернулся, сделал несколько осторожных шагов вслед за Хроаром, и ничуть не удивился, увидев вдалеке огонек, знакомо качавшийся из стороны в сторону и приглашавший идти за ним.

* * *

Фьялли ожидали новых выстрелов, но их не последовало. Глухая темнота молчала. Они стояли, сдвинув щиты и готовые к чему угодно, но не происходило совершенно ничего. Руки затекали, головы кружились, уже казалось, что они стоят так целую вечность и будут стоять, пока не окаменеют. Сигвальду вспоминались рассказы отца о том, как он пробирался подгорными тропами, прижимаясь к стене и нащупывая опору, прежде чем делать шаг. А остальные его спутники пропали, окаменели, гора проглотила их… Вот и они, двенадцать человек с конунгом во главе, будут стоять так, отражая давление тьмы, стоять вечно, не побежденные, но и не сбросившие пут каменной неподвижности. И через тысячу лет кто-нибудь наткнется в этой пещере на двенадцать окаменевших воинов, стоящих плечом к плечу, с сомкнутыми щитами… И будет гадать, нападение какого же врага они отражали. Какого? Этого Сигвальд и сам не знал.

– Кто там? – наконец крикнул Торбранд конунг. Его голос, напряженный и негибкий, отразился от близкой стены, но какими-то невидимыми ходами покатился в глубь горы.

Ам…ам… ам… Другого ответа они не дождались. И его не будет. Человеческий голос, как камень воду, потревожил первозданную пустоту. Кругом был только камень и никого живого.

Наконец они разошлись и опустили щиты. Кто-то попробовал выбить огонь, но ничего не вышло: сколько ни стучали огнивом и кремнем, сколько ни сыпалось искр на трут, припасенный за пазухой у Сёльви – огонь не хотел гореть в этой подгорной глубине. Их единственным светильником оставался клинок Дракона Битвы, но он ничего не освещал, кроме себя. Они очутились в глубине горы, в самой сердцевине ее недр, и без проводника, приведшего их сюда. Не хотелось думать об огромной тяжести горы, нависшей над головами, – сама эта мысль придавливала и грозила раздавить.

– Он вроде тут был… – Сёльви осторожно вышел вперед, наклонился и стал шарить там, куда упал труп Глитренде.

Никакого трупа не было. Нашарить удалось только гладкий валун, но в середине его торчало что-то небольшое, острое. Руки кузнеца без труда узнали сталь – отличную булатную сталь с насечкой. Сёльви, как и его отец, умел на ощупь определять качество железа и стали, хотя сам не знал, как ему это удается.

– Тут камень, а из него торчит наконечник стрелы, – сообщил Сёльви товарищам, которые его не видели. – Изнутри то есть.

– Брось ты его! – отозвался Фреймар. – Дверг проклятый! Чтоб ему… Завел вот!

Сигвальд благородно подавил вздох, означавший: «Я вам говорил!»

– Кто же это мог… так стрелять? – шепнул Оддрик, здоровенный парень, часто в походе служивший Сёльви молотобойцем. – Чтобы прямо со стенки… Крылья у него, что ли?

– Сдается мне, что так стрелять мог один только Хродерик Кузнец! – отозвался Сёльви и выпрямился, убедившись, что вытащить наконечник из камня никак нельзя. – Ну, конунг, куда пойдем? То есть пойдем-ка куда-нибудь!

– Пока нас всех тут не перестреляли! – буркнул Сигвальд. – Да хорошо, что света нет.

– Пойдем назад, – ответил Торбранд. – Без проводника мы тут пропадем. И говорите поменьше, а не то они смогут стрелять на звук.

Теперь уже никто не сомневался, что в этих глубинах таятся кладовые, полные сокровищ, но вместе с тем ясно стало и то, что без помощи туда не добраться. Сокровищ уже не хотелось, у всех возникла одна и та же мысль: а дорогу назад-то мы найдем?