Когда Кристофер стал настаивать на своем, она в конце концов открыла всю тайну, таким образом предоставив ему возможность самостоятельно сделать осознанный выбор, чего мисс Хепплстоун путем обмана стремилась его лишить.

Взъерошив волосы пальцами, он подумал, не вернуться ли и не извиниться ли перед леди Сарой за свое поведение. Черт, он заставил ее открыть свои чувства к нему! И она сделала это, хотя, понятно, подобное признание далось ей с трудом после того, что она уже рассказала ему.

Он осознал, что причинил ей страдания, и это не давало ему покоя, но и все то, что она поведала, разрывало сердце Кристофера на части. Ах, если бы он встретил ее раньше, то не позволил бы этому подлецу обмануть ее! Если бы только Харлоу, этот чертов ублюдок, был до сих пор жив, то он отправил бы его на тот свет за надругательство над ней.

Стоя на верхней площадке лестницы, Кристофер сжал пальцы в кулаки, одолеваемый желанием вернуться и утешить ее. Как бы ни была тяжела для него правда, казнить Сару за это ему не следовало. Ясно ведь, что ее и так мучает совесть за ошибку юности, при том, что виновата в случившемся не она одна. Как наставники ее родители оказались не на высоте – они должны были проявить больше внимания, чтобы оградить девушку от посягательств негодяев. Но они, доведя ее до беды, всю вину возложили на нее. Это неправильно.

Кристофер порывисто вздохнул. Ему действительно нужно было выпить, а затем, приведя мысли в порядок, серьезным образом обдумать свою неудачу. Он продолжил путь, поборов в себе порыв вернуться к леди, которая сумела завладеть всеми его помыслами.

Сейчас, когда он все узнал о ней, желание получить ее возросло многократно, и не только потому, что теперь не нужно было оберегать целомудрие этой женщины, но также и в силу безотчетной потребности разорвать нить, связывающую в ее сознании любовь с именем Харлоу.

Но если он пойдет к ней, то, скорее всего, не удержит себя в руках и возьмет ее силой, не заботясь о том, что будет дальше. Предложение стать его любовницей, бесспорно, оскорбит Сару, а просить ее стать его женой… возможно ли подобное после всего, что он узнал? В этом он был не уверен, именно потому ему следовало пока оставить ее в покое и не принимать скоропалительных решений.

Уже через пять минут лорд Спенсер сидел в комнате Ричарда с бокалом бренди в руке. Да, он только что нарушил данное Саре обещание, но проблема была слишком велика, чтобы оставаться с ней один на один. Следовало услышать непредвзятое мнение другого человека.

Стоя по своему обыкновению спиной к Кристоферу, Ричард выглядывал сквозь узкую полоску меж занавесей во тьму за окном.

– Я тебе ничего особо посоветовать не смогу, поскольку не желаю влиять на твое решение, – промолвил он, – но, вероятно, тебе было бы небесполезно представить, что сказал бы мне ты, если бы мы поменялись местами.

Обдумывая предложение брата, Кристофер сделал изрядный глоток из своего бокала.

– Я бы сказал, что если бы ты был влюблен…

– Влюблен?

– Да, черт побери, Ричард, я люблю ее! Не знаю, когда и как это началось, но что есть, то есть.

Он не думал, что это возможно, о чем и сказал Чедвику, говорил об этом и Саре, но было ясно: ее признание он не воспринял бы столь болезненно, если бы его чувство к ней не было таким глубоким.

– Ты уверен в этом? – В голосе Ричарда звучало любопытство. – В конце концов, ты не первый раз заявляешь о подобных чувствах к женщине. Мы оба знаем, как все закончилось, когда та ведьма отбыла наконец в Америку, – твой дурман быстро развеялся.

– Дурман? Но это слово, право же, не подходит.

Ричард промычал что-то, и Кристофер живо себе представил, как он скосил рот и поднял бровь с самодовольным видом, который появлялся на его лице каждый раз, когда он говорил что-нибудь оригинальное.

– Так придумай другое, – проворчал Ричард. – Все дело в том, что тогда ты был столь же уверен, будто готов провести с той женщиной остаток своей жизни, как и сейчас.

– Это неправда, – возразил Кристофер. – Теперь, пережив ту историю, я способен отличить любовь от наваждения. Если говорить о леди Саре… я не моргнув глазом отдам за нее жизнь.

– Отдашь или отдал бы?

– Отдам.

– То есть твое отношение к ней не изменилось после того, что она тебе рассказала?

На этот вопрос ответить было просто.

– Нет, – сказал Кристофер. Помолчав, он добавил: – Но это не значит, что я не зол и не разочарован. Сказать по правде, мысль о том, что ею овладевал другой мужчина, просто невыносима для меня. Тем более когда подумаю, как подло он с ней обошелся. Все было бы иначе, если бы она была замужем, а потом овдовела. Это я принял бы гораздо спокойнее. Но вот так… соблазнить впечатлительную девочку… надо быть настолько самовлюбленным подонком, как Харлоу. Даже думать о подобном нет сил.

– И что ты будешь делать?

Лорд Спенсер пока не решил. Он чувствовал себя отвратительно из-за того, что раскрыл тайну Сары своему брату, но знал – Ричарду можно доверять, поскольку виконт был единственным человеком, с которым теперь общался младший брат. Даже слугу он прогнал после того, как тот имел наглость высказаться по поводу его шрамов.

Барабаня пальцами по подлокотнику кресла, Кристофер вперил взгляд в спину брата.

– Если бы мы поменялись местами, – заговорил он наконец, – я, скорее всего, посоветовал бы тебе следовать своему сердцу, коль можно будет избежать скандала, не подвергнув опасности репутацию нашего семейства.

– А его можно будет избежать?

– В этом я не уверен, – пробормотал он, достав из кармана футляр с клевером.

Он должен быть честен сам с собой, тем более с учетом того, что является наследником титула отца. Нельзя допустить, чтобы история Сары стала достоянием общественности, ведь если между их семьями возникнет родственная связь, произошедшее с девушкой бросит тень не только на ее сестер.

– К сожалению, мистер Денисон тоже осведомлен, а он не из тех, кому можно доверять.

– Тогда, брат, я пожелаю тебе удачи, – сказал Ричард, не оборачиваясь. – Надеюсь, ты все же получишь то, чего желаешь.

Стук в дверь заставил Сару вздрогнуть, а услышав голос отца, спрашивающего, может ли он войти, она вся сжалась. Полчаса назад девушка поднялась в спальню с надеждой, что ее вскоре одолеет сон, избавив от всех терзающих душу тяжких мыслей. К сожалению, этого не произошло.

Встав с кровати, она прошла к двери и, отперев ее, сделала шаг в сторону, впуская отца в комнату.

– Я понимаю, как тяжело ты переживаешь всю эту историю, Сара, – начал он, стоило ему закрыть за собой дверь, – но, будь уверена, нам с твоей матерью не легче.

На сей счет у Сары имелись сомнения, поэтому девушка не преминула сказать:

– Неужели? В таком случае, полагаю, тебе должно быть известно, каково это, отталкивать от себя всякого из-за страха, что кто-то может узнать твою неприглядную тайну. Ты, должно быть, чувствовал боль от того, что нужно открыть любимому человеку свое истинное лицо. Ощущал боль от того, что ты недостоин семейного, да и любого другого счастья.