– Ты уже упоминал это имя, – припомнила Привереда.

– Бедокур – мой шифбетрибсмейстер.

– Ты знаком с шифбетрибсмейстером? – удивился Тыква.

– Не знаком, – поправил спорки Грозный. – Он у меня есть. На моем цеппеле.

– Вспомнил что-то?

– Отрывки.

– Грозный, что у тебя?

Привереда и Тыква, непривычные к особенностям внутренних переговоров, дружно вздрогнули, услышав громкий голос капитана. Грозный же спокойно взялся за переговорную трубу:

– Минут через десять запущу тяговые двигатели.

– Отлично!

– У нас получается? – Куга с надеждой посмотрела на Лео.

С тех пор, как Мон разделил обязанности, соорудив из двух помощников некое подобие одного рулевого, дела пошли на лад. Синеволосая поняла, что обращаться со штурвалом следует предельно аккуратно, и не поворачивала рули больше, чем на несколько градусов. А Рыжему хватало времени на слежение за остальными приборами. Последние несколько лиг капитан и вовсе перестал подсказывать ученикам, молча наблюдая за их действиями. Правда, ветра почти не было, а скорость «Дедушки Джо» не превышала двадцати лиг в час.

– Ведь все идет хорошо, да?

– Да, все в порядке. – Лео взялся за переговорную трубу. – Машинное отделение! Самый малый!

– Есть самый малый.

Теперь цеппель едва полз над небольшой долиной, со всех сторон окруженной высокими горами.

– Нам повезло, – прокомментировал капитан. – По моим расчетам, точка перехода находится где-то здесь.

– В чем везение? – осведомился Рыжий.

– В том, что вам будет легко, – ответил Мон, прикидывая размеры долины – хватит ли пространства для неумелых маневров. – Слушайте внимательно. Ваша задача – оставаться здесь. Описывайте круги и постарайтесь не привести нас в скалу. Понятно?

– Да.

– Да.

– Высота метров двести, ее и держите. – Лео посмотрел на помощников. – Справитесь?

– Я хочу домой, – твердо ответила Куга. – Я справлюсь.

– Я тоже.

– Придется вам поверить. – Мон вздохнул и вышел в коридор.

– Куда он?

– К астрингу, разумеется. – В голосе Рыжего прозвучали нотки превосходства: «Курица ты синеволосая, неужели непонятно, куда мог пойти капитан?» Однако уже в следующий момент Рыжий сменил тон и предельно мягко спросил: – Почему ты не пошла в машинное отделение?

– Там жарко и шумно, – ответила Куга, не глядя на мужчину.

– Но там Грозный.

– И что?

– Неужели вы поругались?

– Не твое дело.

– А если мое?

– Я помню, тебе было дело до Привереды, – язвительно ответила синеволосая.

– Кажется, мы решили считать это недоразумением.

– Ты вообще одно большое недоразумение.

– Послушай, Куга…

– Эй, на мостике!

Неожиданный вопрос капитана заставил Рыжего вздрогнуть и выругаться:

– Гидратная манявка… Куга, ты помнишь, как обращаться с этой штуковиной?

Он кивнул на переговорную трубу.

– Не мое дело, – буркнула девушка.

– Проклятье!

– Мостик!

Рыжий склонился к трубе и прокричал:

– У нас все в порядке!

– В соседнюю трубу ори, – посоветовал Грозный. – Хотя я рад, что на мостике все хорошо.

Куга злорадно улыбнулась.

– Проклятье! – Рыжий взялся за другую трубу: – Все в порядке!

– Запускаю астринг, – сообщил в ответ Мон. – Да помогут нам Добрые Праведники.

Наиглавнейшая часть цеппеля, сложнейшее устройство, отличающее его от заурядного дирижабля, – астринг целиком изготавливался из астрелия. Из таинственного металла, секретом обработки которого владели только алхимики Герметикона. Уникальные свойства астрелий проявлял при прямом взаимодействии с Философским Кристаллом: слегка нагревался, начинал блестеть и формировал поле, позволяющее астрологу рассматривать далекие звезды, а цеппелю – за минуты преодолевать сводящие с ума расстояния великой Пустоты.

– Запускаю, – негромко повторил Мон, надевая гоглы с толстыми синими стеклами.

«Началось…»

Несмотря на продемонстрированную спутникам уверенность, капитан изрядно нервничал, прекрасно понимая, что не обладает знаниями настоящего астролога. Возможно, ему действительно приходилось управлять астрингом, но сейчас этот опыт помочь не мог, поскольку Мон ничего не помнил. Оставалось рассчитывать на интуицию и верить в себя.

– Добрые Праведники, не оставьте, а? Я знаю, что не лучший на свете олгемен, но ведь все можно поправить, правда? Помогите, и я исправлюсь. Честное слово.

Короткая молитва не особенно помогла – руки капитана по-прежнему дрожали, – но деваться было некуда, и Лео плавно надавил на левую педаль, запустив первый контур астринга. И тихонько выдохнул, услышав знакомое гудение.

Широкая спираль, установленная под самым потолком помещения, заблестела, тараня невидимыми лучами небо, ожили контуры, связывающие ее с «дальним глазом», и в полуметровом ободе, закрепленном напротив кресла астролога, возникло изображение звездного неба.

– Голубой гигант, красный карлик, голубой гигант… – Мон быстро крутил ручки, наводя «глаз» на нужную звезду. – Вот!

В центре обода появился желтый карлик, вокруг которого вращались два спутника. Судя по тому, что приблизить планеты не получалось, система находилась далеко, на самой границе действия астринга. Это был дополнительный риск – придется корректировать курс во время перехода, но в настоящий момент капитана интересовало другое – Сфера Шкуровича. Если она есть, если он увидит ее, сияющую ярче самой звезды, то половина дела, можно сказать, сделана.

– Ну! Пожалуйста…

И четвертая планета, словно услышав мольбу Мона, неохотно показала характерный ореол.

– Есть!

Неуверенность исчезла, страх прошел, и Лео почувствовал азарт.

Сфера находилась на закрытой от «глаза» стороне планеты, время перехода еще не пришло, и следовало решить, что делать: прыгать или выжидать? На одной чаше весов граница чувствительности и отсутствие опыта, на другой – страстное желание уйти, покинуть проклятый Ахадир даже ценой огромного риска.

– Сейчас!

Мон понял, что сумеет. Опасно, конечно, но уходить нужно сейчас, пока видна спасительная планета и тянется к ней серый швартовочный «хвостик».

– Сейчас! – повторил капитан и надавил на вторую педаль. – Давай, давай…

«Хвостик» вцепился в планету. Зарычал основной контур, приводя в действие чудовищные силы, дернулись три больших кольца, установленные в самом центре машины…