— А кто выстрелил?

— Он. Я хотел схватить его за руку, нырнул под выстрел и… Дальше ты знаешь.

— А я говорила тебе, нечего в коридоре такое массивное зеркало устанавливать.

— Но гостям нравится.

— А они так часто у нас бывают! — съехидничала я.

Клоун — любимая Санькина игрушка. Резиновая, он ею играл еще тогда, когда ходить не умел. Теперь он с этим клоуном расхаживает по дому, изредка нажимая, чтобы игрушка пищала. А уронил он клоуна вчера, когда любимый папочка подбрасывал его к потолку как раз в коридоре.

Никто из них про упавшего клоуна не вспомнил.

— Постой, а что же это мы не торопимся милицию вызвать?

— Я не вызывала, потому что не знала, кто выстрелил. А вдруг, думаю, Сергей стрелял, а разрешения на ношение оружия у него нет?

— Вообще-то нет, — подтвердил муж и потупился.

Так бы и дала в лоб! Как этого человека могли в военное училище принять? У него же в крови непочтительность к закону, которая когда-нибудь вылезет ему боком.

— Так. У меня под беретом оба пистолета. Возьми свой, а этот мы милиции отдадим.

— Надо же, собственный сын подножку подставил, — вздохнул Сергей. Он обернулся к Макарову, который, кажется, пришел в себя, и включил еще одно бра, поярче. — И в самом деле Димка! Я бы не узнал. А документы у тебя на чье имя?

Он бесцеремонно залез в карман куртки Евгения, которого почему-то называл Димкой, и вынул права.

— Гусев Дмитрий. Третий вариант. Что же это, Елена тебе на слово поверила или знала, кто ты есть на самом деле? А если знала, почему с такой помпой все обставляла? Мол, известный человек, как будто нельзя было это проверить.

— А кто стал бы проверять? Главное — ошеломить, возбудить зависть. Они же оба выдавали себя за тех, кем не были. Людьми значительными.

— Зачем только ты ее отравил?

— Я не люблю, когда меня к чему-то принуждают. Пусть это только женитьба, — скривился Димка-Евгений, не в силах встать с пола.

Видно, здорово я его приложила! Правда, я защищалась… Но отчего-то теперь мои оправдания перед самой собой выглядели жалко. Я ведь вполне могла его убить.

— Чем ты его ударила? — встрепенулся Сергей.

— Вот этой подставкой для цветов, которая тебе не понравилась.

— Отдай ее лучше мне, я отнесу в наш офис. Не для дома она, а…

— Для защиты, — подсказала я.

— Два сапога — пара, — пробурчал Фокин, Макаров или как его еще там.

— Подожди, — задумалась я, — а как он проник в дом? Выходит, открыл замок, который, по твоему уверению, открыть невозможно? — Я вопросительно взглянула на мужа.

Он опять полез в карман куртки незваного гостя и вытащил связку ключей. На нем висело и кольцо с тремя ключами… нашей няни Ани. С брелоком в виде утенка, который мы с Санькой ей подарили.

Сергей отправился прятать свой пистолет на место в шкаф, а я нагнулась над лежащим, чтобы посмотреть, не надо ли обработать раны и ему. И в это время на лестнице затопали шаги по крайней мере двоих мужчин. Я схватила пистолет и наставила его на дверь. Никто из нас, конечно, не подумал ее закрыть.

Отчего-то никакой иной мысли, кроме как: «Сообщники!» — мне в голову не пришло. Раздумывать о том, смогу я выстрелить или не смогу, времени не было. Я вдруг поняла, что смогу защитить не только себя, но даже мужа и сына. Ведь смогла ударить псевдо-Евгения так, что он упал и потерял сознание. И, сделав это, не ужаснулась, не испугалась, а хладнокровно проверила у него пульс: если его нет, значит, этот бандит умер и потому больше не представляет для нас никакой опасности.

Шаги остановились у двери и замерли. Потом начала медленно открываться дверь.

К счастью, как раз в это время вернулся Сергей, который меня разоружил, а потом не слишком вежливо вытолкал из коридора в комнату.

— Что у вас тут происходит? — добродушно пробасил кто-то, и я выглянула, чтобы посмотреть на вошедших. Это были два милиционера в полной форме, высокие и широкоплечие. — Семейные разборки? — полюбопытствовал обладатель баса, старший лейтенант.

«Наверное, он имеет в виду ссадину на лбу Сергея», — подумала я.

— Если бы, — сказал с усмешкой мой муж. — Вряд ли бы тогда нам пришла в голову мысль вас вызвать. Кстати, — он оглянулся на меня, — ты только что сказала, что милицию надо вызвать, а она уже тут как тут.

— Нам позвонила какая-то девушка, — объяснил один из вошедших.

— Думаю, это она сидит на крыльце, — заметил второй. — Вы куда? — Это уже он сказал мне вслед.

— Сейчас вернусь.

На крыльце сидела Аня и горько плакала.

Все-таки я идеалистка. Отчего-то считала, что раз мы платим ей приличные деньги и вообще хорошо к ней относимся, этого достаточно, чтобы она была нам предана. А она взяла и отдала ключи человеку, которого наверняка считала опасным.

Да, она вызвала милицию, но если бы не благоприятное стечение обстоятельств, возможно, нас с Сергеем и Саньки уже не было бы в живых…

И только я об этом подумала, как вся жалость к Ане исчезла бесследно. Интересно, ее арестуют или нет?

Словно в ответ на мои мысли из дома вышел один из милиционеров и строго сказал плачущей Ане:

— Гражданка, пройдемте со мной.

Она встрепенулась и с надеждой взглянула на меня. А я смотрела на неподвижное тело нашего пса, лежащее прямо под фонарем у ворот. Бедный Поль! Он не лаял, потому что знал Аню и подпустил так близко того, кто с ней пришел. Наверное, Макаров, или как там его, ударил собаку ножом.

Я вернулась в дом вместе с милиционером и нашей бывшей няней.

Второй милиционер, составляя протокол, как раз в это время пошутил:

— Зачем надевать ему наручники? Его можно транспортировать и в домашней упаковке.

— Ну да, на руках у него, между прочим, ремень от моей сумочки, — проворчала я.

— Героическая у вас жена, Шувалов, — сказал милиционер.

— Что есть, то есть, — согласился мой муж.

— Прочитайте и подпишите.

Сергей быстро пробежал лист глазами и поставил размашистую подпись.

Дверь опять хлопнула, и появился третий милиционер, в форме с погонами капитана.

— Смотрю, у вас тут серьезно? — Он взглянул на меня и пояснил: — Мы уж, грешным делом, думали, кто-то неудачно развлекается. Это вы нам звонили?

— Нет, я била… колонной. А звонила девушка, что сидит на диване. Она работала у нас няней.

Аня, услышав мое «работала», опустила голову. Неужели она думала, что я ее прощу? Сделаю вид, что ничего не произошло?

— Что ж, все хорошо, что хорошо кончается, — подытожил капитан, которому старший лейтенант вполголоса объяснил, что к чему. — Пошли с нами, голубки.