Он с досадой воздел руки:

– Я так никогда не считал.

– Вам меня не оскорбить, милорд. Я давно поняла вашу игру.

– Мою игру?

– Вам не заставить меня поверить в то, что вы действительно порочны, что вы – самая паршивая из всех паршивых овец или самый необузданный из необузданных Уиков, что бы вы мне ни говорили.

Он яростно бросил ей, почти перейдя на крик:

– Я был вполне готов тебя обольстить, даже жениться на тебе, если придется, только чтобы получить эти сведения.

Она нежно поводила пальцем по его упрямому подбородку.

– Ты меня обольстил. Ты на мне женился. Но ты все еще не получил тех сведений, которые тебе нужны.

Он с трудом вздохнул и издал странный горловой звук, похожий на рычание, такого Элизабет еще никогда не слышала.

– Боюсь, что из тебя хорошего шпиона не получится, муж мой.

– Я был хорошим шпионом, пока не столкнулся с тобой, – проворчал он.

– Значит, как сказал принц Рамсес, теперь тебе придется несладко. Ты наконец нашел себе пару.

– Ха, ты же семнадцатилетняя девчушка!

– Мне почти восемнадцать, и я – женщина, – парировала она. – Замужняя женщина.

– Только формально.

– Тогда нам надо что-то предпринять, чтобы изменить это, не так ли?

Джек замер.

– И что ты задумала? – осторожно спросил он.

Она просунула руку в широкий рукав его рубашки и начала водить ладонью по обнаженной руке, по груди, животу… Вскоре она почувствовала, как дрожит его тело.

– Я подумала, что мы могли бы продолжить уроки.

– Уроки? – переспросил он севшим голосом.

– Ты ведь, кажется, говорил, что существует множество способов заниматься любовью, так?

– Да…

– Ну тогда почему бы нам не начать с обычного, а потом не попробовать по очереди все остальные?

– Но ты же девственница! – вырвалось у Джека.

Она почувствовала, что густо краснеет.

– Это я знаю. Но я в этом не виновата.

– Я и не говорил, что виновата. – Он укоризненно сощурил глаза. – Я один раз просил тебя стать моей женой, а ты отказалась.

Элизабет вздохнула и не стала оспаривать это утверждение. Но не хотелось и вспоминать о неприятных подробностях их давнего разговора.

– Это так.

– Ты утверждала, что из меня получится хороший любовник, но плохой муж.

– Я ошиблась.

– Ошиблась?

– Да. Я признаю, что ошиблась. И я передумала.

– Передумала?! – взревел он.

Элизабет укоризненно приподняла темно-каштановые брови:

– Женщинам разрешается передумывать.

– Клянусь святым сыном Осириса! – Он несколько раз ткнул кулаком в подушку, лежавшую у него под головой. – Из всех глупых отговорок…

– Ш-ш, милый мой муж, – прошептала она, забираясь рукой за ворот рубашки Джека.

Она начала гладить его широкую мускулистую грудь, тугие соски, спрятанные среди завитков темных волос, ровный живот… А потом она передвинула руку ниже и услышала, как он резко втянул в себя воздух.

– Боже!

– Милорд, ваш недуг сегодня особенно силен, – объявила она.

– Миледи, это совсем не смешно.

– Ну, вам, конечно, известно об этом гораздо больше, чем мне, милорд. Мое знакомство с… э-э… мужским недугом… довольно ограничено.

– Довольно ограничено?

– Ну хорошо. Очень ограничено. Действительно, надо признаться, что я могу по пальцам пересчитать те случаи… – Считая вслух, Элизабет прикасалась пальцем к его тугой плоти. – Раз. Два. Три. – Она на секунду задумалась, а потом спросила: – Или все-таки четыре?

– Три или четыре – роли не играет, – процедил он сквозь сжатые зубы.

Элизабет распустила на нем пояс и распахнула длинную рубашку.

– Ты был прав, конечно, – объявила Элизабет.

– Наконец-то признала, что я в чем-то прав, – пробормотал Джек.

– Когда мужчина возбужден, так что весь мир может это видеть, – у него все впереди.

– Надеюсь, весь мир этого не увидит.

– Ну, естественно. Я хочу сказать, что мужчина не может скрыть своей реакции на женщину, правда?

– Да, не может.

– Ты стал очень большим и твердым.

– И становлюсь с каждой минутой все больше и тверже, – пробормотал он себе под нос.

Элизабет обхватила его рукой и чуть-чуть сжала, как бы желая лучше представить себе размеры его древка.

– Я никогда не думала, что мужчина окажется таким…

– Элизабет!

Его голос был строгим, игнорировать это было нельзя.

– Да, милорд?

– Ты не должна… Я так давно… Я на грани…

Она непонимающе наморщила лоб.

– Я сделала что-то такое, чего не следовало делать?

– Да нет, радость моя, – с трудом проговорил он.

– Тогда ты должен объяснить мне все, Джек. Я ведь ничего не знаю об этих вещах. И если ты не расскажешь мне, то кто тогда расскажет?

Он кивнул:

– Я постараюсь.

Элизабет ждала его объяснений. И, ожидая, когда оч начнет говорить, она несколько раз провела пальцами по его плоти, завороженно наблюдая за тем, как на ее конце у крошечного отверстия появилась капелька. В лунном свете она блестела, словно роса. Наклонившись ниже, она снова обвила его пальцами – и изумилась, услышав, как Джек глухо вскрикнул. Его древко напряглось и дернулось: раз, другой, третий… Из его тела вырвалась струя со странно знакомым ей терпким запахом.

– Дьявол! – воскликнул он.

– Что-то не так?

– Ничего.

– Этого не должно было случиться?

– Должно, но…

– Разве это не такой же оргазм, как тот, что был у тебя тогда, когда мы делили постель в гробнице леди Исиды?

– Да, но…

– Разве не это происходит с мужчиной в некий момент его недуга?

– Да, но…

– Но что, милорд? – совершенно невинно спросила она.

– Но это не совсем то, что я хотел испытать.

Естественно, Элизабет тотчас же осведомилась:

– А чего же ты хотел?

– Я тебе это покажу, моя великолепная леди, – сказал он и сбросил с себя одежду.

– Джек!

– А теперь давай посмотрим, что будет происходить с твоим телом, радость моя.