—Антон, ты меня послушай,— вздохнул Александр Валентинович.— Найти Святой Грааль в России нельзя по двум главным причинам: во-первых, в России его быть просто не могло, а, во-вторых, его, как предмета, скорее всего, никогда не существовало. Даже если предположить, что чаша Христова сохранилась после Тайной вечери, она должна была затеряться в глубине веков и потрясений. Это тебе самое наивное и простое объяснение. Я думаю, что Грааль — это условное название свода знаний и внутренних эволюции человека. Чтобы его найти, не надо лазить по замкам за тридевять земель — его нужно искать внутри себя.

—Но, если так, какой смысл ехать в Калужскую область?

—Чтобы найти то, что ищет Шерхорн… Честно скажу, не могу даже предположить, что там спрятано. Золото? Возможно. Реликвии? Тоже вероятно. Посидите пока, пойду с собачкой погуляю, а то она сейчас дверь разнесет.

Действительно, в дверь уже с четверть часа отчаянно бился огромный хозяйский дог по кличке «Малыш».

Когда Александр Валентинович вышел, Антон обернулся к Ральфу:

—Как твое мнение, стоит нам доехать до деревни?

—Не знаю, Антон. Думаю, нам надо как следует подготовиться. То, что на схеме моего дяди есть названия местности, с которой у тебя так много связано — это, бесспорно, чудо. Ведь у вас такая огромная страна! После таких совпадений я готов поверить в то, что там может быть спрятан Святой Грааль.

—Ты серьезно?

—Не знаю, если честно. Вот бы узнать, где служил мой дядя! И еще мне нельзя забывать про главное: ведь я приехал сюда, чтобы найти его могилу.

—А как можно узнать, где он воевал? У вас есть какие-нибудь организации, которые предоставляют такую информацию?

—Уверен, что есть. Кроме того, можно сделать запрос в одну из федеральных спецслужб. Поскольку речь идет о родственнике, проблем с получением этой информации быть не должно. Я сейчас позвоню отцу и все ему объясню.

—Что ты ему объяснишь? Расскажешь про Воронеж?

—Нет, просто попрошу его сделать запрос.

—И сколько мы будем ждать ответа?

—Я не знаю. В любом случае, давай попытаемся. Поговорив с отцом, Ральф обхватил голову руками, лихорадочно соображая, что делать. Оказывается, отец уже пытался выяснить эти данные в военных ведомствах и в ассоциациях ветеранов, но у него ничего не получилось. В 1941 году дивизион Ральфа Мюллера-старшего дислоцировался на границе Калужской и Смоленской областей. Это была вся информация. Далее, зимой 1942 года был Воронеж, где следы его терялись. Тем не менее, отец Ральфа обещал созвониться с каким-то своим влиятельным знакомым, бывшим помощником депутата Бундестага, в надежде, что тот поможет. Укладываясь спать в гостеприимном доме Александра Валентиновича, Антон набрал номер телефона Риты. После одиннадцатого гудка он расстроился и повесил трубку.

Утром Ральфу позвонил отец и с нескрываемым удивлением сообщил, что его знакомому каким-то чудом удалось в рекордные сроки получить информацию о точном месте службы ефрейтора артиллерии Ральфа Мюллера в 1941 году.

—Отличная работа, папа, я записываю,— обрадовался Ральф.

—Можно не записывать — здесь только пара слов: «Калужская область, деревня Хизна». По буквам: х — и — з — н — а.

—С ума сойти…

—В чем дело?

—Я после тебе объясню. Как удалось так быстро выяснить?

—Сам не понимаю. Мне кажется, у моего приятеля связи в БНД.

Ральф спустился на первый этаж дома, где уже завтракали Александр Валентинович и Антон. Антон налил Ральфу кофе.

—Догадайся, в каком месте проходил службу мой дядя?— спросил, сияя, Ральф.

В номере отеля «Марриот», что выходит стилизованным под старину фасадом на улицу Петровка, царил фантастический беспорядок: на неубранной постели были разбросаны газеты и журналы, на полу в коридоре валялся гостиничный халат. Положив ногу на ножку опрокинутого стула, в центре комнаты сидел Курт Шерхорн.

«Надо возвращаться домой,— думал он, меланхолично перебирая в руке браслет своего видавшего виды хронометра.— Да, домой, где я умру от старости. Я упустил свой шанс, попался в полицию, и сижу тут теперь у них, словно под микроскопом, как в тюрьме…».

Шерхорн не преувеличивал — его действительно загнали в угол. Будучи на крючке у русской контрразведки, он не имел возможности сохранить в тайне свои передвижения. А значит, был начисто лишен возможности проследить за Антоном Ушаковым и его приятелем. Более того, он был уверен, что те уже предприняли меры предосторожности. У него также не было времени и достаточной свободы для вербовки кого-нибудь из местных для выполнения поручений.

Положение было критическим. Дело жизни Курта Шерхорна находилось под угрозой. А, между тем, его время неумолимо уходило… Побывав год назад в калужском лесу, где в 1941 году был спрятан специальный ящик с маркировкой «Аненэрбе» и ликвидированы два свидетеля, он ничего не обнаружил. Нанятые им деревенские мужики выкопали несколько ям, но все напрасно.

Кто-то побывал здесь до него. И этот «кто-то» знал, где теперь искать ценный груз.

Шерхорн хорошо помнил, как покойный Дитрих фон Заукер говорил про ефрейтора Ральфа Мюллера, случайно уцелевшего тогда в лесу. Шерхорн расстался с Заукером в расположении германской армии близ Жиздры и больше его не видел. Он считал, что ефрейтора должны были без лишнего шума убрать в лазарете. Для Заукера свернуть шею несчастному свидетелю — раз плюнуть. Но, как выяснилось совсем недавно, счастливчик избежал печальной участи и даже стал знаменитым.

Как-то в баварский Ландсхут прибыла делегация сибирских немцев, которую принимал сам глава лан-драта Йозеф Эппенедер. В эти дни много говорили о прошедшей войне. В газете «Ландсхутер цайтунг» воспоминаниям ветеранов и их родственников отвели целый разворот. Материал перепечатали две столичные газеты и частично воспроизвела австрийская «DerStandard». Именно на ее страницах, к своему удивлению и радости, Курт Шерхорн обнаружил рассказ некоего Мюллера о сгинувшем в русском плену брате и его загадочном письме из Воронежа. Этот материал сопровождался небольшой фотографией, запечатлевшей героя интервью на фоне стены, где в рамочке висело это самое письмо.

Надо сказать, Курт Шерхорн имел обширные связи в спецслужбах разных государств. Известно, что немало бывших сотрудников РСХА нашли себе теплые места в разведках многих стран, в том числе тех, против которых Германия воевала во Второй мировой войне. Поговаривали, будто избежавшие возмездия нацисты создали после войны специальный орден «Одесса» или «Организацию бывших или отставных членов СС», и именно она управляла их действиями из центра в испанской Марбелье. Однако неопровержимых доказательств деятельности этой структуры никто не обнародовал, и даже очень осведомленный Курт Шерхорн не взял бы на себя смелость утверждать, что «Одесса» существует.

Другое дело, что бывшие работники спецслужб третьего рейха являлись ценными источниками информации, и их охотно нанимали разведки даже тех стран, которые по определению не должны были сотрудничать с нацистами. Шерхорн знал, что два бывших офицера СС умудрились внедриться даже в службу безопасности Израиля, предварительно получив гражданство этой страны.