— Забирай своих дружков и иди домой, Свенка.

Потом она услышала в трубке сопение Эрика и поняла, что он поднимается по лестнице. Вскоре она услышала, как он стучит в дверь.

— Его тут нет, — сказал Эрик через некоторое время. — Или же он очень крепко спит.

— Ты можешь открыть дверь? — спросила Чарли.

— У меня нет привычки открывать дверь в номера постояльцев, особенно среди ночи, — ответил Эрик. — Это очень важно?

— Я боюсь, что с ним что-то случилось, — пробормотала Чарли. — Весь вечер не могу с ним связаться, а из гостиницы он не выезжал. Я знаю, что он собирался на праздник урожая, и…

— Стало быть, ты хочешь, чтобы я вошел?

— Да, — ответила Чарли. — Хорошо бы ты это сделал.

— Я должен принести главный ключ.

Сердце у Чарли забилось быстрее. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она услышала, как Эрик открывает дверь.

— Он там? — спросила она, поскольку Эрик молчал.

— Нет, здесь никого нет.

— А его вещи? — спросила Чарли. — Вещи на месте?

«Пожалуйста, скажи, что нет, скажи, что в комнате нет никаикх вещей — тогда я смогу надеяться, что он просто уехал в Стокгольм».

— Да, — ответил Эрик. — Все на месте.

Чарли не знала, что делать. Заявить о пропаже взрослого мужчины, который не выходил на связь двенадцать часов, она не могла. Да и кому заявлять? Она могла сесть в машину и отправиться на поиски, но она выпила. Пытаясь успокоиться, она принялась искать естественные объяснения, но ни одно из них ее не удовлетворяло. Может, он все же уехал в Стокгольм? Но тогда почему все его вещи остались в номере? Очень торопился? Но не настолько же. Она снова открыла сообщение Юхана.

«Позвони мне. Кажется, я кое-что нашел».

Что такое он нашел?

«Ни за что на свете не засну», — подумала она, глядя в потолок. Но уже минуту спустя забылась тяжелым тревожным сном.

Сюзанна появилась на рассвете. Волосы ее были всклокочены, макияж размазался.

— Ты не спишь? — спросила она, уставившись на Чарли, которая сидела за кухонным столом перед включенным компьютером.

— Не могу дозвониться до Юхана.

— С какого момента?

— Со вчерашнего дня. Он не отвечает на телефон, не выехал из гостиницы, но и в номере его тоже нет. Во всяком случае, вчера его там не было.

— Может быть, он там сейчас?

— Может быть, — ответила Чарли. — Я жду, пока протрезвею, чтобы поехать и проверить. Сейчас там никто не отвечает на телефон.

— Наверное, ничего страшного… — проговорила Сюзанна. — Это еще не значит…

Сюзанна не договорила. По ее глазам Чарли увидела: подруга понимает, что это может значить все что угодно.

— Кстати, я знаю, где твоя картина, — сказала Чарли.

— Что?

— Ее взяла Нора Роос — видимо, она и бродила вокруг дома. Во всяком случае, даты совпадали с ее увольнительными из психушки.

— Но как? — Сюзанна уставилась на нее.

— Таксист рассказал, что подвозил ее домой в тот самый день, когда пропала картина, так что я поехала туда.

— Ты поехала среди ночи домой к Норе и Фредрику? Ты что, совсем спятила, Чарли?

— Я просто хотела посмотреть, там ли картина. И она там. Так что все разрешилось.

— Черт подери, все еще больше запуталось! — воскликнула Сюзанна. — Думаешь, они станут лучше относиться ко мне от того, что я нарисовала их дочь на фоне места, где ее потом нашли мертвой?

Чарли вышла к машине. Ветер переменился, констатировала она, потому что сегодня запах с целлюлозно-бумажной фабрики ощущался отчетливо. Память на запахи самая мощная, Чарли где-то об этом читала. В учебнике психологии или в каком-то журнале? Как бы то ни было, похоже, так и есть, потому что этот ни с чем не сравнимый запах… дерьма заставил ее вспомнить свою кровать в Люккебу. Бетти так и не научилась это отслеживать — не развешивать белье на улице, когда дует северный ветер. Чарли проклинала себя за то, что не взяла с собой алкометр. Вот бы он сейчас пригодился! Однако она была почти уверена, что он ничего бы не показал. Ее организм обладал потрясающей способностью избавляться от алкоголя, в чем она уже не раз имела возможность убедиться.

Стояло ясное осеннее утро. Солнце освещало леса и коричневые поля. Чарли включила местное радио — там репортер проводил интервью с крестьянином по поводу праздника урожая, продолжающегося два дня и две ночи. Крестьянин считал, что праздновать нечего. Сейчас уже все забыли об урожае — да и урожай теперь не тот, что был раньше. Кстати, лето было на редкость засушливое, а скудный дождь выпал лишь после того, как убрали сено. Что тут праздновать…

Едва Чарли выехала на большую дорогу, как ее догнала машина и замигала ей фарами.

— Проклятье! — воскликнула она, обернувшись и обнаружив, что это полицейская машина. Съехав на обочину, она остановилась.

К ней тут же подошли Микке и Улоф.

— Привет, Лагер! — приветствовал ее Улоф. — Я слышал, что ты вернулась. Тебя привлек праздник урожая?

Чарли не могла понять, что это — неудачная шутка?

— Тут у нас кое-кто ехал слишком быстро, — заявил Микке.

— Да брось, — ответила Чарли.

— Это ты брось, — возразил Микке. — Ты ехала со скоростью девяносто километров в час по дороге, где ограничение семьдесят, и ты наверняка знаешь, что это означает.

— Не было у меня скорости девяносто, — возмутилась Чарли. — Неправда.

— Ты ехала со скоростью девяносто один колиметр в час, — настаивал Микке.

— Да что за чертовщина! — воскликнула Чарли, стукнув кулаком по рулю. — Чего вы от меня хотите?

— Мы только хотим, чтобы ты соблюдала закон, — сказал Микке. — Полицейские тоже должны соблюдать законы и правила — даже те, кто сидит в Стокгольме на высоких должностях. И не надо смотреть на нас с таким возмущением — мы просто делаем свою работу. Если тебя что-то не устраивает, можешь уезжать обратно в Стокгольм.

— Ты всегда так дотошно придерживаешься законов и правил? — проговорила Чарли, когда Микке достал стопку квитанций на штраф.

— Успокойся, Микке, — сказал ему Улоф. — Давай спустим на тормозах на этот раз.

В полицейской рации раздался треск. Чарли услышала что-то про мужчину, найденного в плавильне.

— Нам надо ехать, — заторопился Микке.

— Что произошло? — Чарли почувствовала, как заколотилось сердце.

Ни Улоф, ни Микке не ответили ей. Включив мигалку и сирену, они понеслись прочь. Чарли тут же завела машину и поехала за ними. Тут прямо перед ней на дорогу выехал трактор. Ей пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в него. Она принялась остервенело гудеть, но тракторист не стал съезжать на обочину, чтобы пропустить ее. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Чарли удалось проехать.