Но эта гипотеза тоже не проходила: слишком малый интерес выказал Пал Нилыч к амм-хамматскому волшебству. И потому Скиф, напомнив себе о дисциплине, выбросил досужие мысли из головы и отрапортовал:

– Все будет исполнено, шеф! Надо держать – буду держать! Так, что ваш усач не шелохнется!

Сарагоса, сменив гнев на милость, благосклонно кивнул.

– Держать – это в-третьих. А четвертое и самое главное – слушай своего Харану. Как зазвонит – кричи!

– И что дальше?

– Дальше – смотря по обстоятельствам. Либо смоемся, либо будем драться. Я скажу.

– Ну, ежели драться… – начал Скиф, вытягивая над столом руку и шевеля указательным пальцем – так, словно под ним чувствовалась упругая сталь курка, – ежели драться, было б чем! Или кулаками, Пал Нилыч?

– Кулаками много не навоюешь, – буркнул Сарагоса и, засопев, полез в стол Августа Рихардовича Мозеля. Действовал он совершенно по-хозяйски, что Скифа уже перестало удивлять: видно, коллекционер Мозель и коммерсант Ивахнов доверяли друг другу, как братья-близнецы.

Шеф молча извлек на свет Божий массивный тупорылый пистолет с ребристой цилиндрической рукоятью и непривычно толстым стволом; на рукояти были желобки для пальцев, а на месте спусковой скобы круглился диск, выступающий краем наружу. Серьезная пушка, решил Скиф, пытаясь разглядеть зрачок дульного среза. Но никакого отверстия, откуда полагалось бы вылетать пулям, он не нашел – там посверкивало нечто фиолетовое, непроницаемое, сплошное.

Тем временем на столе появился еще один предмет – квадратик размером с половину ладони, похожий на дискетку для компьютера в защитном металлическом кожухе. С одной стороны к нему была приделана прочная стальная цепочка, и Скиф догадался, что носить эту штуку нужно на шее, на манер медальона.

– Прижми пальцы сюда, – сказал Сарагоса, осторожно подтолкнув квадратик. – Видишь, где риски нанесены? Вот к ним и прижми.

Скиф осторожно коснулся холодной металлической поверхности. Кожу чуть заметно кольнуло, словно бы током; затем над столом метнулся смутный световой проблеск, и металл под пальцами потеплел.

– Ну, теперь он твой. – Шеф, довольно кивая, поднял медальон на цепочке. – Надень на шею, к телу, и не снимай. Никогда не снимай!

– Никогда? – Опустив квадратик за ворот рубашки, Скиф почувствовал, как тот холодит кожу; вероятно, ощущение тепла под пальцами было обманчивым. – Ну, а как быть с девушками? Эта железка всю грудь исцарапает!

Сарагоса задумчиво поиграл бровями.

– Когда надо, перевернешь на спину. Или в зубы возьми, если угодно. Но не снимай! Ты ведь во время службы таскал на шее жетон с номером? Ну, так это тебе вместо него. Называется Страж: твой хранитель, прибор связи и ключ ко всяким замкам.

– Каким замкам?

– Не спеши, парень, все узнаешь со временем. – Сарагоса уже двигал к нему пистолет с цилиндрической рукоятью. – А вот с этой игрушкой будь поосторожней. Боевой лазер, на вооружение в войска не поступал. Стреляет, конечно, не так далеко, как «АКД», но в ближнем бою страшная штука. Придется в дело пустить – смотри, чтоб меня не разрезал напополам. Вот тут рычажок… вместо предохранителя… – Он показал, где.

Это мы уже видели, подумал Скиф, пряча оружие в карман. Это мы видели – у Самурая, когда тот отправлялся кататься на слонах. Интересно, а Страж у него тоже есть? Наверное, есть, решил он, чувствуя, как металлическая пластинка холодит кожу на груди. Получалось, что инструктор инструктору рознь: те, прежние, были людьми доверенными, тогда как он. Скиф, вместе с четверкой хмурых триариев всего лишь проходил испытательный срок.

Но не являлась ли сегодняшняя беседа своеобразным посвящением? Ему выдали оружие и медальон-хранитель; он должен был принять участие в весьма загадочном деле – в боевой операции, судя по всему. Как бы шеф ни темнил, что бы ни болтал насчет безобидного своего знакомца, Скифу чудилось, что визит окажется не из простых. Об этом напоминали висевший под рубахой Страж и лазер, который оттягивал карман. Святой Харана! До сих пор он и знать не знал, что такие штуки существуют на Земле!

– Ну, все! – произнес Сарагоса, приподнимаясь. – Отчитаться ты отчитался, инструкции получил, снаряжение тоже. Пойдем с тобой на пару, порастрясем моего приятеля… – Он вдруг резко вывернул шею и уставился на Скифа с каким-то напряженным и тревожным ожиданием. – Твой бог… Харана этот… он ничего не говорит?

– Ничего, Пал Нилыч. – Скиф пожал плечами.

– И ладно. Ты, как минимум, останешься цел. Тоже утешает!

Они вышли в коридор, пробираясь мимо заточенных клинков, лезвий секир и Протазанов, связок дротиков и стрел. Внезапно Скиф остановился, хлопнул себя по лбу.

– Пал Нилыч, хотел спросить насчет Доктора…

– Да? – Сарагоса, возившийся с замками у двери, обернулся.

– Доктор как-то моделирует реальность? Ну, в тех снах, куда мы попадаем? Он может влиять на события в фэнтриэле? Скажем, подгоняя их к заказанному клиентом сценарию?

– Отчасти. Ведь отправляясь Туда, – Сарагоса показал взглядом на потолок, – мы не испытываем проблем ни с языком, ни с письменностью, ни с…

– Я не это имею в виду. В момент Погружения он как бы меняет нас, вкладывает знание языка в наш разум, – Скиф коснулся лба, – и это в какой-то степени понятно. Но способен ли он воздействовать на местных аборигенов? На тех, с кем мы встречаемся во сне?

Сарагоса лукаво сощурился.

– Боишься, что Доктор внушил той девице излишне теплые чувства? Как ее… Сийя ап'Хенан, Стерегущая Рубежи?

– Такая мысль не приходила мне в голову, – медленно произнес Скиф, ощущая ледяной холод под сердцем. – Но сейчас меня интересует другой эпизод… Помните, я говорил о встрече с мореходами с погибшего корабля? С этим Зуу'Арборном и карликами-джараймами. Они ведь нас узнали! Откуда? По велению Доктора?

– Действительно, откуда? – Шеф оперся плечом о стену и призадумался. – Не могу сказать, – сообщил он наконец, тряхнув головой. – Не могу, но это ничего не значит. Видишь ли, все эти манипуляции Доктора… они… Словом, ему самому неведомо, как получается то, что получается. А мы о его фокусах знаем и того меньше. Пока… – На лице Сарагосы промелькнула тень недовольства, потом он протянул руку и крепко стиснул плечо Скифа. – Ты уж прости, парень, но хочу тебе сказать: люди, которых мы встречаем Там… мужчины и женщины… да, женщины, самые прекрасные из них… они, быть может, нереальны. И их чувства к нам – любовь, ненависть, страх или презрение – нереальны тоже. Как и наши… Понимаешь?

– Понимаю. Сон?

– Да, сон. Возможно. Или ..

– Или?..

Но Сарагоса только пожал плечами и отвернулся к двери.

* * *

Домой Скиф возвращался на метро в первом часу ночи, пребывая в довольно угрюмом настроении Некоторое время он разглядывал припозднившихся пассажиров и размышлял о том, что метро в Питере гораздо глубже московского, но людей словно бы не волнуют десятки метров глины, камня и воды, нависшие над головой. Сила привычки, думал он, ложное чувство безопасности, даруемое бетонными сводами и каменной облицовкой. Но вот своды треснули, рухнул мрамор и гранит, хлынули воды, полезла сквозь трещины жирная темная глина, и мы пробуждаемся от иллюзии стремительного движения к застою, к гибели… от сияния электрических ламп к могильному мраку… от сна к реальности…