На самом деле этот отказ от постоянного присутствия офицера-оператора — не свидетельствует ли об уровне ответственности сегодняшнего министра? Точнее, его непонимания того, какую должность в стране он занимает и чем он, находясь на этой должности, должен заниматься.

Кроме того, остаются и очень неприятные вопросы, ответы на которые общество должно знать. Не получается ли, что с уборкой в шкаф третьего терминала «Чегет» пропорционально ослабели устойчивость и функциональность системы управления российскими стратегическими ядерными силами? Ведь, в конце концов, не зря при разработке этой системы терминалов было создано три?

Кроме того, любопытно узнать, кто же контролирует третий терминал, когда начальник Генерального штаба покидает страну и отправляется в зарубежную командировку? Он возит его с собой? Или вынужден предавать его еще кому-либо? И не слишком ли в этом случае много приключений у российского «ядерного чемоданчика»? И это только часть «неудобных» вопросов…

«Завтра», 2008, апрель, № 17

Итак, наш министр обороны господин Сердюков нарушил режим молчания и, собрав у себя приближенных журналистов, объявил, наконец, о своих далеко идущих планах военной реформы.

Планы эти впечатляющие. Причем все больше по части сокращений.

«Оптимизация», как говорится, на марше!

В Сухопутных войсках количество частей и соединений уменьшится в двенадцать раз, в ВВС-ПВО — почти в два раза, в ВМФ — тоже в два раза. РВСН сократят на треть, ВДВ на двадцать процентов!

О перевооружении и темпах поставки новой техники министр не проронил ни слова.

Поэтому всерьез обсуждать его планы о переводе Вооруженных сил с «четырехступенчатой» системы управления на «трехступенчатую» я не буду за отсутствием какой-либо внятной информации по этому поводу. Тем более, самые скромные подсчеты, во что обойдется «реорганизация» армии по Сердюкову, выводят на такие цифры расходов, что все затраты правительства на нынешний финансовый кризис могут показаться лишь копейкой в сиротскую кружку. Замечу только, что «экспериментировать» с бригадно — «оперативно-командным» устройством существующая инфраструктура наших Вооруженных сил позволяет лишь в крайне ограниченных рамках.

В военном бюджете нынешнего года на эту тему нет ни строки. Будущего бюджета тоже никто не видел. И говорить поэтому не о чем. А вот о других реорганизациях министра поговорить стоит.

Итак, наш министр решил ускоренными темпами, за три следующих года, «оптимизировать» офицерский корпус. Оказывается, есть какой-то «мировой опыт», на который опирается в определении численности офицерского корпуса наш министр. Правда, чей этот опыт и насколько он подходит нам — Сердюков не уточнил. Как не уточнил и то, кто же является автором этой реформы, на основании каких выкладок и моделей она создавалась и с кем обсуждалась. Но бодро доложил, что из 310 000 офицеров, числящихся сегодня в нашей армии, через три года останется 150 000. То есть уволен будет каждый ВТОРОЙ (!!! — В. Ш.) офицер. Дальше министр обороны пустился в лекцию по геометрии, из который мы узнали, что в армии должна быть некая «пирамида», а у нас сейчас, оказывается, не «пирамида», а «яйцо». И поэтому за следующие три года каждый второй офицер будет «оптимизирован». То есть — уволен.

При этом, министр с азартом объяснил, что сначала уволят всех, кто достиг предельного возраста службы — 26 000 человек в этом году и 9000 в следующем, а затем уволят 117 000 «остальных».

При этом, как заботливая мамаша, господин Сердюков уже, оказывается, встретился с «полпредами» президента и обсудил с ними судьбу увольняемых. И они (полпреды) их (уволенных), оказывается, ждут не дождутся с распростертыми объятиями в «народном хозяйстве».

И как-то сразу представились полпреды по Сибири и Дальнему Востоку Квашнин с Исхаковым в ожидании марширующих в Магадан, Якутию и Тунгуску колонн уволенных офицеров. Тут, как говорится, император Павел I с его легендарным полком, отправленным в Сибирь, нервно курит в стороне…

А если серьезно, то у всех, кто хоть в малейшей степени знает военное дело и положение в Российской армии, от выступления министра Сердюкова просто полезли глаза на лоб.

Некомпетентность министра обороны Анатолия Сердюкова воистину вопиюща. Всерьез выдавать ошибочные, а в некоторых случаях и откровенно вредительские решения за «революционные» и «реформаторские» можно только в том случае, когда вообще не представляешь, о чем же, собственно, вообще идет речь.

Речь об армии. А точнее, о том, от кого же хочет избавиться как от «балласта», мешающего стройности «пирамиды», Сердюков? Чтобы понять это, надо сделать небольшой экскурс в историю.

1991 год был последним годом полноценной боевой учебы российских Вооруженных Сил. После него настал сфактический паралич. Уже к 1993 году финансирование боевой учебы упало более чем в 10 раз. А к 1995 году она практически замерла даже на уровне индивидуальной подготовки солдата.

В тех же ВВС налет в авиации упал до 10–15 часов в год, что не обеспечивало даже минимального уровня безопасности полетов. Летчик, поднимающийся в небо с таким налетом, ежеминутно рискует своей жизнью, как гонщик, вышедший на гонки «Формулы-1» без всякой предварительной подготовки и опыта вождения болида. Но даже этот «минимум» налета был доступен далеко не всем. Так, например, из 1500 летчиков, выпущенных из училищ с 1995 по 2000 год, 400 летчиков вообще ни разу (!!!) за эти годы не поднялись в небо. Если в 80-х годах первый класс пилоты получали в 27–29 лет, то к середине 90-х этот возраст отодвинулся до 35–37 лет.

Не лучше были и дела на флоте. Если в 1991 году наплаванность надводных кораблей составляла в среднем 120 суток, а для кораблей, несущих боевую службу — более 200 суток, наплаванность АПЛ в среднем составляла 180 суток, а дизельных — 210 суток, то уже к 1994 году наплаванность для надводных кораблей упала до 10 суток, атомных подводных — до 15 суток, дизельных — до 12.

При этом научно обоснованный минимум для всех классов кораблей составляет 60 суток.

В Сухопутных войсках, столь очевидных для неискушенного в военных делах читателя, критериев подготовки офицеров нет. Но и здесь уровень упал обвально! Если до 1991 года батальонные и полковые учения были обязательным элементом каждого периода обучения и количество полноценно подготовленных комбатов и командиров полков мерилось сотнями, то уже к 1994 году даже батальонные учения перестали проводиться, не говоря уже о полковых и дивизионных, а количество командиров дивизий, командующих полноценными дивизиями, вообще сократилось до пальцев одной руки.

Небольшой толчок росту уровня подготовки офицеров СухВо дала первая чеченская кампания, выдвинувшая несколько десятков талантливых генералов и командиров частей. Но это, опять же, были офицеры и генералы, выросшие как профессионалы еще в Советской Армии. К тому же, большая часть из них вскоре после этой войны была уволена.