— Джеки?! — не поверила ушам девушка.

— Именно, детка. Твой Малютка Джеки.

— Я не верю ушам…

— Поверь, детка. Это я, Джеки.

Сыщик с трудом сдерживал смех. Розыгрыш казался ему удачным ровно до того момента, как Джессика заорала в трубку:

— Ах ты тупоголовый придурок! Какого черта ты стащил мои сережки, пока я была с твоим приятелем Кирком?!

— Но…

— Я хотела пойти в полицию, и знаешь что, Джеки? Теперь я точно пойду в участок, потому что ты не просто стащил мои сережки — ты звонишь мне в восемь утра, будишь и ласковым голоском говоришь: «Это я, твой Малютка Джеки»! Какого черта ты вообще мне звонишь, урод? В тот вечер мы перекинулись лишь парой слов, а теперь — «это я, твой Джеки»! Катись на свою свиноферму, иначе так и помрешь холостяком, тупая твоя башка!

Винс шумно сглотнул и потянулся к рычагу.

— Надеюсь, копы хорошенько проучат тебя, жирная скоти… — успела сказать Джессика, прежде чем ее прервали короткие гудки.

Винс некоторое время лежал молча, а потом, закрыв лицо руками, захохотал. Трубка болталась в воздухе туда-сюда, а он, катаясь по полу, безостановочно смеялся — громко и дико.

Сыщик вспомнил вчерашний вечер и толстяка с зализанными волосами и тремя подбородками. Он, в белом плаще и шляпе, сидел за стойкой и, облокотившись на нее, изредка прикладывался к стакану бренди. Более всего жирный напоминал гангстера на покое, этакого раздобревшего Майкла Корлеоне местного разлива.

— Ищешь, с кем провести ночку, малыш? — спросил он хриплым прокуренным голосом.

К счастью, Винс в тот момент был еще не слишком пьян, иначе за «малыша» боров бы поплатился парой зубов.

— Да, — кивнул Новал, усаживаясь рядом.

— Меня зовут Малютка Джеки, — представился толстяк.

— Гарри Пидокку, — ляпнул Винс, не особенно задумываясь.

Называть первому встречному дурачку настоящее имя сыщик поостерегся.

— Сколько дашь за номерок жгучей брюнетки с охренительно длинными ногами и шикарной грудью? — поинтересовался толстяк.

— Пару десяток.

— Всего-то? — немного удивился собеседник.

— Я ведь ее еще не видел.

— Тебе мало моего слова? Малыш, это стопроцентный вариант. Она уже давно этим занимается и, поверь, свою работу знает на отлично. Черт, малыш, весь прошлый уик-энд мы провели с ней в кровати, прерываясь лишь изредка — чтобы перекусить или выпить пива. Она — нечто, круче телки я не имел. А имел я немало телок, сечешь?

Винс кивнул. Если девушка провела целый уик-энд, занимаясь сексом с этим свинтусом, она действительно самая настоящая нимфоманка.

— Хорошо. Я дам пятьдесят. Но на этом торг окончен.

— По рукам, — кивнул толстяк и, выудив из кармана блокнот с ручкой, положил их перед собой. Написав на листке имя и номер, боров сорвал его с пружины и протянул Винсу. — Деньги.

— Вот, — сыщик вложил Гранта в пухлую руку собеседника, а номер девушки спрятал в карман плаща.

— С тобой приятно иметь дело, малыш, — ухмыльнулся толстяк. — Если любишь с двумя, могу за одного мятого Франклина подкинуть номерок двух премилых близняшек.

— Да ладно, мне бы хоть с одной справиться, — разыграл смущение Винс.

Боров презрительно хмыкнул.

— В твои годы, малыш, я мог справиться с пятью такими за раз, — поучительно изрек он. — Молодость, бурная молодость…

Он допил свой бренди и попросил у бармена добавки. Винс понял, что разговор окончен, и оставил толстяка наедине с пустым стаканом.

И вот теперь выясняется, что раздобревший Майкл Корлеоне на деле оказался самым обычным мелким воришкой, который крадет драгоценности у пассий своего братца Курта.

Черт, и почему люди так любят врать?

Малютка Джеки будет и дальше рассказывать, как в юные годы удовлетворял по сто пятьдесят девушек за ночь, и собеседники будут смотреть на него с уважением и даже подобострастием. А потом в один прекрасный погожий день к нему домой нагрянет полиция и, ткнув жирной мордой в ковер, расскажет другую, не менее увлекательную историю про грядущий суд, тюрьму и замечательных сокамерников, которые только и ждут приезда такого клевого парня, как Джеки. Услышав об этом, Малютка Джеки, разумеется, громко зарыдает и сам поведает обо всех своих грехах, после чего его точно упекут надолго. В тюрьме боров забудет и про бары, и про задушевные истории за порцией бренди… Едва освободившись, он приедет домой, запрется на все замки и будет долго и нудно благодарить Бога за то, что тот спас его от расправы зэков. Белый плащ и шляпа отправятся на вешалку, как и не выдержавший проверки временем образ стареющего гангстера. На смену им придут безразмерный серый свитер и старые синие джинсы, «в которых выросла вся Америка».

Винс утер выступившие на глазах слезы и мотнул головой. Смех смехом, но у него остался еще один непроверенный номер. Поймав болтающуюся трубку, Винс снова прижал ее к уху и набрал номер Клары.

Долгое ожидание так ничем и не завершилось. Он набрал еще раз — тишина. Еще один — тот же эффект. Винс бросил трубку на рычаг и задумчиво хмыкнул.

Одна подозреваемая у него есть. Но что толку? Винсу не удалось разжиться ее адресом, иначе он нагрянул бы к ней прямо сейчас. Если Клара действительно стилфи, то до вечера она к телефону не подойдет, а там уже приедет Генри…

Короче, надо ждать Кребола и не калечить попусту мозги. Фривольных дамочек в Хорс-тауне — хоть отбавляй. Так что искать среди них стилфи «методом научного тыка» — полнейшее безумство. А та же Клара могла просто уйти на работу, а не скакать по городу в облике зеленокожего чудища.

— На всякий случай готовься, родная, — ласково сказал Винс, обращаясь к бумажке с именем.

Встав с пола, сыщик добрел до холодильника и, взяв с полки бутылку водки, выпил пару глотков.

«Бедная моя печень…» — подумал Винс, вытирая губы рукавом плаща.

Если бы у нее была возможность покинуть организм сыщика, она непременно переехала бы к более спокойному и рассудительному хозяину. Ей же приходилось, болезненно морщась, прогонять через себя невероятное количество алкоголя и даже не мечтать о смене обстановки.

* * *

Протяжная трель телефона заставила Винса подскочить и удивленно захлопать глазами. Выжидая время до вечера, он улегся на диван, где его предательски подстерег сон. Отключился детектив практически мгновенно — тех пяти-шести часов, которыми он побаловал себя после вчерашнего «пьяного тура», оказалось слишком мало.

Воспользовавшись слабостью противника, Морфей живо прибрал его к рукам, и, если бы не звонок, сыщик, вероятно, спал бы еще очень и очень долго.

— О, черт… — пробормотал Винс, взглянув на часы.

Без пяти восемь.