минуты печали, горя, счастья и даже вожделения, Луи обращался к Богу. Он верил, что где-то есть высшая, сила, управляющая судьбой и равновесием в мире, помогающая в трудную минуту и просто созидающая в моменты счастья и удовольствия. "БОЖЕ МОЙ, за что мне все это?" Луи говорил, что Господь не дает нам непосильных испытаний. Но… я больше так не могу, испытывать постоянную боль и душевные муки.

— С тобой все хорошо?

Я посмотрела на него, на моего рыцаря, моего героя. Любила ли я его?… безусловно… с ним моя боль становилась более сносной, и душевные раны затягивались.

— Да.

Еле слышно прошептала я и отпустила одеяло, которое соскользнуло вниз с моих плеч по обнаженному телу. Я запустила руки в волосы моего спасителя и подняла его лицо на себя, его глаза горели, и влюбленная улыбка не сходила сего уст.

— Я боюсь… вдруг ты…

— Прошу тебя, пожалуйста…

Дважды просить не пришлось. Он нагнулся ближе ко мне и начал покрывать поцелуями мою грудь, а я сжала в кулак его волосы, от чего он зарычал. Он перехватил меня на руки и аккуратно положил на подушки, захватывая в плен мои губы. Он был нежен и ласков, я никогда не чувствовала себя так… лишь однажды с Луи (в нашем домике, после погони с волками…). Слезы скатились по моим вискам.

— Ты в порядке?

Я ничего не ответила, только глубже поцеловала его, переплетая наши языки. Его движения были медленные, словно мы занимались любовью впервые. В перерывах между поцелуями он зарывался в мои волосы и тяжело дышал мне в шею, иногда покусывая ее.

— Крис…

— Ммм…?

Он надрывисто с придыханием прошептал мне на ухо.

— Я люблю тебя… и это ничто и никто не изменит, никогда…

— Я тоже люблю тебя… и я не могу избавиться от этого чувства, даже, когда очень хочется.

Он поднялся на руках надо мной и его движения стали интенсивнее и быстрее, я обхватила его пояс ногами и прижимала сильнее к себе на каждом проникновении. Я схватилась за края подушки и на громком стоне выгнула спину, а рыцарь зарычал и вновь прохрипел, изливаясь прямо в меня… я чувствовала его растекающуюся по моим стенкам горячую страсть.

— Люблю…

Громко дыша, Антон завалился на меня и вдавил в кровать.

— Я не хочу выходить. Там так тепло…

Я рассмеялась. Он нехотя но все-таки покинул "тёпленькое место" и, устроившись рядом, сгреб меня в объятия.

— Антон, ты никогда не думал, что это все из-за кота? И если бы не он, то ты бы и не любил меня… если бы вы не привязались ко мне, ничего этого бы вообще не было.

— Но сейчас Люцик мертв, он бы не пережил такого удара. И даже если это все временно, я хочу, чтобы ты знала, как я счастлив сейчас.

— Я тоже…

Он прижал меня сильнее и через пару минут засопел с блаженной улыбкой. Я не могла закрыть глаза, перед ними стояли лица моих родных… плакать уже было нечем, слезы закончились. Как я не сопротивлялась, усталость, мягкая кровать, теплые объятия и успокаивающее дыхание оказались сильнее, и я провалилась в сон.

___________________________

Мне снится странное темное помещение с каменными колоннами, напоминающее собор. Посередине узкий коридор, ведущий к "о" образной лестнице. Наверху находится пьедестал, видимо, с королевским троном. Я иду к нему, медленно неторопливо. Чем дольше я иду, тем дальше он от меня. Женская фигура обгоняет меня и, спеша, поднимается по лестнице. Она начинает говорить… до чего же знакомый голос… и она там не одна. Я начинаю ускоряться, но как будто бегу на одном месте. Внезапно что-то подталкивает меня. Шаг и я у лестницы, два и я стою прямо за спинами, ведущих диалог.

— Он будет только лишь твой… послушай, только пожелай. А взамен, ты мне должна будешь одну услугу. Ну что ты скажешь? — это была Роксана, и она обращалась к Алире.

— Я в отчаянии… я не хочу помогать тебе, но и без него жить не могу. Я больше не в силах смотреть, как он любит другую.

— Тогда соглашайся.

— И он будет твой, а ей… ей мы отомстим, даже если выживет, потом все равно жить не захочет.

— Ладно… Что нужно делать?…

Глава 18. В Короне

День 2-й

Я резко открыла глаза. Я знала, что это не просто сон. Еще ни разу мои сновидения меня не обманывали. Вот же дрянь. Ну теперь то ты точно у меня получишь по заслугам. Антон мирно спал рядом, обнимая подушку. Я соскользнула с кровати и вышла на балкон.

Рассвет. Солнце вставало над бескрайним лесом и расстилающимися долинами. Оно доставало свои лучики из-за дальних зеленых холмов и пронзало тьму, прогоняя темную ночь и встречая теплое яркое утро. Небо украшали мазки облаков, которые мчались вслед за ночью, уплывая и унося вдаль наши самые страшные сны, освещенные огненно-желтыми лучами светила.

Я залюбовалась этой девственной красотой эльфийской природы и заслушалась ее звенящей тишиной и неторопливостью. Местные жители уважали свой мир, свой дом, свою мать. В этом была их сила.

Сзади меня обхватили крепкие руки и нежно сжали в объятиях, мягко покачивая как маятником моими плечами поочередно вперед и назад. Мягкие губы поцеловали макушку.

— Почему не спишь?

— Любуюсь рассветом… здесь так прекрасно…

— Поэтому я и хотел, чтобы мы поженились именно здесь.

Я развернулась к нему и заглянула в его золото-карие глаза, в которых отражалось эльфийское солнце. Ну как же я была глупа… надо было сделать это еще тогда, и все были бы живы.

— О чем ты думаешь?

— Думаю о том, к чему приводят наши легкомысленные решения. О том, что мы живем как бабочки, одним днем, не думая о последствиях. Наше бессмертие — это наше проклятье. Наш образ жизни и наши способности нас приучили не понимать цену жизни, чувствам и времени. Ведь если бы мы тогда поженились, ничего бы этого не было…

— И мы встречали бы рассвет вот так гораздо раньше и при других обстоятельствах, и ты была бы здорова… и…

Мне стало стыдно. Не страшно, не обидно, не… еще как либо, а именно стыдно. Антон осекся и взглянул на рассвет. Как бы я хотела залезть к нему голову.

— А ты о чем думаешь?

— Я считаю, сколько мы не провели должных рассветов и сколько еще не проведем.

Я грустно улыбнулась… с ним было так спокойно и несомненно хорошо, очень хорошо…

— Прости меня за все…

— Глупышка