В этот момент он понял, что поистине проклят, что его жизнь до сих пор, со всей ее трагедией и пустотой, была всего лишь репетицией этого ужасного момента. Он не может держаться на расстоянии от нее, и ему не хватает мужества уехать.

Это не должно продолжаться. Ему нужно удалить Сару из своей жизни, пока еще не поздно.

Дрожа с головы до ног, Ник освободил свои руки и ушел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Уиггз глубоко вздохнул и постучал в дверь. После приглушенного ответа он вошел.

– Простите, что беспокою вас, милорд.

Анри захлопал глазами. За три месяца, которые он прожил в Гиббертон-Холле, Уиггз в первый раз пришел к нему в комнату. Анри потуже затянул кушак на своем халате из красного бархата.

– Вы меня совсем не беспокоите. Что-то случилось? На лице дворецкого промелькнуло выражение облегчения.

– Да, милорд. Его светлость заперся в библиотеке и не выходит со вчерашнего дня. Это совсем на него не похоже.

– Посмотрим! – воскликнул Анри. – Я немедленно пойду туда.

– Я пришлю Роберта, чтобы помочь вам одеться, милорд.

– Ни к чему. На мне халат, и чертовски дорогой к тому же. – Анри сунул в карман булавку для галстука и прошел мимо потрясенного Уиггза. Он направился прямиком к библиотеке и постучал вдверь. Как он и ожидал, ответа не последовало.

Он достал из кармана булавку и нагнулся к замку. Меньше чем через минуту дверь со щелчком открылась.

– А, вот и вы, mon ami, – произнес он, входя в затемненную комнату. Закрыл за собой дверь и запер ее. – Бренди еще осталось?

Ник сидел за письменным столом, положив на него ноги, лицо его осунулось, щеки ввалились. Как ни удивительно, он совсем не выглядел пьяным.

Анри нахмурился, почувствовав тревогу.

– Мой друг, вы больны?

– Что вам надо?

– Я проснулся сегодня утром, и мне очень захотелось пить. Поэтому я пришел сюда. Вижу, у вас есть бренди.

– Дверь была заперта.

Анри показал ему булавку для галстука.

Ник невольно улыбнулся:

– Мир не может чувствовать себя в безопасности, пока вы по нему бродите.

– Это правда. – Анри снова сунул булавку в карман и присел на край стола лицом к Нику. – Что вы здесь делаете, сидя за запертой дверью?

Ник пожал плечами, но не ответил.

Анри удивился, увидев в глазах друга беспредельное отчаяние.

– Николас, вы должны со мной поговорить. Может быть, я могу помочь.

Ник потер ладонью лицо.

– Вы ничего не можете сделать. Головные боли усиливаются, Анри. Я не хочу, чтобы Сара видела меня, когда я... – Он плотно сжал губы.

Гордость, подумал Анри, – благородное чувство, но может обернуться своей противоположностью. Однако такое переживание было ему хорошо знакомо.

– Вы должны уехать от нее.

– Я не могу! – Это был крик души.

Анри не удивился.

– Что же вы намерены делать?

Ник сжал челюсти.

– Если я не в силах ее оставить, тогда мне нужно вынудить ее покинуть меня. Я должен заставить ее презирать меня до такой степени, что она уйдет сама.

– Как вы это сделаете? Она безумно влюблена в вас. Ник мрачно посмотрел на графа.

– Вы глупец, Анри.

– Но не в том, что касается женщин, – возразил француз. Не считая, конечно, Делфи. Он ухаживал за ней так осторожно, и сначала она проявляла к нему благосклонность. Но потом он стал чересчур настойчив. Слишком поспешил. Он пригласил ее на романтическое свидание, и это положило конец зарождающемуся роману.

Он думал, что она готова; все признаки указывали на это. А он умел искусно их определять. Но она с ужасом отклонила его приглашение, прервала с ним отношения и даже отказывалась разговаривать с ним.

Анри был уязвлен. Не то чтобы он имел наглость просить ее выйти за него замуж, вот это действительно был бы оскорблением. И все же он не мог ошибиться, в т момент в ее глазах застыла горечь страдания, и эта мысль его очень мучила.

Чем больше он об этом думал, однако, тем сильнее испытывал раздражение. В конце концов он решил наказать Делфи. Он бессовестно флиртовал у нее на виду и волочился за любой подвернувшейся юбкой.

Но эта простодушная женщина даже не знала, как отвечать на подобное обращение. Вместо того чтобы презирать его и самой окунуться в безудержный флирт, она лишь наблюдала за ним большими грустными глазами. И это больно ранило сердце Анри, буквально сводило его с ума. А тут еще и Ник. Анри исподтишка бросил взгляд на друга. Ник сидел неподвижно, с лицом, лишенным каких-либо эмоций. В этом было что-то отчаянное. Анри видел подобное выражение на лицах своих соотечественников, которые потеряли на войне все, что имели.

Анри вздохнул и встал.

– Я думаю, вы делаете ошибку, mon ami. Сара – ваша жена, и ее долг оставаться рядом с вами, что бы ни случилось.

– Вы говорите это так, будто завидуете.

– Возможно, я и завидую. Но решение принимать вам, и вы должны делать то, что считаете правильным. Если вам нужна моя помощь, Николас, я всегда к вашим услугам.

Ник смотрел вслед графу, который вышел и затворил за собой дверь. Какое-то время он сидел неподвижно, раздумывая, хватит ли у него сил сделать то, что необходимо. Но у него нет выбора. Сара доказала это, когда так успешно соблазнила его в комнате с травами. Он бессилен против нее, он слишком потерял голову, чтобы уйти.

Значит, ему надо заставить уйти Сару.

Он хорошо ее понимал. Может быть, лучше, чем она сама себя. Джулиус предал ее, оставив одну, обиженную. Из-за этого она больше никогда не позволит так использовать себя.

Он опустил взгляд на стол, где на промокательной бумаге лежало письмо. Оно было адресовано Люсилле Кеттеринг, бесчестной леди Ноулз. Несмотря на все ее недостатки, Люсилла идеально подойдет для его цели. Завтра к этому времени Сара будет презирать его так же сильно, как покойного Джулиуса.

Почему от этой мысли он почувствовал печаль вместо облегчения?

– ...а потом слон наступил на шляпу леди Бирлингтон, и...

– Слон? – Сара удивленно распахнула глаза.

Широкий рот Анны расплылся в кривой усмешке.

– Я хотела проверить, слушаешь ли ты.

Конечно, Сара ее не слушала. Ее мысли были слишком заняты непутевым мужем. С прошлой недели, после сцены в комнате с травами, он старательно избегал ее общества. Она встретила любопытный взгляд Анны и заставила себя слабо улыбнуться.