Как вы помните, инспектор, я совершил непростительную вольность, выдав себя за вас, когда отправился в меблированные комнаты в Уихокене, где проживал Вуд. Мои цели не были макиавеллиевскими[66]— просто, пользуясь вашей личностью и властью, я мог задавать вопросы, не давая объяснений. Я точно не знал, где и что искать. В комнате все было в полном порядке — сигары, чернила, бумага, банковская книжка. Это был коронный штрих Вуда, джентльмены! Он намеренно оставил банковскую книжку и потерял значительную для него сумму денег только для того, чтобы придать колорит создаваемой им иллюзии. Я отправился в банк — деньги были на месте. Вклады делались регулярно и не вызывали подозрений. Я расспросил торговцев по соседству, надеясь узнать хоть что-нибудь о какой-то тайной связи в жизни Вуда, но не обнаружил ровным счетом ничего. Тогда я посетил принимающих поблизости врачей и дантистов. Результаты меня заинтересовали. Похоже, Вуд никогда не обращался к врачам. Но фармацевт указал, что он мог это делать в Нью-Йорке, и я выбросил из головы мимолетное подозрение.

Когда я побывал у менеджера по кадрам в трамвайной компании, идя по следу сам не знаю чего, я столкнулся с невероятным и в то же время необычайно интригующим фактом. Как вы помните, рапорт о вскрытии трупа человека, убитого на «Мохоке» и идентифицированного как Вуд, включал упоминание о шраме от операции аппендицита двухлетней давности. Но когда я изучал досье Вуда в компании, то обнаружил, что в течение пяти лет до своей гибели Вуд трудился каждый рабочий день, даже ни разу не беря отпуск!

Голос Лейна дрогнул от возбуждения. Бруно и Тамм склонились вперед, загипнотизированные выражением лица актера.

— Но каким образом Вуд мог за два года до смерти перенести операцию аппендицита и при этом исполнять обязанности кондуктора каждый день в течение пяти лет? Операция аппендицита, как всем известно, требует минимум десятидневного пребывания в больнице. Большинство перенесших ее отсутствует на работе от двух до шести недель.

Ответ был столь же бескомпромиссным, как честолюбие леди Макбет, — это несоответствие неопровержимо доказывало, что найденное в реке тело со шрамом от операции аппендицита двухгодичной давности, идентифицированное как тело Вуда, в действительности не являлось таковым. Но это означало, что Вуда никто не убивал, что была предпринята попытка убедить всех в его убийстве — иными словами, что Вуд еще жив!

В последующей паузе Тамм громко вздохнул, а Лейн довольно улыбнулся, прежде чем продолжить: — Все элементы второго убийства тут же выстроились по порядку. Неопровержимый факт, что Вуд еще жив, указывал, что письмо, которое он написал собственным почерком, было уловкой с целью подготовить полицию к мнимому убийству Вуда, что он с самого начала не намеревался никого разоблачать как убийцу Лонгстрита, что полиция, обнаружив Вуда убитым после его обещания назвать имя преступника, могла лишь прийти к выводу, что убийца расправился с Вудом с целью заткнуть ему рот навсегда, что Вуд таким образом, стирал себя с лица земли, становясь невинной жертвой все еще неведомого убийцы. Следовательно, письмо и обманный трюк с трупом в воде были ловким способом полностью сбить полицию со следа настоящего преступника — самого Вуда.

Этот важный вывод открывал множество других каналов для размышлений. Вуд был вынужден сойти со сцены, так как после третьего преступления его могли вызвать свидетелем в качестве проводника Эдуарда Томпсона и одновременно свидетелем по делу о первом убийстве в качестве кондуктора Чарлза Вуда — а как бы он смог пребывать в двух лицах в одно и то же время и в одном и том же месте? К тому же план Вуда буквально убивал двух птиц одним камнем: он не только убивал себя как Чарлза Вуда, но и убивал неизвестного человека, чье тело было найдено r реке в одежде Вуда.

Тело, приписываемое Вуду, обладало причудливым шрамом на ноге и рыжими волосами — черты лица были настолько изуродованы, что стали бесполезными для идентификации. Мы знаем, что у Вуда были рыжие волосы, а вагоновожатый Гиннес подтвердил, что у него имелся идентичный шрам на ноге. Однако найденное тело не принадлежало Вуду. Рыжие волосы могли быть совпадением, но шрам — едва ли. Значит, шрам Вуда был фальшивым в течение минимум пяти лет — периода его службы в трамвайной компании, — так как он показал шрам Гиннесу сразу же после начала работы в трамвае. В таком случае он стремился обзавестись внешним сходством с человеком, которого впоследствии убили на «Мохоке», по крайней мере, с помощью волос и шрама, дабы не возникало сомнений, что найдено тело Вуда. Выходит, план преступления на пароме существовал уже пять лет назад. Но так как это преступление стало результатом убийства Лонгстрита, то и убийство Лонгстрита было спланировано пять лет назад, а может быть, еще раньше.

И еще один вывод: если Вуд сел на паром и не был убит, как предполагалось, то, очевидно, он сошел с «Мохока» замаскированным. Он мог быть одним из тех, кто ускользнул с парома, прежде чем Тамм отдал распоряжение никого не выпускать, или…

— Фактически, — прервал Бруно, — ваша цепочка предположений абсолютно верна. Стоупс говорит, что он был одним из пассажиров, которых задержали на борту — Генри Никсоном, коммивояжером.

— Значит, Никсон? — пробормотал Друри Лейн. — Умно, ничего не скажешь. Этому человеку следовало стать актером — у него инстинктивный дар перевоплощения. До сих пор я не знал, остался Вуд на пароме после убийства или нет. Но теперь, когда вы сообщили мне, что он выдал себя за коммивояжера Никсона, все факты отлично сочетаются друг с другом. В качестве коммивояжера Никсона он вынес с парома дешевый саквояж, который принес на паром в качестве кондуктора Вуда. Он нуждался в саквояже для переноски атрибутов перевоплощения в коммивояжера: тупого орудия, которым ударил жертву, груза, чтобы утопить одежду жертвы в реке… В случае поверхностного расследования отсутствие постоянного адреса и частые длительные отлучки сочли бы соответствующими профессии коммивояжера. Более того, сохранив саквояж, заблаговременно набитый безделушками, — он уже облачился в одежду коммивояжера, выбросив одежду жертвы вместе с грузом и тупым орудием, — Вуд играл свою роль естественно и убедительно. Он даже обзавелся бланками заказов с отпечатанными на них вымышленными именем и адресом, по которому иногда останавливался в прошлом. Его перевоплощение в Никсона также объясняет покупку нового саквояжа, так как он не мог сойти с парома в роли коммивояжера со старым саквояжем, в котором могли опознать принадлежавший Вуду. Чтобы сделать обман безупречным, он сломал ручку старого саквояжа. Короче говоря, Вуд тщательно подготовился к тому, что ему не удастся покинуть паром, прежде чем полиция всех задержит, — он не мог рассчитывать, что сумеет ускользнуть, прежде чем поднимется суета.

— Будь я проклят, мистер Лейн, — пробормотал Тамм, — если когда-нибудь слышал о чем-то подобном. Скажу вам правду — сначала я считал вас старым хвастуном, который морочит нам голову. Но это… Господи, это просто не в человеческих силах!