– Я буду с послом Форобио. – Маз расплылась в улыбке и стала чем-то похожа на бурундучка. – Теперь уже постоянно. Сегодня ночью он сделал мне предложение. Полагаю, по рассеянности. И я оказалась настолько не в своем уме, что сказала «да».

«Если ты не можешь нанять помощника…»

Ну что ж, это разрешит проблемы Форобио, связанные с отсутствием в штате посольства эксперта-женщины. Не говоря уже о проблемах отчетности за несчетное количество шоколадок и прочих подарков.

– Мои поздравления, – выдавил из себя Майлз, хотя поздравлять скорее стоило Форобио, а Маз пожелать удачи.

– Я как-то не совсем с этим свыклась, – призналась Маз. – Я имею в виду «леди Форобио». Как с этим справлялась ваша мать, лорд Форкосиган?

– Вы имеете в виду ее бетанское происхождение? Никаких проблем. Она говорит, что демократы привыкают к аристократии запросто, если только сами они при этом становятся аристократами.

– Надеюсь, мы с ней когда-нибудь познакомимся.

– Вы еще прославитесь, – авторитетно предсказал Майлз.

Форобио, все еще застегивающий мундир, спустился в вестибюль почти одновременно с появлением гем-полковника Бенина. Ошибочка. Гем-генерала Бенина. Майлз ухмыльнулся про себя при виде новых нашивок на красном мундире.

«Ну, что я вам говорил?»

– Могу я поинтересоваться, в чем все-таки дело, генерал? – От Форобио тоже не укрылся новый чин Бенина.

Бенин поклонился:

– Его императорское величество пожелал, чтобы лорд Форкосиган безотлагательно прибыл к нему. Гм… не сомневайтесь, мы вернем его вам невредимым.

– Вы обещаете? Посольство было бы весьма огорчено, если бы он снова… исчез. – Форобио удалось обращаться к Бенину с подобающей случаю строгостью, одновременно поглаживая украдкой руку Маз.

– Обещаю вам, посол, – заверил его Бенин.

Получив в конце концов согласие Форобио, он забрал Майлза. Выходя, Майлз оглянулся: сейчас он не отказался бы от общества Айвена, или Маз, или любого другого союзника.

Машина, хоть и не достигала в длину полквартала, была весьма неплоха. Цетагандийские солдаты отсалютовали Бенину и усадили их с Майлзом в задний салон. Машина отъехала от посольства; ощущение было такое, будто они едут в доме.

– Хоть мне-то вы можете сказать, в чем дело? – в свою очередь, задал вопрос Майлз.

Лицо Бенина приобрело прямо-таки крокодилье выражение.

– Согласно полученному мною приказу, любые объяснения должны подождать, пока вы не прибудете в Райский Сад. Это отнимет у вас всего несколько минут, не более. Сначала я подумал, что вам это понравится, однако по зрелом размышлении пришел к противоположному выводу. В любом случае вы это заслужили.

– Постарайтесь, чтобы слава деликатного человека не ударила вам в голову, – буркнул Майлз.

Бенин только ухмыльнулся.

В отличие от вчерашнего зала, предназначенного, скорее, для проведения советов, этот был исключительно для императорских аудиенций. В нем стояло только одно кресло, и в нем уже сидел Флетчир Джияджа. Сегодняшнее одеяние его было замысловатым настолько, что отчасти сковывало движения, так что за спиной ожидали два ба, чтобы помочь ему, когда он снова встанет. Его лицо опять казалось фарфоровой маской – настолько оно было бесстрастным. По левую руку от него бесшумно парили над полом три белых шара. Бенин встал с противоположной стороны; еще одно ба принесло и подало ему маленький плоский футляр.

– Вы можете подойти к его императорскому величеству, лорд Форкосиган, – объявил Бенин.

Майлз шагнул вперед, приняв решение не преклонять коленей. Стоя, он смотрел почти прямо в глаза сидящему Флетчиру Джиядже.

Бенин передал футляр императору, и тот открыл его.

– Вы знаете, что это, лорд Форкосиган? – спросил Джияджа.

Перед лицом Майлза на бархатной подстилке сиял орден «За заслуги».

– Да, сир. Это тяжелый предмет, идеальный для того, чтобы топить мелких врагов. Вы намерены зашить меня в шелковый мешок вместе с этой штукой, прежде чем бросить за борт?

Джияджа посмотрел на Бенина, который слегка пожал плечами, как бы говоря: «Разве я не говорил?»

– Наклоните голову, лорд Форкосиган, – спокойно приказал Джияджа. – Даже если вы и не привыкли делать этого.

Сидит ли в одном из этих шаров Райан? Майлз уставился на носки своих начищенных до зеркального блеска ботинок, пока Джияджа надевал ленту ему на шею. Он отступил на полшага и, как ни старался, не смог удержаться от того, чтобы не дотронуться рукой до холодного металла. Чести он отдавать не стал.

– Я… разрешите мне отказаться от этой чести, сир.

– Нет, не разрешаю, – произнес Джияджа с видом стороннего наблюдателя. – Мои лучшие информаторы позволили мне сделать вывод, что ты стремишься к славе. Это… – «Это слабость, которую грех не использовать…» – …вполне понятное качество, которое сильно напоминает мне наших гемов.

Ну что ж, это все-таки лучше, чем если бы его сравнили с другими генетическими родственниками аутов – с ба. Которые на поверку не столько дворцовые евнухи, какими кажутся на первый взгляд, сколько бесценные лабораторные прототипы – покойное ба Лура, возможно, куда ближе самому Джиядже, чем его двоюродный брат. Скажем, шестьдесят восемь процентов генетического сходства. Именно так. Майлз решил, что ему стоило бы с большим уважением относиться к молчаливо передвигающимся вокруг ба. В конце концов все они завязаны в этих аутских делах: мнимые слуги и их мнимые господа. Неудивительно, что император принял смерть ба Лура так близко к сердцу.

– При всей славе, сир, это не из тех вещей, которыми я мог бы похвастаться дома. Скорее, из тех, которые засовывают на дно самого глубокого ящика, что у меня есть.

– Вот и отлично, – произнес Флетчир Джияджа тем же ровным голосом. – Особенно если вы спрячете вместе с ним все связанные с этим воспоминания.

Ага. Вот в чем дело. Взятка за молчание.

– За последние две недели не много было такого, что я вспоминал бы с удовольствием, сир.

– Вы вольны вспоминать все что угодно, пока не упоминаете об этом.

– Публично – ни в коем случае, сир. Но я обязан составить рапорт.

– Ваши официальные донесения меня не волнуют.

– Я… – он бросил взгляд на белый шар Райан, – согласен.

Джияджа удовлетворенно прикрыл свои светлые глаза. Майлз чувствовал себя очень странно. Можно ли считать взяткой награду за то, что он не мог не сделать? Хотя если подумать… могут ли его родные барраярцы счесть, что он заключил своего рода сделку? Подлинная причина того, зачем его задержали прошлой ночью для беседы без свидетелей с Императором, наконец начала брезжить в его не проснувшемся окончательно мозгу.

«Но они же не могут вообразить, что Джияджа перевербовал меня за двадцатиминутный разговор? Ведь нет же!»