Лёвенфельд кивнул, соглашаясь с художником.

– Будь я на месте Лутца, то держал бы за́мок под наблюдением, внедрил бы своих людей на телеграфной станции и позаботился о том, чтобы король пребывал в неведении. Лутц, может, и предатель, но уж точно не дурак.

Некоторое время я хранил молчание. Дым от сигарет клубился над нами, как грозовая туча.

– Значит, нужно предупредить короля иным способом, – сказал я потом твердым голосом. – Хорниг, у вас найдется лошадь?

Шталмейстер высоко вскинул брови.

– Хотите отправить конного курьера? До Фюссена отсюда пятьдесят миль. При такой погоде потребуется часа четыре, не меньше. А делегация и фон Гудден будут там… – он посмотрел на карманные часы, – …ровно через два часа. Так что забудьте об этом. К тому же это не имеет смысла! Упрямый король и слушать нас не станет. Меня он освободил от должности, с Каульбахом рассорился из-за эскизов руин Фалькенштайна, доктор слишком стар, а Дюркхайма отправили в отпуск! Кто же теперь отправится?

– Я, – сказал я решительно.

– Вы? – Каульбах смерил меня недоверчивым взглядом. – Насколько мне известно, после той прискорбной интрижки на Херренхимзее король навсегда исключил вас из круга своих друзей. Когда я виделся с ним в последний раз, он говорил о том, чтобы высечь вас и сослать на Антильские острова.

– И все-таки я должен попытаться, – настаивал я. – Я уверен, Людвиг по-прежнему любит меня. Когда он услышит, что за новости я принес, он меня простит.

– Или отрубит вам голову, – проворчал Рихард Хорниг. – От этого короля все можно ожидать… – Он вздохнул и поднялся. – Хотя иного выбора у нас нет. Пойдемте. Посмотрим, найдется ли у меня лошадь, которая не сбросит вас за первым же поворотом.

* * *

Мы остановили свой выбор на двух молодых жеребцах, на которых я мог бы скакать поочередно. Это позволило бы мне галопом добраться до Нойшванштайна, не замедляя ход.

Прежде я не раз сопровождал Людвига в его ночных прогулках и считал себя сносным наездником. Но следующие несколько часов показались мне адом на земле. Дождь лил как из ведра, дороги размыло, и я ничего не видел перед собой. Капли градом били меня по лицу, и за несколько минут одежда прилипла к телу. После Пайсенберга дождь наконец стих, но отыскивать в темноте нужную дорогу по-прежнему было трудно.

Около полуночи впереди наконец показались фонари, и я понял, что добрался до Фюсена. Еще через некоторое время я подъехал к замку Хоэншвангау, где Людвиг провел бо́льшую часть своего детства. Напротив, на возвышенности, мерцали огни Нойшванштайна. Внушительное сооружение до сих пор было окружено строительными лесами.

Я придержал коня и огляделся. Какие действия следовало предпринять? До сих пор я думал лишь о том, чтобы добраться до Нойшванштайна. Теперь же, когда замок высился передо мной, я засомневался. Что, если Хольнштайн, фон Гудден и остальные уже у короля? Если солдаты уже охраняют ворота? Внезапно все это показалось мне совершенно бессмысленным. Меня знобило, словно в лихорадке, я ужасно проголодался и совершенно выбился из сил.

В этот момент в воротах Хоэншвангау показалась высокая фигура. Человек этот, пошатываясь, побрел в сторону долины. В первый миг я решил, что передо мной король, но потом я узнал графа Хольнштайна. Бывший доверенный Людвига был, судя по всему, изрядно пьян. Он подошел к конюшне, откуда кучер выводил двух лошадей. Я быстро увел своих коней за ближайший сарай и уже оттуда стал наблюдать за происходящим.

– Эй, слуга! – проревел Хольнштайн и подкрутил усы. – Ты чего здесь забыл?

– Я… мне приказано приготовить повозку для короля, – промямлил кучер. – Ночью он…

– Распрягай сейчас же, – прервал его граф. – Для короля готова другая повозка.

Кучер растерянно посмотрел на толстяка.

– Но король приказал мне…

– Королевские приказы теперь ничего не стоят! – рявкнул Хольнштайн. – Его Высочество принц Луитпольд принял правление. Так что проваливай к черту!

У бедняги кучера отвисла челюсть. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но потом поклонился и увел лошадей обратно в конюшню. Хольнштайн хмуро посмотрел ему вслед, после чего тяжелой походкой отправился обратно в замок. В освещенных окнах я различил силуэты многочисленных гостей. Сердце мое гулко забилось – еще не поздно! Должно быть, господа решили сначала поужинать, а уж потом донести до Людвига роковую весть.

Я вывел одного из коней из-за сарая и, ухватив второго за узду, помчал галопом к Нойшванштайну. Солдат, по счастью, видно не было, у недостроенных башен высились скелеты подмостков. Я несколько раз с силой постучал в ворота, и мне открыл заспанный сторож, который знал меня по прошлым визитам. Мы обменялись парой слов, после чего он впустил меня, и я влетел во внутренний двор, а оттуда – во дворец, чтобы известить короля.

Я разыскал его в Певческом зале.

Король являл собой печальное зрелище – печальнее даже, чем в нашу последнюю встречу. Он так растолстел, что пуговицы его сюртука могли треснуть в любую минуту. Лицо стало бледным и обрюзгло, к рукавам и жилету пристали пятна соуса. Когда я вошел, Людвиг держал в сальных ладонях небольшую книжку и беззвучно декламировал какие-то строфы, движениями губ напоминая бледного карпа. И хотя я громко хлопнул дверьми, король даже не заметил меня.

– Ваше Величество! – воскликнул я. – Вы в большой опасности!

Он наконец-то повернул массивную голову в мою сторону, но, судя по всему, не узнав меня, пробормотал:

– Кайнц? Разве я приглашал вас на представление?

Я тихо вздохнул. Очевидно, Людвиг принял меня за одного из своих актеров. Может, он все-таки утратил рассудок? И его противники оказались правы? В этом роскошном зале, под высокими сводами и среди сцен из «Парцифаля», он напоминал запущенным видом нищего в сказочном замке. Он стоял на сцене у дальней стены, позади него висели кулисы с нарисованными деревьями, цветами и оленями. Внезапно лицо его переменилось, глаза яростно сверкнули.

– Марот! – прошипел король, когда наконец узнал меня. – Я, кажется, вполне ясно выразился. Я больше не желаю видеть вас! Вы повели себя отвратительно!

Король еще осыпал меня проклятиями, однако я вздохнул с облегчением. Людвиг хотя бы узнал меня, и безумие не овладело им окончательно.

Когда злость его поутихла, я бросился к сцене и поклонился, как рыцарь перед своим господином. Я и в самом деле чувствовал себя героем легенды; словно Парцифаль или Тристан, я предстал перед королем, прежде чем отправиться на поиски Святого Грааля.

– Ваше Величество, – начал я тихо. – Я понимаю, что совершил ошибку. И тем не менее явился к вам в этот трудный час, потому что должен предостеречь вас! Сюда направляются граф Хольнштайн и доктор фон Гудден в сопровождении нескольких санитаров. Они хотят объявить вас сумасшедшим. Вы должны бежать, немедленно!

Людвиг взглянул на меня с удивлением.