– О, Труди, не будь такой занудой. Какая им разница, кто хозяин дома!

Выходит, я права, подумала Кейт. Обычное дело, когда студенты имеют богатых отцов или личные средства. Дом растет в цене: продав его, папочка не проиграет. А студенткам не грозят финансовые махинации или сексуальные домогательства со стороны хозяев; совместное проживание удешевляет расходы на содержание дома, да и папочке спокойнее, что дочка живет под одной крышей с людьми своего круга. Разумное решение вопроса, если повезет, а Кэтрин Беддингтон была из счастливчиков. Это Кейт поняла, как только ступила в дом. Из мебели кое-что могло быть взято из старого дома, но эти предметы были тщательно выбраны и соответствовали пропорциям комнаты. А явно новый диван был из дорогих. Полированный дубовый пол щедро устилали ковры, на столике стояли семейные фотографии в серебряных рамках, на тахте, покрытой покрывалом кремового цвета, были небрежно разбросаны вышитые подушечки.

Кейт обратила внимание на фотографию, на ко-торой Кэтрин Беддингтон стояла рядом с молодым человеком в мантии. Брат, подумала она, или жених? Кэтрин, как заметила Кейт, носила обручальное кольцо – несколько гранатов в старинной оправе с вкрапленными бриллиантами.

Но пора приступать к делу:

– Не могли бы вы сказать, где были и что делали в среду с семи тридцати вечера? Этот вопрос мы задаем каждому, имеющему ключи от «Чемберс».

– В этот день мы были в Снерсбруке с мисс Олдридж и ее помощником. Мы освободились раньше, чем ожидали: судья перенес заключительную речь на следующее утро. Мисс Олдридж поехала в Лондон на машине, а я села на Центральную линию метро и вышла на Чансери-лейн. Папа не любит, когда я вожу автомобиль в Лондоне, поэтому у меня его нет.

– А почему вы не поехали с мисс Олдридж? Разве это не было бы естественно?

Кэтрин вспыхнула, взглянула на Труди Мэннинг и сказала:

– Вполне естественно. Думаю, мисс Олдридж была уверена, что я так и сделаю. Но мне показалось, что ей хочется побыть одной, поэтому я сказала, что у меня встреча с подругой на станции «Ливерпуль-стрит» и я поеду на метро.

– Вы так и сделали?

– Нет. Я солгала. Просто подумала, что так мне будет удобнее.

– Не случилось ли что-нибудь в суде, что могло разволновать вас или мисс Олдридж?

– Да нет. По крайней мере не больше обычного. – Девушка опять покраснела.

– Вам можно рассказать правду, – вмешалась Труди. – Венис Олдридж – поручитель Кэти. Она прекрасный адвокат… была прекрасным адвокатом, это все знают. Сама я не встречалась с ней, но ее репутация мне известна. Однако это не означает, что она хорошо относилась к людям – особенно молодым. Она не обладала терпением, была язвительна и предъявляла исключительно завышенные требования.

Кэтрин Беддингтон повернулась к ней со словами:

– Это не совсем так, Кэти. Она могла быть замечательным учителем, но не для меня. Я слишком ее боялась, и чем сильнее был мой страх, тем больше я ошибалась. В сущности, это моя вина. Мисс Олдридж считала своим долгом проявлять интерес ко мне, так как была моим поручителем – хотя мой непосредственный учитель мистер Костелло. У Королевских адвокатов нет учеников. Все считали, что мне очень повезло с поручителем. С тем, кого она считала умным, способным ей противостоять, она была великолепна.

– В основном с мужчинами, – вмешалась Труди. – Она не любила женщин. Ты что, не умная? У тебя прекрасные оценки. Почему, черт возьми, женщины всегда такого низкого мнения о себе?

Кэтрин метнула взгляд на подругу.

– Труди, это несправедливо – ну, я о том, что мисс Олдридж якобы не любила женщин. Да, меня она недолюбливала, но это ничего не означает. Она и к мужчинам была строга.

– Во всяком случае, свой пол она никогда не поддерживала, не так ли?

– Она считала, что конкуренция должна быть на равных.

– Вот как? И когда у женщин были равные условия? Хватит, Кэти. Мы и раньше спорили на эту тему. Она все сделала, чтобы ты не получила место в кол-легии.

– И это правильно, Труди. Я не так талантлива, как остальные двое.

– Нет, не менее талантлива – просто не так уверена в себе.

– И это тоже. Что за адвокат, который не уверен в себе!

Кейт повернулась к Труди Мэннинг:

– Вы ведь руководитель организации «Изменение ситуации»?

Если Кейт ожидала, что девушка смутится, ее ждало разочарование. Труди рассмеялась:

– Ах, вы об этом? Я так и думала, что вы найдете наш бюллетень на столе Венис Олдридж. Да, я и трое моих друзей, одна из которых разрешила воспользоваться ее адресом, основали ее. Это была удача – мы такого даже не ожидали. Страна практически управляется горластыми лоббистскими группами. Надо говорить во весь голос. Женщины ведь не меньшинство – это раздражает больше всего. Мы просим руководителей дать возможность женщинам попробовать свои силы в деле, а женщин, которые чего-то добились, – поддержать представительниц своего пола. У мужчин же круговая порука. Иногда мы обращаемся в фирмы. Они не отмахиваются от нас и не пишут, что у них отработанная и хорошо действующая система продвижения по службе, и лучше бы нам заняться своим делом; напротив, нам присылают подробные отчеты, где показано, как в их фирме поступают в случаях равных возможностей претендентов. Наши послания не остаются без внимания. Я хочу сказать, когда в очередной раз возникнет вопрос о продвижении по службе, они, возможно, несколько раз подумают, прежде чем отвергнуть кандидатуру дельной женщины в пользу мужчины.

– В бюллетене вы упомянули Венис Олдридж, – сказала Кейт. – Как она к этому отнеслась?

Труди снова рассмеялась:

– Ей это не понравилось. Мисс Олдридж говорила с Кэтрин – она знает, что мы друзья, – и что-то упомянула о клевете. Нас это не испугало. Она слишком умна, чтобы идти дальше. Да это было бы и унизительно. Но упоминание ее имени в бюллетене – ошибка. Теперь мы так не делаем. Это опасно и непродуктивно. Лучше посылать письма по адресам нужных людей.

– Давайте вернемся к вечеру среды, – предложила Кейт. – Итак, вы уехали из Снерсбрук-стейшн?

– Да. От этой станции удобно добираться до Суда Короны. В коллегии я была где-то в четыре тридцать. Потом занималась в библиотеке, пока почти ровно в шесть за мной не зашла Труди. Она принесла из дома мой гобой, и мы вместе отправились на репетицию в церковь Темпла. Я вхожу в ее музыкальный коллектив. Оркестр состоит в основном из членов Темпла. Репетиция длится с шести до восьми, но на самом деле закончилась немного раньше. Минут через пять после ее окончания мы покинули церковь.

– Через какие ворота вы вышли? – спросила Кейт.

– Как обычно – через Судейские ворота в Деверо-Корт.

– Значит, во время репетиции вы обе находились в церкви?

– Да, – ответила Труди. – Конечно, я не член оркестра. Я пришла, потому что мне нравится следить, как Малколм Бистон ведет репетицию. Тогда он ощущает себя Томасом Бичемом[27] с харизматичностью Малколма Сарджента[28]. И исполняемую музыку я могла выдержать.