затрудняли заметно. Так что я брюхоногим, на корточках, да и иногда на четвереньках кружил вокруг него, время от времени пинаясь. Толка никакого, но хоть активность проявлял. И вот, через полминуты, Олаф совершил ошибку. Точнее не ошибку, если начистоту — у него и выбора другого не было с его конституцией. А именно, согнувшись, захватил мою ногу, обхватив за икру.

Но положение у него было, как понятно, неустойчивое. А распрямиться я ему не дал, кинувшись в ноги, не обращая внимание на сжимаемую икру. И, до боли ударившись плечами в ноги-колонны, всё таки уронил парня на пузо. Ногу он пробовал не отпустить, но тут без вариантов, не тот хват. В общем, рухнул он на пузо (сыгравшее роль амортизатора). А вот дальше действовать не дал уже я: коленом упёрся в поясницу, обхватил его руку двумя руками и стал заламывать. Силён, колобок, сопел я, напрягаясь. Он ещё и брыкался, второй рукой меня достать пытался. Но расчёт оказался верным: моя масса плюс все усилия тела перебарывали мышцы-разгибатели его руки. С трудом, чтоб его, но залом становился всё более уверенным. Пока, наконец, его рука не уперлась в его же спину — вообще не вырваться. Тут только я могу додавить, а он не вырвется.

— Победил, — пробасил с отчётливо слышным удивлением Олаф. — И с ушами это ты интересно, — признал он, уже поднимаясь на ноги.

— Ну вы, блин, даёте… — протянул Себ, стоящий на пороге тренировочной. — Оба, причём.

В общем, Олаф стал прощаться. Договорился о следующем спарринге, через недельку — тут я был только «за». Действительно сложная задачка, а победа — на самом деле приятна. И найти другие пути к цели (а с заломом парень вряд ли так подставится ещё раз) интересно, нужно и полезно.

— Я, Гал, начал понимать почему Его Величество разрешил вражду, — начал Себ, после ухода Олафа. — И после этого зрелища — тоже, — кивнул он в сторону тренировочной. — Но я обещал, так что прими, — направил он мне данные. — Хотя тебе, похоже, это не особо нужно… — практически неслышно пробормотал он.

— Спасибо. И нужно, — ответил я.

И повалился на кушетку второй раз, уже внимательно рассматривая данные. И выходило, что всё не настолько жопно, как могло быть. Жопно, но могло быть ГОРАЗДО хуже. Род Ульвер — очень слабый Род. Оценка его численности безопасниками Сидороффых — десять человек, в таких пределах. Владения — две планеты и беспланетарная система. Не, понятно, что это Род, а не фигня какая. Но не многочисленный, сильный-могучий. А такой, небольшой, как минимум — в Академии действительно опасаться нечего. Кроме дурынды, но тут ей скорее меня опасаться надо.

А вот вне Академии — без разницы. Что многотысячный род, что десять человек. Наёмники, гвардейцы, куча вариантов. Но посмотрим, несколько повеселел я.

Повеселел не потому, что думал с Родом, владеющим парой планет и системой справится — ну не дурак же я! А потому, что эта вражда, в плане моего принятия в какой-нибудь Род, выходила не таким уж жутким препятствием. Всё же небольшой и небогатый Род, который вне своих планет и сделать другому Роду ничего толком не сможет — не такой уж и «негативный фактор». Неприятно, но шансы на Род растут, повеселел я. Да и что кроме дурищи в Академии никто не угрожает — большой плюс. Да и вне Академии… Ну родовых эти ульверы психованные присылать не будут. Ну просто мало их слишком, а это риск. Но этой Арвинг рискнули… Точнее, по сути, мне на растерзание оставили, блин. При Роде «не больше, чем в десять человек», психи такие.

Но послание послать надо, уже засыпая решил я. Может это реально какое-то недопонимание дурацкое. И Ульверы, конечно, дураки. Но не настолько, чтоб понять бредовость — продолжать этой непонятной «враждой» маяться.

И ещё, мне надо с Инвиктусом моим разобраться, рано с утра, ещё до рассвета, решил я, разминаясь. Потому что то, что он стукнутый на всю бронзовую голову — это понятно. Но у меня времени на его стукности нет! Для меня это и будущее, и защита, и оружие. Ну а на его дурацкие заявления и прочую фигню… Да или переубежу, или потерплю. Других вариантов нет.

И потопал я до ангара в подвалах Академии. Доступ до конкретного, с моим Инвиктусом, у меня был круглосуточно и без ограничений, ну кроме ситуаций с техобслуживанием. Но после того как он стал моим Инвиктусом — даже техобслуживание только по моей просьбе. И к крупному подземному ангару-тренировочной доступ тоже круглосуточный, если есть свободные. Но в четыре утра — будут. Это только я на кушетки скрюченный задрых, а нормальные люди в две дырки в такое время сопят.

А сегодня История — надо у Василия узнать насчёт Ульверов. Потому что обзор от СБ Сидороффых — замечательно, но деталей никаких. И занятия у Теодора сегодня тоже будут — значит в Инвиктус надо будет влезать в любом случае. и лучше хоть как-то договорится…

На последнем я остановился, потому что происходила внутренняя битва с воображением. В котором, под охреневающими взглядами учеников и мастера-наставника, бронзовый Инвиктус дёргался, приплясывал, ревел попеременно то «ДУРАЧЬЁ!!!», то жалко пищал моим голосом, чуть ли не плачущим — «да слушайся же ты, зараза!!!» Со стороны, наверное, смешно, конечно. Но мне такого представления не нужно, решительно помотал я головой, топая в ангар.

Бронзовый Инвиктус стоял в центре зала, светился паразитными потерями эмиттеров. И вообще: выглядел грозно и замечательно. Даже мне начинал нравится внешне… Если, блин, не знать, что у него внутри стукнутый крикун! Эх, пошёл я, решил я, решительно подходя к машине.

— ТЫ ВЕРНУЛСЯ! — грохотнул динамиком Инвиктус, когда я подошёл к нему. — ПОДКЛЮЧАЙСЯ И ВНЕМЛИ! — продолжил он, открывая ложемент.

Красиво, всё-таки, отстранённо отметил я, наблюдая на облачка конденсата, подсвеченные синими огнями паразитной энергопотери. Ну и плюхнулся в ложемент. На этот раз, кстати, мельтешение и всякие «побочки подключения» заняли не так много времени, как в прошлый раз. В принципе — как в КИРе, судя по ощущениям. Но Теодор и говорил, что «он считал при подключении». То есть, эта громогласная сволочь всё про меня знает… Ну и фиг с ней, мне скрывать нечего — перед ним. А докладывать что-то кому то про меня ИЛ не будет — одна из Доктрин.

Тем временно мельтешение прекратилось, а я