– Замечательно, – сказала тетушка Зельда. – Кажется, получилось. Читай дальше, пожалуйста.

Мальчик номер 412 тихо продолжил:

Тетушка Зельда встала перед Охотником и обратилась к нему твердым голосом:

– Вот история твоей жизни. Ты родился в Порту, в маленькой хибарке…

– Ты рос очень непослушным ребенком, – продолжила Дженна. – И у тебя были прыщи…

– Никто тебя не любил, – добавил Нико.

Охотник сильно приуныл.

– Кроме твоей собаки, – сказала Дженна, которой стало немного жалко его.

– Но твоя собака умерла, – возразил Нико.

Охотник совсем расстроился.

– Нико, – упрекнула брата Дженна. – Не будь таким жестоким.

– Я?! А он каким был?

И так постепенно перед Охотником раскрывалась вся его несчастливая жизнь. Она была полна трагических случайностей, глупых ошибок и очень постыдных моментов, при упоминании которых едва размороженные уши тут же покраснели со стыда. В конце концов эта грустная история закончилась тем, что Охотник неудачно попал в ученики к очень суровому и вспыльчивому клоуну, которого в цирке прозвали Собачий Дых.

Ученик наблюдал за всем этим с чем-то средним между ликованием и ужасом. Охотник так долго мучил его, и Ученик был рад, что кто-то наконец проучил этого негодяя. Но его пугала неизвестность: что же тогда они сделают с ним?

Когда рассказ о прошлом Охотника завершился, Мальчик номер 412 снова завязал платок узлом и произнес:

Приложив некоторые усилия, они вытащили Охотника из дома как большую громоздкую деревяшку и поставили у Краппа, чтобы он разморозился окончательно подальше от них. Магог все равно не обратил на него никакого внимания, выловив из тины тридцать восьмого жука-защитника. Он был слишком занят размышлениями над тем, срывать или нет крылышки, перед тем как раздавить жука.

– Подарите мне лучше другого садового гнома, – сказала тетушка Зельда, с отвращением оглядев новое и, как она надеялась, лишь временное украшение сада. – Но мы хорошо постарались. Теперь осталось разобраться с Учеником.

– Септимус… – задумчиво произнесла Дженна. – Поверить не могу. Что же скажут мама с папой? Он такой мерзкий.

– Полагаю, его испортило воспитание Дом Дэниела, – проговорила Зельда.

– Мальчик номер четыреста двенадцать тоже вырос в Молодой армии, но он же добрый, – отметила Дженна. – Он бы никогда не застрелил Водяного.

– Знаю, – согласилась тетушка Зельда. – Но может, Ученик… э-э… то есть Септимус… со временем исправится.

– Может быть, – с сомнением вздохнула Дженна.

Спустя какое-то время, на рассвете, когда Мальчик номер 412 бережно закутал зеленый камень, подаренный Дженной, в свое одеяло, поближе к себе, к теплу, когда они только начали засыпать, в дверь кто-то неуверенно постучал.

Дженна испуганно села на одеяле. Кто это? Она растолкала Нико и Мальчика номер 412, потом подкралась к окну и тихо отодвинула ставни.

Нико и Мальчик номер 412 стояли у двери, вооружившись метлой и тяжелой лампой.

Ученик тоже проснулся в своем темном углу у огня, и его лицо скривилось в глумливой усмешке. Это Дом Дэниел прислал ему на помощь своих солдат.

Но это оказались не солдаты, хотя Дженна все равно побледнела.

– Это Охотник, – прошептала она.

– Он не войдет, – сказал Нико. – Не пустим.

Но Охотник снова постучал, теперь громче.

– Уходите! – крикнула Дженна.

Тетушка Зельда, которая навещала Водяного, вернулась из кухни.

– Спросим, чего он хочет, – предложила она, – и отправим восвояси.

И Дженна, хоть и неохотно, открыла дверь Охотнику.

Она едва узнала его. На нем по-прежнему была форма Охотника, но он больше не походил на того, кем был раньше. Охотник кутался в свой зеленый плащ, как нищий в лохмотья, и стоял на пороге, робко переминаясь с ноги на ногу.

– Простите, что беспокою вас, господа, в такой ранний час, – тихо проговорил он, – но, боюсь, я заблудился. Не могли бы вы сказать мне, как попасть в Порт?

– Идите вон туда, – коротко ответила Дженна, указав куда-то на болота.

Охотник выглядел растерянным.

– Я не очень хорошо ориентируюсь, сударыня. Куда именно мне идти?

– Идите за луной, – сказала тетушка Зельда. – Она вас приведет.

Охотник смиренно поклонился:

– Благодарю вас, госпожа. Позволите ли задать еще один вопрос? Нет ли в городе цирка? Я очень надеюсь получить там место клоуна.

Дженна едва не прыснула со смеху.

– Да, там есть цирк, – ответила тетушка Зельда. – Эй, постойте… – Она скрылась в кухне и вынесла мешочек, в котором было немного хлеба и сыра. – Возьмите. И удачи в новой жизни.

Охотник снова поклонился.

– О, благодарю вас, госпожа, – произнес он и зашагал вниз к Краппу, миновал спящего в челноке магога, даже не вспомнив его, и поднялся на мостик.

Четыре притихшие фигуры продолжали стоять в дверях и смотреть вслед Охотнику, который одиноко пробирался через Болота Песчаного Тростника навстречу новой жизни в «Головокружительном цирке-зверинце Фишхеда и Дурдла», пока луну не закрыла туча и болота вновь не погрузились во мрак.

В ту же ночь Ученик сбежал через кошачий лаз.

Берта, у которой все еще сохранились инстинкты кошки, любила бродить по ночам, и тетушка Зельда оставляла дверцу заколдованной на замок только снаружи. Тогда Берта могла выходить. А вот войти не могла даже она. Тетушка Зельда была очень бдительной и не хотела, чтобы в домик проникла какая-нибудь заблудшая кикимора или болотный дух.

Поэтому, когда все, кроме Ученика, заснули, а Берта решила выйти на ночную прогулку, Ученик отправился за ней. Лаз, конечно, оказался чрезвычайно узким, но Ученик был тощим, как змея, и в два раза гибче, так что сумел протиснуться. Черная магика, приставшая к его одежде, расколдовала кошачий лаз, и вскоре его взволнованное лицо появилось снаружи.

Берта встретила его неласково – клюнула в нос, – но Ученика это не испугало. Он гораздо больше боялся застрять в кошачьем лазе, потому что ноги до сих пор были в доме, а голова торчала снаружи. Что-то подсказывало Ученику, что вряд ли кто-нибудь поторопится вызволить его, если он застрянет. Так что он проигнорировал наскоки злой утки и, приложив максимум усилий, извернулся и вылез наружу.