с другой стороны уже ехала «скорая помощь». Она затормозила у раскопанной траншеи, из машины выскочили санитары с носилками и также кинулись к Удалову. Удалов, как заяц, метался по полю, перепрыгивая через ямы, но кольцо преследователей все сужалось.

Удалова поймали бы, если бы не неожиданное отвлечение.

Внезапно воздух потемнел, на город наползла черная туча.

— Красная игрушка! — раздались крики в толпе. — Красная игрушка!

И тут же люди побежали прочь, ища укрытия, подхватывая на пути детишек.

Через полминуты Удалов остался один посреди площади.

Гроза идет, понял он и, благодаря природу за своевременное вмешательство, поспешил к торговым рядам, чтобы укрыться там. Но далеко отойти не успел, потому что все время оглядывался.

И с неба сорвались первые капли влаги.

Капли были черными, едкими, они жгли лицо и проникали сквозь одежду. Удалов побежал быстрее, но дождь становился все гуще. К тому времени, когда Удалов добежал до какого-то пустого подъезда, все тело горело от ожогов, а одежда начала расползаться и слезать с тела.

«Черт знает что, — рассердился Удалов. — Знал бы, никогда бы не согласился на такое путешествие. Вечно этот Минц с его открытиями!» Но внутренний голос поправил Удалова: Корнелий, сказал он, тебя никто не заставлял бегать по площадям и задавать вопросы. Пошел бы прямо на Пушкинскую, уже, наверное, возвратился бы домой с формулами в руках. Сам виноват.

Удалов согласился с внутренним голосом, хотя ему было жалко костюма, плаща и шляпы, не говоря уж о ботинках.

Кислотный дождь прекратился, но туча еще висела над городом, и улицы были пустынными. Удалов побежал домой.

Бежал он с трудом. Тротуары были скользкими и черными от зловонной жижи, плащ расползся, костюм держался еле-еле, у правого ботинка отклеилась подошва, а брюки пришлось поддерживать руками.

В таком плачевном виде Удалов пробежал по Пушкинской, влетел в ворота своего дома и сразу нырнул в подъезд.

Вот и родная лестница, вот и привычная дверь.

Удалов нажал на кнопку и услышал столь знакомый звон, прозвучавший в квартире.

* * *

Дверь открылась далеко не сразу.

В дверях стояла чем-то знакомая молодая блондинка. Приятной внешности, в цветастом халатике, натянувшемся на высокой груди.

— Корнелий! — воскликнула молодая женщина. — Как же ты не уберегся!

— Я… понимаете… понимаешь… — тут Удалов совсем смешался, потому что ожидал встретить совсем другую женщину. Бывает, смотришь на человека и понимаешь: где-то ты его видел, или в детском саду с ним состоял, или в школу ходил, или в Ялте отдыхал. Но кто она? Кто она? Почему она здесь? Где Ксюша?

— Тебе лучше не заходить, — сказала молодая женщина, загораживая проход. — Сначала погуляй, обсохни.

— Я с тобой не согласен, — возразил Удалов. У него зуб на зуб не попадал.

— Только в комнаты не заходи. — Женщина отступила, не скрывая отвращения от запаха и вида Удалова. — Все здесь сбрасывай и сразу в ванную!

Перед Удаловым стояла трудная проблема. Ему предлагали раздеться догола, полагая, что он не тот Удалов. Причем, ладно бы предлагала Ксюша — перед Ксюшей, Даже чужой, можно было не стесняться. Но с этой молодой красоткой… как при ней разденешься?

— Ты что? — спросила молодая женщина. — Оробел что ли, мой орел общипанный?

— Знаешь, — сказал Удалов, — я лучше так в ванную пройду. Там я разденусь.

— Чтобы всю ванную провонял? У меня там импортные шампуня стоят.

В голосе молодой женщины послышались пронзительные нотки, и этим она напомнила Удалову Ксению. Но только напомнила. Была она лет на двадцать моложе его жены, глаза намазаны, щеки подрумянены, во взгляде поволока…

Удалов, возя ногой по ноге, стянул с себя распадающиеся ботинки, с ними сошли и носки. Потом все же двинулся к двери в комнату.

— Стой! — Молодая женщина загородила руками проход. — Убью!

Халат ее распахнулся, обнаружив кружевное нижнее белье, но это совсем не смутило красотку.

Тогда Удалов, понимая, что выхода нет, начал стаскивать с себя остатки костюма, делая это очень медленно, оттягивая время в надежде, что другой Удалов придет и освободит его от позорного действия, и в то же время опасаясь, что другой Удалов может его неправильно понять.

— Ты чего домой пришел? — спросила тем временем красотка.

— Я… я обедать пришел, — вспомнил Удалов.

— Обедать? Домой? Ты же в спецбуфете обедаешь! Откуда у меня для тебя обед?

Костюм упал на пол, Удалов остался в трусах и майке — хорошо, что они не расползлись от кислотного дождя. Но были ветхими, ненадежными. Приходилось поддерживать трусы руками.

Удалов готов был сгореть от стыда, но понимал: если он сейчас признается, что он — не настоящий Удалов, может произойти трагедия.

От страха и полной растерянности Удалов стал агрессивным. Ну что за отношение к нему в собственном доме? Куда-то дели родную жену и еще приказывают!

— Дай мне халат какой-нибудь, — сказал Удалов.

— Вымоешься, получишь халат, — ответила молодая женщина.

А вдруг это моя новая жена, подумал Удалов. Все в этом мире так же, как в нашем, только жена у меня не Ксения, а молодая и красивая.

И как только он об этом подумал, он поглядел на женщину совсем другими, можно сказать, хозяйскими глазами. Но в то же время что-то смущало, и было неловко перед Ксенией.

— Дай халат, — повторил он, делая еще один шаг вперед.

Женщина отступила, но не столько от страха перед Удаловым, сколько от нежелания об него испачкаться.

Прихожая в доме Удаловых невелика, так что в три шага Удалов достиг входа в комнату и повторил еще громче и смелее:

— Дай халат!

Тут произошло совсем уж странное событие — его халат возник в приоткрытой двери. Он двигался по воздуху, потому что его держала обнаженная мужская рука.

Удалов принял из мужской руки халат и увидел в щели главного архитектора города Оболенского, можно сказать, в одних кальсонах.

— Это что? — спросил Удалов, полностью переключаясь на роль своего двойника.

— А что? — спросила молодая женщина, стараясь закрыть спиной дверь.

«Может, не жена? — подумал Удалов. — Я тут бушую, а она, может, и не жена, а вовсе жена архитектора Оболенского?»

— Что Оболенский там делает? — спросил Удалов.

— Оболенский? — удивилась молодая женщина. — Какой-такой Оболенский?

— Архитектор! — воскликнул Удалов и, отодвинув женщину, распахнул дверь в комнату.

В окне мелькнула