– Дьявол их всех забери, – бросил генерал куда-тов пространство, так что было непонятно, кого же именно должен покаратьнечистый. – Что, эта Исиченко действительно психбольная? Или ты своюдевицу выгораживаешь?

– Следствие покажет. Но то, что Исиченко – женщинаэкстравагантная, это точно. Поговорите с Кудиным из дежурной части, она у негоминут двадцать сидела, пока он Каменскую разыскивал. У него очень яркиевпечатления остались.

– Ладно, Виктор Алексеевич, зарывать Каменскую в землюникто не собирается, не старайся. Сам опером был, все понимаю. Ко мне на приемчерез полчаса придут родственники Исиченко. Я их выслушаю, но скорее всегопотом к тебе направлю.

– Хорошо, товарищ генерал. Я их приму. Так вамКаменская больше не нужна или прислать ее, когда появится?

– Хитер ты, Виктор Алексеевич, – покачал головойРуненко. – Что ж ты так боишься за нее? Думаешь, обижу? Кусаться буду?Держишь девчонку в тепличных условиях, от начальственного гнева оберегаешь.Может, это и правильно, пока ты в отделе командуешь и сам решаешь, кого и каквоспитывать. А ну как уйдешь? Другой начальник ее беречь не станет. Подумай надмоими словами. Может быть, пора ее тренировать, приучать к стрессам-то, а? Я неспорю, работник она толковый, даже очень толковый, а я на похвалы скуп, самзнаешь. Но если ее ругать никто не будет, то, не ровен час, зазнается, возомнито себе, тогда уж ей грош цена будет в базарный день при всей ее толковости.

– Каменская, товарищ генерал, сама себя воспитывает, ейв этом деле помощники не нужны, – сухо ответил Гордеев. – И ругаетона всегда сама себя первая, не дожидаясь, пока это сделает кто-то другой. Ямогу идти?

– Иди, защитник, – усмехнулся генерал.

Настроение у полковника Гордеева испортилось, но он знал,что это ненадолго. Напряженный ритм работы просто не даст ему возможностипережевывать негодование, мысленно возвращаясь к педагогическим советамгенерала. Так и случилось. Поэтому, когда примерно через час явилисьродственники Людмилы Исиченко, Виктор Алексеевич снова был бодр, добродушен исосредоточен.

Родственниками странной женщины, покончившей с собой вкабинете Анастасии Каменской, оказались супруги Неласовы, внешне производившиевпечатление вполне интеллигентной пары. Но Виктор Алексеевич понимал, что этоскорее всего просто видимость, потому что интеллигентному человеку делать в егокабинете по такому необычному поводу было нечего. Ну в самом деле, зачем онипришли? Гордеев догадывался зачем, и причина эта не имела ничего общего синтеллигентностью.

– Слушаю вас, – произнес полковник нарочитоприветливо.

– Нет, это мы вас слушаем, – кинулся в атакуНеласов, крупный мужчина лет сорока с наметившимся вторым подбородком, которыйон пытался скрыть бородой. Борода была еще короткой, видно, начал отпускать ееон совсем недавно. – Мы хотим выслушать ваши объяснения.

– По поводу чего? – невинно осведомился Гордеев.

– По поводу безнравственного поведения вашейсотрудницы. Она оказывала давление на несчастную Людмилу, заставляла еепризнаться в преступлении, которого та не совершала. Итог, как вам известно,весьма печальный. Людочка не вынесла давления, написала признание под диктовкувашей сотрудницы и наложила на себя руки. У нее не было сил сопротивлятьсявашему профессиональному нажиму, но и жить с клеймом убийцы она не захотела.

– Допустим, – кивнул Гордеев. – Вы хотите,чтобы вам были принесены извинения?

– Извинения? – взвизгнула Неласова. – Выдумаете, что отделаетесь ничего не значащими словами? Мы требуемудовлетворения.

– В каком виде?

– В виде компенсации за моральный ущерб. В виде штрафаза неправомерное поведение вашей сотрудницы, повлекшее самоубийство свидетеля.

– Понятно, – снова кивнул полковник. – И вкакую сумму вы оцениваете свой моральный ущерб?

Супруги переглянулись. Потом женщина едва заметно качнулаголовой, передавая слово мужу.

– Я очень рад, что вы сразу поняли нашу позицию, –начал тот. – Мы понимаем, что вы – люди занятые и ходить по судам вамнедосуг, поэтому мы предложили бы вам договориться, что называется, полюбовно.

– Я хочу знать, о какой сумме идет речь, –настойчиво повторил Виктор Алексеевич.

– Если дело дойдет до суда – пятьсот миллионов. Но еслимы договоримся, то сумма, разумеется, будет меньше. Мы ведь тоже ценим своевремя и силы.

– На сколько именно меньше?

– Двести. Двести миллионов. Вы должны согласиться, чтоэто весьма гуманное предложение, если учесть, что вашей сотруднице можетгрозить уголовная ответственность за доведение до самоубийства.

Гордееву стало смешно, но он подавил рвущуюся на устаулыбку. Эти люди казались ему забавными. И не особенно умными. Хотя, побольшому счету, отсутствие ума не является поводом для смеха, и он это,конечно, понимал.

– Я могу узнать, кто вас консультирует? – спросилон.

– Какое это имеет значение? – надменно вскинулброви Неласов.

– Вы меня не поняли, – терпеливо объяснилполковник. – Меня в данном случае не интересует имя конкретного юриста,который дает вам советы. Меня интересует его опыт, квалификация, послужнойсписок.

– Это очень опытный юрист, мы полностью доверяем ему.

– У него есть опыт работы судьей по гражданским делам?

Супруги замялись.

– Не знаю, – наконец сказал Неласов. – Мы обэтом не спрашивали.

– А о чем вообще вы его спрашивали, кроме размерагонорара?

– Как вы смеете! – возмутилась Неласова. – Выпытаетесь опорочить нашего адвоката в наших же глазах, потому что не хотитеотвечать за произвол и беззаконие, творящееся в этих стенах. Думаете, вам, какобычно, удастся выкрутиться? Не выйдет, господин полковник! Времена уже не те.

– Я бы сформулировал иначе, – миролюбиво возразилГордеев. – Времена еще не те.

– Что вы хотите сказать? Что до сих пор существуеткруговая порука, которая не позволит суду удовлетворить иск, предъявляемыйработникам милиции? Вы хотите сказать, что время истинной демократии еще ненаступило?

– Отнюдь. Я хочу сказать, что поколение грамотных идобросовестных юристов еще не выросло, вот и все. Ваш адвокат собирается тянутьс вас деньги за свои неквалифицированные советы. Именно поэтому я и спрашивал,какой у него опыт и стаж работы. Вы, разумеется, мне не верите, и это вашеправо. Более мы вашего юриста обсуждать не будем. Давайте вернемся к вашейродственнице. Скажите, пожалуйста, она не производила на вас впечатленияпсихически нездоровой?

– Конечно, – с вызовом произнесла Неласова, –я так и знала. Адвокат нас предупреждал, что вы постараетесь выставить Людочкусумасшедшей и объяснить происшедшее ее болезнью. Ничего у вас не получится.Людмила была абсолютно нормальной. Разумеется, это была натура тонкая иэмоциональная, но психически совершенно здоровая. И то, что она с собойсделала, является следствием грубого давления, угроз и запугивания со сторонывашей сотрудницы Каменской.