– Ты и так нравишься моей матери, – заметила Ева.

– Надо подлизаться к будущей теще, – парировал Дима, умудрявшийся даже в такую промозглую, ненастную погоду выглядеть элегантно и, как всегда, источать дорогой запах парфюма.

– Мне бы твою уверенность, – фыркнула Ева.

Подворье включало в себя и кузню, и пекарню, и еще пару закрытых на засов домиков. Длинные лавки и столы располагались под большим навесом, который летом в звездную ночь легко убирался. Иван Костов, два его сотрудника, Леонид Иванович, Ольга Кутепова, Дмитрий и Ева разместились на скамейках. Сидеть на холодном воздухе было весьма неуютно, люди прижались друг к другу и приготовились увидеть фольклорное представление. Гостеприимные болгары выкатили на середину чистого двора тележку с тремя бочонками, в которые было налито белое вино, красное вино и водка, настоенная на абрикосах. На стол перед каждым гостем поставили исконно болгарские блюда: салат с козьим сыром, яичницу с зеленью, йогуртовый суп, консервированные овощи, запеченное в печке мясо и пустые кувшины, наполнять которые гости могли прямо из бочек в неограниченном количестве. Народ решил согреться сорокаградусной жидкостью, отложив распитие холодного вина на другие времена. Затем раздался стук ложек. Хозяева деревни вышли к гостям в ярких национальных костюмах и принялись танцевать под народную музыку, несмотря на пар изо рта. После третьей рюмки Еве уже казалось, что на улице не слишком холодно, на бледных щеках Дмитрия показался румянец. Все чаще и громче слышался смех опьяневшей Ольги и раскатистый, басовитый голос Ивана Костова. Леонид Иванович наслаждался зрелищем. Он любил все интересное и необычное. Еву повело, и она прижалась к плечу Димы, перестав дрожать. Она с удивлением отметила, что Иван весьма часто отлучается к заветной тележке с бочками и вид у него становится все более странный.

«Уж не в этом ли кроется причина его хронической рассеянности и неопрятности?» – мелькнула у нее мысль, и она предложила тост за дружбу между народами, который все поддержали. Болгары оказались упорными и на холоде отыграли представление до конца, точно так же, как они делали летом. После этого единственный большой костер, который хоть как-то согревал людей, затушили и высыпали раскаленные угли прямо на специальный круг в центре двора.

– А сейчас, дорогие гости, мы заканчиваем наше представление традиционными танцами на горячих углях. Все меньше остается людей, владеющих тайной медитации, способной ввести их в то состояние, которое позволяет им ходить босиком по огненной чаше. В нашем поселении такие люди есть.

Под громкий звук бубнов к гостям вышли молодой парень и девушка, которые смотрели друг на друга и, казалось, больше ничего не замечали. Оба они были одеты в белые, расшитые красным узором длинные рубахи. У парня штаны закатаны до колена, а у девушки юбка средней длины. Ева стояла близко к кругу, на котором специальными граблями раскидывали и разравнивали угли. Она чувствовала сильный жар от них и видела, как сотни красных искорок поднимались в темное небо.

– Не пытайтесь повторить за танцорами их действия, это может быть опасно для жизни! – предостерегла собравшихся гостей женщина, выполняющая обязанности экскурсовода.

Ева оглянулась и увидела всех, с кем она приехала, с интересом ожидающих начала опасного действа. Леонид Иванович сказал:

– Много слышал о танцах на углях, знал, что такое есть, но ни разу не видел.

Вокруг дышащего огнем пепелища стояли все, кроме Ивана Костова.

«Он же местный житель, наверное, уже видел танец на углях и не раз…» – подумала Ева, заметив какую-то крупную тень у бочек с вином и болгарской водкой.

Заиграла национальная музыка, и танцоры, взявшись за руки, словно удваивая свою энергию и мужество, вступили на пылающие угли босыми ногами. У Евы захватило дух. Сначала танцоры переступали по кругу медленно, не обращая внимание на аплодисменты и крики «Браво!» собравшихся зрителей, затем их движения стали набирать темп. Парень схватил девушку на руки и закружил ее в середине круга, поднимая фейерверк искр, как будто они вдвоем возродились из пепла и танцуют на пепелище. Ева стояла, буквально парализованная чудом и красотой этого странного и опасного танца, поэтому не сразу поняла, что произошло. Внезапно из темноты двора к ней метнулась большая, грузная тень и с диким, перекрывающим музыку криком:

– Я тоже болгарин и удивлю эту женщину! Я оставлю ей неземное наслаждение! – тень схватила ее на руки и вынесла на середину круга. Ева смотрела в красное, потное лицо Ивана Костова и постепенно понимала ужас своего положения.

«Сейчас он выронит меня на угли, и я поджарюсь на этой чертовой жаровне», – промелькнула одна умная мысль у нее в голове, так как все остальные мысли были не цензурного толка. Запах спиртного от полицейского исходил такой, что Ева испугалась, как бы все вокруг не воспламенилось от спиртовых паров и они не сгорели бы заживо в объятиях друг друга. Кто-то протяжно закричал, оборвалась музыка, и темная тишина окружила Еву. Она видела только искривленное от боли, протрезвевшее лицо Ивана и ощущала неимоверный жар посреди холодной зимы, словно нырнула в ледяную прорубь со знаком плюс. Вдруг из темноты появилось бледное, чертовски красивое лицо Димы, он выхватил Еву из обмякших, трясущихся рук Костова и благополучно вернулся со своей ношей за пределы круга. Впавшего в шоковое состояние от боли Ивана подхватили под руки танцоры и волоком оттащили на снег. Только сейчас все заметили, что несчастный безумец, видимо, для пущей правдоподобности, снял ботинки и в круг вошел босиком, как и люди, проделывающие это не один год. Дима опустил Еву на землю, расположился рядом и снял ботинки, на которых подошва успела оплавиться.

– Ты цел?

– Фирма «Саламандер» не подкачала! Благодаря качеству их продукции я не пострадал. Вот, правда, ботинки придется выкинуть, – ответил Дима и перевел глаза на своего «болгарского друга».

Тому принесли ведра с холодной водой, и он, опустив туда ноги, тихо стонал и отдувался. Хотя можно было бы принести еще пару ведер и для головы, чтобы остудить его любовный пыл.

– Что на вас нашло? – раздраженно спрашивала его женщина-экскурсовод. – Бывали у нас пьяные туристы, выбегали в круг, портя обувь, но чтобы выбежать босиком, да еще прихватить с собой несчастную девушку!

– Я хотел ее поразить…

– Вы напугали ее насмерть! Если бы не реакция этого молодого человека, не знаю, чем бы все кончилось. Еще секунда, и вы бы выронили ее на угли! – продолжала она его отчитывать.

– Я бы никогда ее не выронил, я бы сгорел вместе с ней! – пафосно ответил Иван, словно такое признание должно было восхитить Еву.

Дима, услышав признание Костова, прыснул от смеха:

– Твой болгарский кавалер хотел произвести на тебя впечатление.

– Поверь мне, ему это удалось! До конца дней не забуду, как я висела над раскаленной сковородкой! – заверила собравшихся Ева.

После этого незапланированного происшествия люди поняли, что развлечения на сегодняшний день закончены и можно идти отдыхать. Диме принесли какие-то старые, стоптанные ботинки, которые подпортили его имидж, но которые ему пришлось надеть. Стонущего Ивана Костова водрузили на импровизированные носилки и отнесли в дом. Еще целых два часа ему обрабатывали раны на ногах и ждали приезда врача, которого вызвали по полицейской рации. Он получил ожоги второй и третьей степеней, и ему наложили повязки с мазью на ступни и сделали обезболивающие уколы. Кроме того, Ивану поставили капельницу, выводящую токсин, то есть алкоголь, из крови. До утра с ним остался дежурный доктор, так как покидать место их дислокации Иван Костов категорически отказался. Остальных людей развели по домам и оставили на ночлег.