Осознание этого исполняло его странным, бодрящим чувством. Чувством, казавшимся непреходящим.

Время во сне летело быстро, и вот он приблизился к Хейдисхорну — к недвижным и черным ночным водам. Озеро странно и таинственно блестело в лунном свете. Под ногами Уолкера с шуршанием осыпались мелкие камешки, но, помимо этих звуков, ничто не нарушало тишины. Казалось, он один в целом мире, последний бредущий по земле человек, последний бодрствующий в пустоте и бездне.

Он достиг берега Хейдисхорна и остановился у самой кромки воды, сбросил на плечи капюшон, опустил голову на грудь и задумался.

Ожидание длилось несколько мгновений. Хейдисхорн забурлил, воды вскипели, словно в поставленном на огонь котле. Водоворот, медленное и неуклонное кружение волн по часовой стрелке, охватил всю озерную гладь от берега до берега.

Уолкер понял, что происходит. Он уже видывал такое и раньше. Хейдисхорн шипел, его поверхность испещрили пена и пузырьки, рассыпавшиеся сотнями алмазных искр. Раздался вой, истошная мольба узника о свободе. Долина содрогнулась, словно узнавая голоса взывающих, и в страхе съежилась. Уолкер Бо не пошевелился.

Из темных вод, сопровождаемый угрюмыми кликами, его взору явился Алланон — серый призрак, покинувший подземный мир ради разговора со смертным преемником. Его одеяние мерцало и переливалось в лунном свете — бесплотный дух в человеческом облике, туманное подобие, сияющий контур. Он всплывал из глубин, пока не замер на застывшей поверхности лицом к Уолкеру Бо.

— Алланон, — приветствовал его Темный Родич, не узнавая собственного голоса.

— Ты хорошо справился с делом, Уолкер Бо… — Гулкий голос Алланона звучал, как из бездонной пропасти, содрогаясь и искажаясь при ударе о камни.

Уолкер покачал головой:

— Не так уж и хорошо. Обыкновенно или, точнее, как надлежало. Я выполнил долг, потеряв при этом себя прежнего и став тем, кем ты предназначил мне стать. Прежде я был недоволен, но теперь мой гнев утих.

Воды Хейдисхорна вновь забурлили и зашипели. Тень скользнула вперед по озерной глади, не делая никаких усилий, сама собой. В десяти футах от Уолкера она остановилась.

— Жизнь — пора выбора, а смерть — пора воспоминаний о том, что мы выбрали. И, надо сказать, эти воспоминания не всегда приятны Уолкер кивнул:

— Я знаю. Так и должно быть.

— И ты печалишься о Коглине…

Уолкер снова кивнул.

— Но это тоже кануло в прошлое. Наш выбор оказался верным. И даже в последнем случае.

Тень воздела руки. При этом движении во все стороны серебряными облаками брызнули мириады искрящихся капель.

— Я не мог спасти его. Даже друиды не властны над смертью. Когда пришло мое время, Бреман предупредил меня. А я предупредил Коглина. Я дал ему возможность вернуться в Четыре Земли, куда был вновь перенесен Паранор, дал возможность в последний раз помочь тебе в битве с порождениями Тьмы. Это все, что я мог…

Уолкер ничего не отвечал, устремив взгляд на призрак, но на самом деле глядя куда-то вдаль, сквозь него. Перед его мысленным взором проносились минувшие события, последний бой Коглина. Смерть завладела стариком, но она завладела им тогда, когда пробил его час.

— Будь это в моей власти, я вернул бы тебе все, что ты утратил, Уолкер Бо. Но я не могу вернуть тебе ничего из того, что ушло, и так будет всегда. Жизнь друида состоит из множества потерь…

Во сне Уолкер видел, как долина тонет в нахлынувшем тумане, медленно тает и удаляется во мглу времен. Перед взором его, теснясь и обгоняя друг друга, летели какие-то белесые хлопья. Туман плыл медленно и тягуче, чьи-то жизни на несколько секунд прибивало к озеру и снова уносило по неведомому пути.

Мелькали лица, преимущественно незнакомые, слышались голоса, то веселые, то печальные.

Шло время, часы слагались в дни, а дни складывались в годы. Уолкер стоял на прежнем месте, не изменяясь, пребывая в вечном одиночестве.

— Так будет отныне и с тобой. Помни…

Но Уолкеру не было нужды запоминать — он обладал памятью Алланона, дарованной ему перерождением. Он унаследовал память существовавших до него друидов. Он знал, какая ему предстоит жизнь, и понимал, что именно это и называют судьбой.

— Помни…

Шепот тени прервал мерный бег времени, Сланцевая долина обрела четкие контуры, а поток мыслей Уолкера вернулся на круги своя.

— Зачем я здесь, Алланон? — спросил он.

— Твой внутренний мир сложился, Уолкер Бо. Ты стал тем, кем тебе суждено было стать.

Ты надел мантию друида и будешь носить ее вместо меня. Иди же теперь из Паранора в Четыре Земли. Ты нужен там…

— Я знаю.

Клочковатый туман не рассеивался. Алланон склонил голову.

— Нет, не знаешь. Ты переродился, но это только начало. Ты стал друидом, да, но стать не значит быть. Теперь ты в ответе за народы, за их благополучие, Темный Родич. Те, от кого прежде ты бежал, находятся теперь на твоем попечении. Они ждут. Они жаждут…

— ..освободиться от порождений Тьмы…

— Да, и теперь ты покажешь им, как освободиться, укажешь путь, выведешь их из тьмы…

Уолкер Бо растерянно покачал головой:

— Но у меня об этом никакого понятия, мне известно не больше, чем всем прочим.

Поверхность Хейдисхорна подернулась пеленой испарений. Влага струйками текла по лицу Уолкера, он не утирал ее, и капли скатывались по шее, холодя грудь. Прикосновение к водам Хейдисхорна для него не было смертельным: друидам издавна ведома тайна поддержания вечной жизни.

Голос Алланона звучал мрачно и отчетливо:

— Ничего, сообразишь. Ты владеешь совокупной силой и мудростью всех тех, кто предшествовал тебе. Ты владеешь магической силой, скопившейся за тысячелетия. Покинь Паранор и отыщи остальных детей Шаннары. Все они посланы с определенным поручением. Все их исполнили. Ты хранитель талисманов. Эти талисманы придадут тебе силы…

Уолкер Бо в смущении понурил голову:

— Каких талисманов я хранитель?

— Самый могущественный талисман — обретенная тобой мантия друида. Ее нельзя увидеть, но она всегда будет с тобой. Ее сила станет возрастать по мере того, как ты научишься применять ее, с каждым разом она становится больше и больше. Подумай, Уолкер Бо. До битвы со всадниками ты был слабее, чем теперь. И так будет после каждого испытания, которое ты примешь и выдержишь с честью. Ты еще не вышел из колыбели и только начинаешь понимать, что такое быть друидом. Все приходит со временем…

— Но теперь?

— Дел еще достаточно. Магическая сила в сочетании со знаниями покажет, как положить конец порождениям Тьмы. Так было, когда я впервые говорил с тобой. Так дело обстоит и теперь. Я открыл тебе все, что мне ведомо. Помни, Темный Родич. Я покинул твой мир и обитаю в ином. Я бесплотен. Теперь я стал другим.