В ночь перед сражением Блейд почти не спал. Все встали еще до рассвета. Блейд нервничал, у него кружилась голова и противно сосало под ложечкой. Он наблюдал, как прочие собираются или прибывают к месту сбора. Кит галопом носился по лагерю, словно огромная черная молния, клекоча на ходу приказы. Барнабас, звякая вороненой кольчугой, метался туда-сюда в предрассветных сумерках, завершая последние штрихи своих боевых заклинаний, наложенных на солдат.

— Эти заклинания продержатся не более двенадцати часов! — то и дело повторял он Дерку и Киту. — Не забудьте: вам нужно дать сигнал к отступлению прежде, чем они развеются, или я за последствия не отвечаю!

А люди все прибывали и прибывали, хотя разглядеть их в сумерках было нелегко. Блейд заметил отряд бледных вампиров, но прочие мельтешащие вокруг фигуры были ему незнакомы. Облик некоторых из них был совершенно демоническим.

— Да вовсе нет. Мы — простые крестьяне, — сообщил Блейду один из этих страхолюдных субъектов. — Мы просто согласились так выглядеть. Очень помогает отпугивать туристов.

Когда стало посветлее, Блейд увидел, что среди новоприбывших во множестве мелькают целители в коричневых одеяниях, с кожаными сумками для лекарств. Дерк ухватил одного и них и велел ему остаться в лагере, приглядеть за Шоной.

— Девушке нужен не я, а целитель, занимающийся рассудком! — пробурчал тот. — Но я останусь. Ненавижу битвы!

Блейд искренне удивился. Интересно, а кому они нравятся?

Потом взошло солнце и Барнабас открыл купол с солдатами. Зрелище вышло великолепное: забили барабаны, и солдаты двинулись наружу. Они маршировали стройными шеренгами; над головами реяли черные знамена. Где-то заиграла волынка. Дерк, облаченный в черный шелк, развернул Красотку и встал во главе армии. Наряд Блейда тоже был по большей части черным. Мальчик шел рядом с отцом и нес черное знамя с каким-то странным гербом, изобретением Кита. Он должен был по прибытии на место установить знамя рядом с Дерком, а потом работать гонцом, перемещаясь и разнося приказы Кита. Как заметил Кит, очень полезно иметь посыльного, способного переноситься со скоростью мысли.

— До чего досадно, что тебе уже так скоро придется уходить! — то и дело повторял старший из грифонов.

Дон и Калетта маршировали рядом с Дерком и Блейдом. Кит сделал Дона угольно-черным и изобразил ему горящие глаза. Калетта же наотрез отказалась что-либо менять в своей внешности.

— Я хочу оставаться красивой! — заявила она. В конце концов Кит вынужден был сдаться и отступить.

— Ну, с земли ты все равно будешь казаться достаточно темной, — сказал он.

Когда вся собравшаяся толпа двинулась следом за солдатами — раздался скрип повозок со снаряжением, протестующее ржание лошадей, ритмичный хруст сланца под сапогами, — Блейда охватило радостное возбуждение. Все-таки это было здорово — идти вот так вот вместе с армией сквозь бодрящий воздух осеннего утра — было уже достаточно холодно, чтобы видеть вырывающийся изо рта пар, — под бой барабанов и звуки волынки. К тому времени, когда они добрались до места сражения, возбуждение захлестнуло Блейда с головой.

В качестве поля битвы была выбрана одна из вытянувшихся цепочкой долин.

— Когда мы окончательно истопчем одну, можно будет перейти в следующую, — пояснил Кит.

Но пока что долина была прекрасна: по дну ее протекала речушка, доставившая Киту столько беспокойства, по берегам раскинулись луга, а склоны поросли деревьями с зеленой и золотой листвой. На противоположном склоне под деревьями сосредоточились Силы Добра. Смотрелись они замечательно: красочные знамена, яркие одеяния, пение труб. Но войска Дерка тоже выглядели величественно, на свой лад: черный людской поток, бьющиеся на ветру черные знамена и торжественный гром барабанов. Кроме того, их было почти вдвое больше, поскольку правила туров гласили, что Силы Добра должны отчаянно уступать в численности своим врагам — но все-таки побеждать. Блейд нетерпеливо принялся вглядываться в ряды противников, стараясь разглядеть, где же находятся партии Странников. Он знал, что их там самое меньшее двадцать одна — только маги-проводники развели их подальше друг от друга, — но так и не смог отыскать ни одной.

Блейд дрожал от нетерпения. Лошадей отвели в сторону, и отряды заняли свои места. Лишь Дерк остался сидеть верхом на Красотке. Он поглядывал по сторонам с усталым спокойствием, проверяя, все ли готово. Блейд же был просто не в состоянии разделять его чувства. Убедившись, что все в порядке, Дерк вскинул руку.

Раздалось низкое, протяжное пение рога. Солдаты в черном двинулись вперед, и в тот же миг сзади величественно взмыл в воздух Кит. У всех, даже у темных, перехватило дыхание. Дерк охотно согласился на время сражений исполнять роль собственного приспешника. А Темным Властелином сейчас был Кит. Он вдвое увеличил себя в размерах и возился с иллюзиями, пока не научился изображать, будто несет на себе огромную призрачную фигуру. От фигуры исходила такая мощь, что воздух вокруг темнел. А кроме того, так Кит мог видеть все, что происходит на поле боя.

— Блейд, — прозвучало почти у Бленда в ухе (Кит потрудился и над этим), — пойди узнай, почему темные эльфы не выступили вместе с остальными.

Блейд стремительно перенесся на левый фланг, но как раз в этот момент принц Талитан занял отведенное место, и эльфы тоже пошли в атаку.

— Ага, тут все в порядке, — послышался голос Кита. — Сходи передай Хорошим гномам, что им пока следует оставаться в лесу.

Блейд метнулся через долину. Пока он препирался с гномьим капитаном, две армии сошлись на лугу с глухим металлическим скрежетом. И с этого момента Блейд потерял всякое представление о происходящем. Он лишь надеялся, что Кит, величественно описывающий круги в небе, его не потерял. Не потерял, наверное, раз постоянно посылал Блейда то туда, то сюда. Но внизу, на лугу, кипело безумие: крики, звон, скользящие в грязи ноги, лица — покорные, деловитые, яростные, — лязг оружия и снова грязь. Блейд видел стрелы, взлетающие в небо, но не знал, чьи они. Каким-то странным образом это не мешало радостному возбуждению. Блейд едва не кричал от восторга. В одном месте люди ринулись вперед с копьями наперевес, а потом в другом — а может, в том же самом месте — люди уперли копья в землю, выставив наконечники вперед, вроде как держась из последних сил. Монотонный, тусклый гул заполонил долину, и запах промасленных доспехов мешался с запахом пота. Владевшее Блейдом возбуждение тоже начало тускнеть. Ниже по реке кто-то кинулся ее форсировать; из-под бегущих ног летели брызги. Блейд увидел, как один человек поскользнулся, уже взбираясь на берег, но никто не остановился — все бежали и карабкались прямо по грузному, измазанному грязью телу. Потом атака захлебнулась, и волна покатилась обратно, и то же самое повторилось с кем-то другим.

Несмотря на возбуждение, Блейду захотелось крикнуть им, чтобы они были поосторожнее.

Воздух полнился боевыми кличами, воплями и рычанием, но криков боли поначалу практически не было, да и кровь почти что не лилась. Крики начались, когда Дон с Калеттой перелетели через долину и сбросили на Силы Добра коричневые тюки. Тюки с глухим стуком ударились о землю, и над каждым поднялся шар густо-красного пламени. Тут-то и зазвучали крики. И они были столь убедительны, что Блейду стоило больших трудов напомнить себе, что Дон и Калетта швыряли тюки туда, где они произвели бы наименьший вред. И все-таки ему снова захотелось крикнуть всем, чтобы они были поосторожнее. Несколько деревьев вспыхнули, и долину заволокло дымом.