— Айзек, собери мужчин, пусть отправятся на поиски детей. Сейчас слишком холодно, и они могут простудиться. — Николь повернулась к Жерару: — Приготовьте маме что-нибудь поесть.

Он удивленно вскинул бровь:

— Я не смогу, это женская работа.

— Послушай, ты! — возмущенно воскликнула Джейни.

— Джейни! — остановила ее Николь. — Сейчас нам важнее всего отыскать близнецов. Я отнесу маме хлеб и сыр. А потом тоже отправлюсь на поиски близнецов. — Увидев, как сердито Джейни смотрит на Жерара, Николь добавила: — Мне нужна помощь. Прошу тебя, не усугубляй мои проблемы.

Джейни и Айзек вышли из дома, а Николь стала нарезать хлеб и сыр. Адель продолжала стучать.

Николь заметила обиженный взгляд Адель, когда сунула ей еду, и почувствовала себя виноватой. Ей жаль было оставлять мать одну, но необходимо было найти близнецов. Николь выбежала из дома и тут увидела этих озорников, которые бежали ей навстречу.

Взглянув на часы, стоявшие на шкафчике возле двери, Николь медленно перешла от камина к кухонному столу. Через десять минут надо обмять тесто для бриошей. Как бы не забыть. Близнецы тихо играли в дальнем углу комнаты: Алекс вырезал из дерева животных, а Мэнди играла с куклой, которая должна была изображать жену фермера.

— Николь, можно, мы пойдем погулять после обеда?

Николь вздохнула.

— Можно, если перестанет идти снег. Уговорите Айзека помочь вам слепить снеговика.

Близнецы с улыбкой переглянулись.

Распахнулась дверь, внутрь ворвалась струя холодного воздуха, грозя погасить огонь.

— Такого ненастного марта я не припомню, — заметила Джейни, протягивая руки к огню. — Просто не верится, что когда-нибудь наступит весна.

— Мне тоже не верится, — прошептала Николь и обмяла поднимающееся тесто. Весной, подумала Николь, они с Клэем уедут отсюда. А теперь из-за снегопада невозможно было выйти из дома. За месяц, прошедший с тех пор, как приехали Адель и Жерар, Николь виделась с Клэем всего раз. Он был чем-то очень озабочен.

— Доброе утро! — сказал Жерар, спускаясь с лестницы. Он и Адель спали теперь на месте близнецов наверху, Джейни и Николь тоже, отгороженные от супружеской четы занавеской. Для детей расстилали матрацы внизу.

— Утро! — фыркнула Джейни. — Скоро уже полдень!

Жерар, как всегда, пропустил ее слова мимо ушей. Они терпеть не могли друг друга.

— Николь, — произнес он с мольбой в голосе, — нельзя ли не шуметь с самого утра? — Николь, уставшая от приготовления пищи, уборки и обслуживания стольких людей, не сочла нужным ему ответить. — Да, кстати, манжеты моего сиреневого пиджака испачкались. Надеюсь, вы сможете их отчистить. — На пиджаке, доходившем до колен и сильно приталенном, была застежка из декоративного шнура. Бриджи застегивались у колена. На ногах — шелковые чулки и тонкие, легкие штиблеты. Поверх белой шелковой сорочки желтый атласный жилет, вышитый ярко-синими звездами. На шее — зеленый галстук. Жерар ужаснулся, обнаружив, что Николь не знает, что зеленый галстук свидетельствует о его принадлежности к французской аристократии.

— Этим, собственно, мы и отличаемся от простолюдинов, — объяснил он.

Стук, донесшийся сверху, отвлек внимание Николь от теста. Сегодня Адель проснулась раньше обычного.

— Я схожу к ней, — сказала Джейни.

Николь улыбнулась.

— Ты ведь знаешь, что она к тебе пока не привыкла.

— Она снова начнет кричать? Можно нам пойти гулять? — наперебой спрашивали Алекс и Мэнди.

— Нет, — сказала Николь. — Вы сможете погулять позднее. — Она взяла маленький поднос, налила в стакан сладкого яблочного сидра и понесла матери.

— Доброе утро, дорогая, — сказала Адель. — Ты сегодня что-то плохо выглядишь. — Она, как всегда, говорила по-французски. Николь пыталась заставить мать говорить по-английски, которым она хорошо владела, однако Адель не пожелала.

— Просто я немного устала.

У Адель блеснули глаза.

— Этот немецкий граф слишком долго танцевал с тобой вчера вечером, не так ли?

Было бесполезно пытаться что-либо объяснить ей, поэтому Николь просто кивнула. Как только мать возвращалась к реальности, сразу начинала кричать, и приходилось давать ей успокоительное. Иногда она затихала и начинала говорить об убийствах и смерти, о своем пребывании в тюрьме, о друзьях, которые, выйдя из камеры, так и не возвратились. Николь было невыносимо тяжело все это слушать. Она помнила многих из тех, о ком говорила мать. Помнила прелестных легкомысленных красавиц, живших в роскоши и комфорте. Каждый раз вспоминая о том, как эти женщины шли на казнь, она не могла удержаться от слез.

Снизу донесся чей-то голос. «Уэсли!» — обрадовалась Николь. К счастью, Адель, откинувшись на подушки, закрыла глаза.

Испытывая чувство вины, как всегда, когда оставляла мать, Николь спустилась вниз поздороваться с гостем. Последний раз она видела Уэсли три месяца назад, когда состоялся тот ужасный рождественский обед.

Уэсли внимательно слушал Джейни, которая, как полагала Николь, объясняла ему, кто такие Жерар и Адель.

— Уэсли, — сказала Николь, — как я рада снова видеть тебя!

Он обернулся к ней, широко улыбаясь, но улыбка тут же исчезла.

— Силы небесные, Николь! Как ужасно ты выглядишь! Будто ты похудела фунтов на двадцать и не спала целый год.

— Это ты почти в точку попал, — раздраженно заявила Джейни.

Сама Джейни тоже сильно изменилась. И тоже не в лучшую сторону. Даже румянец исчез с лица. За спинами женщин он заметил субтильного блондина, который наблюдал за детьми, презрительно скривив толстые губы.

— Алекс и Мэнди, ну-ка одевайтесь потеплее. Ты, Николь, и Джейни, тоже одевайтесь. Мы отправляемся на прогулку.

— Уэс, — начала было Николь, — я не могу. У меня тесто поднимается, и моя мать… — Она умолкла и уже совсем другим тоном произнесла: — Будь что будет, я с удовольствием прогуляюсь.

Николь сбегала наверх за своей новой накидкой, которую выиграла у Клэя, сделав ставку на скачках во время пикника у Бакесов. Накидка была сшита из камлота густобордового цвета, капюшон подбит черной норкой, как и вся накидка.

Снег валил и валил. С наслаждением вдохнув холодный чистый воздух, Николь накинула на голову капюшон.

— Что происходит? — спросил Уэс, отведя ее в сторонку и наблюдая, как Джейни, близнецы и Айзек играют в снежки. — Я думал, между тобой и Клэем все пойдет как по маслу после пикника у Бакесов и после того, как мы привезли тебя с острова.

— Так оно и будет, — заявила Николь. — Только для этого потребуется время.

— Не сомневаюсь, что все дело в Бьянке.