— Поворачивай к тому дому, где мы чуть не замели девчонку в красном, — крикнула она брату.

Леон криво усмехнулся. Он сразу понял, кто им нужен.

Дом был не очень большой, окна не светились. Джина прищурилась: она не знала, в какой квартире живет Карл Ларкрайт, и решила поступить иначе. Тогда они уедут очень красиво.

— Тормози.

Выхватив из сумки три бомбы, Кошка спрыгнула на асфальт и подошла ближе. Что ж, где бы ты ни был… ты умрёшь.

Первая бомба с зажигательной смесью разбила стекло и упала на третьем этаже — её она швырнула сильно. Вторая — на первом. Уже через несколько минут в разбитых окнах бушевало пламя. Дом загорелся. Она усмехнулась: осталось последнее. Джина Кац закинула третью бомбу прямо в открытую дверь подъезда, забралась обратно в салон и крикнула брату:

— Газуй. Едем назад, на центральную дорогу.

Теперь торжество было полным. Джина громко рассмеялась, опустив стекло, она наслаждалась свежим ветром. Свободны. Они наконец-то свободны! Они доберутся до своего собора, захватят вещи, избавятся от этих чёртовых Леонгардовых браслетов, и…

Машина резко вильнула, Кошку бросило на дверцу — она ударилась виском и недовольно рявкнула:

— Ты спятил? Леон! — крикнула она.

Он не ответил. И… Джина поняла, почему. Маленькая незаметная красная лампочка на браслете загорелась тревожным, знакомым огнём. Полоска металла накалилась, заполняя тело болью. Джина бессознательными движениями пыталась содрать браслет, то же делал и выпустивший руль Леон. Боль была очень сильной, Джина захрипела: ей не хватало воздуха.

— Ах ты мразь… — прохрипела она.

«Ему ведь не до нас, его скрутили! Как он включил свой ящик?» — Эта мысль была последней. Она успела увидеть впереди резкий поворот.

— Леон! — хрипло позвала она.

Он дернулся вперёд, ударяясь грудью о руль, а его нога опустилась на педаль газа. Кошка вскрикнула от последнего толчка. Машина врезалась в стену дома и перевернулась, зажигательные бомбы вывалились из опрокинутой сумки… и вскоре раздался взрыв.

* * *

[Незадолго до этого]

— Не двигаться, Ал. Не смей ничего трогать.

Скай едва держался на ногах, лицо Алана расплывалось перед его глазами. И всё же он как можно твёрже и увереннее сказал:

— Всё позади. Не бойся.

Он шел вперёд, а мальчик загораживал собой гудящий ящик. Сильва стояла чуть в стороне, она испуганно сжалась и уже совсем не была похожа на взрослую. Бледная, шатающаяся, она прошептала:

— Где папа?

Они переглянулись и промолчали. Они не знали ответа. Сильва хотела спросить что-то ещё… и вдруг начала падать. Сделав широкий шаг в сторону, Скай поддержал её. Тело девочки было безвольным, будто у тряпичной куклы.

— Чёрт…

Девочка открыла глаза. Зрачки были расширены, губы подрагивали. Отвратительная догадка заставила Ская слегка встряхнуть её:

— Чем он тебя накачал, Сильва?

— Я не знаю…

— Похоже на амиталовую инъекцию, иначе называют «сывороткой правды», — Байерс тоже посмотрел на девочку. — И как она только ходит…

— Эти дети не похожи на нас, — Скай, продолжая поддерживать девочку одной рукой, другой аккуратно убрал с ее лба светлую прядь. — Но этот доктор просто монстр, он…

— Не говорите так о папе! Отпустите меня! — выкрикнула Сильва и попыталась вырваться из его рук.

Байерс уже прошелся по подвалу, нашел висевший на стене большой молоток и с ним направился к гудящей машине. Алан ринулся наперерез:

— Не смейте!

— Почему? — начальник Управления по особо важным делам удивленно посмотрел на него.

— Потому… — мальчик упрямо поджал губы, — что, возможно, эта штука сможет сделать нас обратно нормальными. Мы можем исследовать её. Перенастроить. И…

— И убить ещё больше людей, чем сейчас? — Скай повернул к нему голову. — Это очень опасные эксперименты, Ал. Ты же видишь.

— Чарльз Леонгард специально использовал эту машину, чтобы вредить! — возразил мальчик. — А мы…

— Нет, Алан.

Байерс остановился рядом с ящиком, глядя на зажженную лампочку. Рука с молотком была пока опущена. Скай попытался понять, что выражает его лицо, но так и не смог.

Сам он неожиданно подумал о том, что в словах изобретателя есть логика. Разве он не хотел бы, чтобы Вэрди выросла? Чтобы на неё не смотрели как на чудовище? Чтобы они могли жить спокойно, так, как живут все? И всё же…

— У меня было немного времени, чтобы почитать о начале проекта «Чёрный Ящик», — Байерс поправил воротник рубашки. — Чарльз Леонгард не сразу стал делать то, что делал. Изначально его целью было совсем другое. Научиться воздействовать на эмоциональные волны так, чтобы при поиске, например, донора не приходилось годами ждать нужного человека. Ведь кто всегда готов спасти жизнь заболевшему? Близкие. Семья, друзья, любимые. Но их кровь и органы не всегда подходят. Леонгард же хотел научиться делать так, чтобы для безопасной пересадки было достаточно только эмоциональной связи. И это была хорошая цель. Но вскоре пошли разговоры о том, что машину можно использовать как оружие, а потом… — взгляд неожиданно обратился на Сильву, — потом твоя мама стала президентом. А Чарльз Леонгард так и не смог простить ей предательства. Она поступила с вами плохо. И оружие выстрелило, но не в того, в кого нужно. В детей. А то, что он с тобой сделал…

— Замолчите. Пожалуйста… — почти шепотом сказала Сильва и отвела взгляд.

Скай подумал, что в любую другую минуту она, наверно, отреагировала бы на слова о своей матери совсем иначе. Но сейчас… Дочь Леонгарда едва восприняла их. Она с усилием выпрямилась, сбросила его руки и, отойдя, прислонилась к стене:

— Мне всё равно, что вы сделаете и скажете. Я не предам папу.

Алан в это время осматривал машину — так, словно это было живое существо. Скай ещё раз одёрнул его:

— Не трогай ничего.

— Я разбираюсь в этом получше тебя, — огрызнулся мальчишка.

У Ская не было сил ссориться с ним снова. И он лишь махнул рукой Байерсу:

— Давай, Вилл. Бей.

— Не надо! — мальчик метнулся к начальнику Управления и перехватил его руку.

— Да почему, чёрт возьми? — тот явно терял терпение. — Тебе не удастся её переделать, понимаешь? То, что с вами случилось, необратимо, неужели ты…

— Потому, — тихо и уверенно сказал мальчик, — что если сейчас вы её сломаете, все те, кто из-за неё потерял сознание, скорее всего, умрут. Эта штука ведь подействовала и продолжает действовать на их мозги.

— Ты прав, — Байерс опустил руку. — Вполне возможно. Да, Ник?

Скай настороженно смотрел на Алана. Он не хотел думать о том, что изобретатель может пойти на обман. Просто взять и дёрнуть за рычаг, в слепой надежде исправить то, что случилось четырнадцать лет назад. Ему могло прийти в голову всё, что угодно. Скай не привык доверять людям, которые всегда и всё делали по-своему.