его мелодичные интонации и совершенно не разбирала слова, смысл которых и вовсе проходил мимо неё. Потому, оказавшись вдруг в незнакомых покоях, её тело сковало от ужаса. Вокруг было всё слишком непривычно и по-королевски роскошно. От красных с позолотой стен рябило в глазах, как и от начищенного до блеска паркета, в котором отражалась огромная кованая люстра, свисающая с высокого потолка. Мебели было немного, но вся она была подобрана с поразительным вкусом. Резной письменный стол возвышался в эркере, напротив располагался высокий позолоченный камин с парой глубоких обитых красным бархатом кресел, чуть в стороне теснилось несколько огромных книжных шкафов, чьи полки уходили под потолок, а у противоположной стены стояла широкая кровать с балдахином.

— Эт-то… ваша комната? — вдруг поняла Рениса, ощутив как снова заливается краской.

— Увы, — признал Данье, стаскивая с себя узкий почтовый жилет.

— Никогда бы не подумала, что вы живёте, как царь! — не удержалась от высказывания Рениса, ещё раз оглядывая всю комнату и отмечая, как плохо она вяжется с характером владельца.

— Демоны против перестановок и каких-либо изменений в этих покоях, так что не могу сказать, что окружающая обстановка мне по вкусу, — пояснил Филипп, а потом, приглаживая растрепавшиеся волосы, добавил: — Мне придётся вас оставить на пару минут, чтобы вернуть себе подобающий вид. Прошу, располагайтесь.

И он исчез за соседней дверью. Оставшись в одиночестве, Рениса несмело подошла к столу. Её внимание привлекла хрупкая фарфоровая статуэтка, стоявшая в самом центре. Приглядевшись, Рениса сначала подумала, что это эльфийка, у девушки были красивые тонкие черты и золотые волосы, однако она держала в руках иголку и с увлечением сшивала два куска струящейся ткани. Занятие не слишком подходящее для благородной эльфийской леди, и, признаться, увидеть фарфоровую швею было странно.

«Может, это его возлюбленная?» — вертя в руках необычную статуэтку, предположила Рениса, и тут же ощутила неприятный укол ревности. Миловидная девушка сразу показалась ей до отвращения приторной и слащавой, так что она вернула статуэтку на место и отошла от стола. Не зная куда деться, Рениса направилась к камину и уже хотела присесть в одно из кресел, как в комнату вернулся Данье. Теперь он был облачён в строгий чёрный костюм и в плотный дорожный плащ, и тёмные цвета невероятно подчёркивали его красоту. Если бы не пронзительные голубые глаза, Филиппа запросто можно было спутать с эльфийским принцем. Зачарованная его видом, Рениса не сразу заметила в руках Данье тёмно-зелёную накидку, подбитую соболиным мехом. Взгляд невольно привлекла ажурная золотая застёжка, в которой любой наг сразу бы признал работу мастера Нэя — лучшего ювелира царства. Вещь определённо была сделана на заказ, и, можно было с уверенностью заявить, что второй такой невозможно отыскать на всём свете. Мастер Нэй славился именно тем, что никогда не повторял свои заказы.

— На Каэре ужасные пронизывающие ветра, вам стоит надеть это, — сообщил он, протягивая накидку.

— Вы снова дарите мне вещи? — с подозрением переспросила Рениса, хотя её глаза уже алчно пожирали новое одеяние, подмечая помимо застёжки мягкость дорогой ткани и блеск редкого пепельного оттенка меха. Ей не терпелось прикоснуться к прекрасной накидке, почувствовать на себе её тяжесть и полюбоваться отражением в зеркале. И пускай она сама будет блёклой тенью на фоне роскошного одеяния, мысль об обладании сводила с ума.

— Всего лишь забочусь о вашем здоровье, — с улыбкой возразил Данье, помогая одеться.

— И всё же, не могу не отметить, что ваша забота кажется мне слегка подозрительной, — кутаясь в мягкую тёплую ткань, произнесла Рениса.

— Возможно, ваше чутьё вас не подводит, — хитро подмигнул Филипп и тут же пояснил: — Всё же поездка на Каэр не праздная прогулка. Как-никак решается судьба целого королевства, а это всегда весьма опасное занятие.

Рениса ощутила как, несмотря на очень тёплую накидку, по спине прошёл холодок. Она и сама не могла взять в толк, что же именно в этих слова её так испугало. Возможно, дело было в предчувствиях приближения грядущей войны, или же просто её тело стало слишком чувствительным.

* * *

Каэр показался Ренисе довольно угрюмой и не слишком дружелюбной страной. От унылых пейзажей по дороге так и веяло тоской и безысходностью. Вероятно, отчасти в том был виноват молчаливый Данье, который за время всей дороги не проронил ни слова, а лишь задумчиво смотрел на мрачные горы. Напрасно Рениса пыталась разгадать мысли Филиппа, искоса поглядывая в его сторону. Он был так же холоден и неприступен, как и большинство местных пиков. Рениса чувствовала себя крайне неуютно, и как нарочно собственные переживания и сомнения то и дело овладевали ей. Она всё чаще ловила безумные мысли, что ей не хватает внимания от Данье, чтобы он как бы невзначай посмотрел на неё, или что-то спросил. Рениса каждый раз стыдилась подобных желаний, ругая себя и подавляя возникшие чувства, но они упорно возвращались и липли, словно назойливые мухи. Бесстыдные и абсолютно невозможные! Наги и эльфы никогда не смогут быть вместе. Измаявшись от внутренней борьбы, Рениса с облегчением вздохнула, когда вдали показались каменные стены города.

Столица Каэра поражала своей невыразительностью. Неказистые тёмные дома, серые улицы, блёклая растительность. Ренисе отчаянно не доставало красок, словно она угодила в чёрно-белый сон. Даже главный дворец и тот не отличался яркостью, а, скорее, напоминал хмурого нелюдимого старика. Собственно, приблизительно таким же показался Ренисе встречающий их канцлер. Мужчина был немолод, и его лицо уже носило отпечатки прожитых лет. Глубокие морщины избороздили высокий лоб, что придавало и без того суровому лицу выражение некоей досадливости, словно канцлер вечно был чем-то недоволен. Причём столь угрюмый вид не спасала ни натянутая широкая улыбка, ни изысканные приветливые речи. Рядом с канцлером послушной собачонкой крутился замотанный Дамиан. И, что было особенно неприятно, он узнал Ренису. Она почувствовала это в тот миг, когда их взгляды случайно встретились. Её испуганный и его удивлённый. Это вызвало нешуточную тревогу. Ренисе с трудом удавалось не поддаться панике и не начать действовать подозрительно, хотя всё её существо требовало немедленно сменить облик и уползти! Косясь то и дело на Дамиана, она всерьёз опасалась, что тот обратится к ней за разъяснениями или выскажет какое-нибудь жуткое предположение. Рениса даже попыталась представить себе, как сейчас выглядела со стороны. Что бы она подумала, увидев, как некая сэйлини идёт в паре с каким-то мужчиной? Будь рядом с ней наг, можно было предположить, что это брат, молодой дядя или какое-то важное доверенное лицо, но с Данье такое никак не вязалось. Рядом с ним