Теперь можно перейти к рассмотрению последнего из трех интуитивных представлениях – неоднозначности. Неоднозначностью называют такой опыт носителей языка, когда одно и то же предложение имеет, по их представлению, более одного четко выраженного значения. Предложение (14), которое мы приводили выше, может служить примером неоднозначного предложения.

(14) Murdering peasants can be dangerous. (Убывать крестьян может быть опасно./Убивающие крестьяне могут быть опасны.)

Когда мы читаем это предложение, наши интуитивные представления подсказывают нам, что его можно понимать двояким образом: либо опасны крестьяне, которые совершают убийства, либо опасность грозит тому, кто убивает крестьян. Обозначим два этих значения символами А и Б и попробуем разобраться, каким образом это свойство неоднозначности можно объяснить, оставаясь в системе рассматриваемой нами трансформационной грамматики. Ответ прост: рассмотрим явление синонимии. Синонимия – это случай, когда одна и та же глубинная структура отображена более чем одной поверхностной

структурой. Неоднозначность противоположна синонимии, а именно это случай, когда различные глубинные структуры отображены в одних и тех же поверхностных структурах. Другими словами, поверхностная структура будет неоднозначной, если для нее имеется более одного вывода, каждый из которых ведет от различных глубинных структур. Если имеется два таких вывода, то полученная в итоге поверхностная структура неоднозначна в двух отношениях, то есть она соединена выводами с двумя глубинными структурами. Если имеется несколько таких выводов, то получившаяся поверхностная структура, соответственно, неоднозначна в стольких же отношениях. Наглядным образом отношение неоднозначности представлено на схеме (15).

Этой характеристикой отношения неоднозначности мы завершаем краткое изложение теории трансформационной грамматики, которое хотели дать вам в нашей книге.

Трансформационной грамматикой называется область лингвистических исследований, которую мы взяли за точку отсчета при адаптации лингвистических моделей в качестве метамодели для психотерапии. В настоящее время в области трансформационной грамматики имеется, по крайней мере, две группы исследователей, которые видят друг в друге сторонников двух различных моделей, конкурирующих между собой за роль ведущей парадигмы в лингвистике. Эти две модели носят названия: первая – расширенной стандартной модели (теории) и вторая – генеративной (порождающей) семантики. Понятия и процессы, которые мы использовали для объяснения, присутствуют в обеих моделях. Другими словами, и те и другие исследователи могут идентифицировать формально эквивалентные понятия и процессы, относящиеся к их модели. Модели полезны для многого, что выходит за пределы формальной эквивалентности. А именно названия понятий и процессов, относящихся к опыту интуитивных представлений, присущих носителям языка, дают различные образы. Они наводят на эти образы благодаря таким механизмам, как пресуппозиции, отношения следования, самоочевидные выводы, а также благодаря синтаксическому механизму выражения различных представлений и установок. Большая часть названий заимствована нами из расширенной стандартной теории. Если говорить о восприятии языка при проведении лингвистического анализа, то для этой цели лучше подходит модель генеративной семантики, которая к тому же отличается формальной четкостью. В то же время для описания нашего опыта, связанного с психотерапией, для обращения к людям, развивающим свои психотерапевтические навыки, более удобной оказалась терминология расширенной стандартной теории. Этим и обусловлено то, что в нашей книге мы, в основном, опираемся на нее. Мы полагаем, что с наибольшей пользой модель генеративной семантики может быть использована в области логико-семантических отношений. В этой области появились прекрасные работы, которые написали лингвисты Джордж Лакофф, Лаури Картуннен, Джорджия Грин, Джерри Морган, Ларри Хорн, Пол Постал, Хадж Росс, Массаки Яманаси, Дейв Даути и др.; исследователи в области логики Ганс Херцбергер, Бас ван Фраазен, Сол Крипке и др.; а также ученые, работающие в области искусственного интеллекта, Роджер Шенк, Терри Виноград и т. д. Все эти виды образов помогли нам обоим представить наш опыт в области психотерапии и сообщить его другим людям.

Представляя материал данного приложения, мы хотели указать читателю на всю обширность и сложность явления пресуппозиции в естественном языке. Кроме того, приводя список некоторых наиболее распространенных синтаксических контекстов, в которых встречаются пресуппозиции, мы хотели дать возможность поупражняться в их выявлении тем, кто стремится усовершенствовать собственные интуиции в распознавании пресуппозиций. Приводимый список синтаксических контекстов не является исчерпывающим; кроме того, мы не ставили себе целью дать изложение каких-либо теорий, предложенных лингвистами, логиками, семантиками и философами с целью объяснения пресуппозиций. Наши цели более прагматичны.

В настоящее время исследование пресуппозиций находится в центре внимания ряда лингвистов, принадлежащих к направлению генеративной семантики. Составляя данный список синтаксических контекстов, мы, в основном, опирались на работы Лаури Картуннена.

Под простыми пресуппозициями мы понимаем такие синтаксические контексты, в которых, для того чтобы анализируемое предложение имело смысл (то есть было истинным или ложным), необходимо существование некоторого лица (предмета, явления).

а) Собственные имена.

(Джордж Смит рано ушел домой) → (Существует некто по имени Джордж Смит.), где→ указывает на пресуппозицию.

б) Местоимения. Он, она, они, его, ее.

(Я видел, как он уходил.) → (Существует некая особь мужского пола, то есть «он».)

в) Определенные описания.

(Мне понравилась женщина с серебряными серьгами) → (Существует некая женщина с серебряными серьгами.)

г) Родовые именные словосочетания.

Именные аргументы, указывающие на целый класс объектов.