– Дальше давай, – поторопил таксиста Гуров. – Увидел клиента, потом что?

– Потом мне показалось, что он странный какой-то. Пару машин пропустил, не стал останавливать. Тут я понял, что повезло мне. Подъехал, он назвал этот адрес. Вот и все.

– Грамотный, детективов начитался, – усмехнулся Крячко. – Два первых такси пропустил, сел только в третье. Он кого-то боится.

– Мне тоже так показалось, – кивнул таксист. – Он частенько оборачивался, в зеркало на козырьке смотрел назад. Я не стал спрашивать, а он сам ничего не говорил. Так молча и доехали. А после МКАДа у меня движок начал дергать. Я сюда его довез и тут встал окончательно.

– Ну, понятно, – подвел итог Гуров и указал на омоновца, который сидел в машине рядом с таксистом. – Ты в форме, поэтому остаешься с ним. Остальные за мной.

Отойдя к самому забору коттеджа, он остановился и распределил роли. Мартынова и второго омоновца отправил обойти вокруг коттеджа, чтобы убедиться, что там нет второго выхода, проверить, не горит ли свет в каком-нибудь окне, нет ли кого во дворе. А они с Крячко приникли к щелям в воротах, не забывая посматривать и по сторонам вдоль улицы. Не хотелось, чтобы все происходило при посторонних свидетелях.

– Что у тебя? – спросил Гуров. – Видишь что-нибудь?

– Двор, плиткой выложен въезд для машины, хотя машины нет. Деревья, «ночники» вдоль дорожки горят. Света в окне нет.

– У меня тоже. Деревья, газончик. Давай так, Станислав. Сейчас наши молодые сотрудники придут, одного пошлем через забор, чтобы дверь открыл, тихо входим и в дом. Правда, там входная дверь, скорее всего, заперта, но тут схитрим как-нибудь. Думаю, если начать барабанить в окно, он выйдет.

– А если испугается и замрет, как мышка?

– Не хотелось бы окно ломать, – поморщился Лев. – Это же нарушение закона. А у нас на Макарова ничего нет, кроме понимания, что он важный свидетель.

– А если в доме не он? Если у кого-то другого его телефон? Например, украли у него трубку. Я за то, чтобы выманить его из дома, кем бы он ни был, и взять «тепленьким».

– Нет, Станислав, – вздохнул Гуров. – И так тоже нельзя. Придется нам в крайнем случае ждать утра, потом вызывать местного участкового и проникать в дом с возможного согласия хозяина.

– Которого он может и не дать, – добавил Крячко.

И в это время неподалеку, где-то прямо по другую сторону коттеджа, громко вскрикнул человек, потом что-то тяжелое ударилось о рифленые листы металлического забора. Приказав напарнику оставаться у ворот, Гуров бросился вдоль забора на шум. Обежав участок, он увидел Мартынова, потиравшего плечо, и омоновца, сидевшего верхом на незнакомом мужчине в костюме и застегивающего на его заведенных за спину руках наручники.

– Что случилось? Кто это?

– Вон из той калиточки вышел, – морщась, показал в сторону старший лейтенант. – Я к ней ближе был и, когда звук шагов и отпираемого замка услышал, остановился. Позиция у меня неудобная была, он меня увидел и попытался захлопнуть дверь, ну… я помешал. Он меня огрел кулаком по плечу и деру, но… попался.

– Кто вы такие? – сдавленно попытался спросить поверженный на землю мужчина.

– Поднимите его, – велел Гуров.

То, что это Макаров, сыщик понял, когда тот еще лежал под здоровенным омоновцем и постанывал от боли и страха. Страхом от него веяло, как сквозняком, это ощущалось почти физически. Так бояться может только человек, который знает так много, что приходится опасаться за собственную жизнь. И эти знания придется из Макарова вытягивать.

– Здравствуйте, Вячеслав Алексеевич, – медленно проговорил Гуров, осматривая помятый костюм задержанного.

– Кто вы такие? – попытался вырваться мужчина, но сцепленные сзади наручниками руки не позволили даже пошевелить плечами.

– Мы? – спокойно переспросил Гуров и кивнул на омоновца, единственного, кто из них троих был в полицейской форме: – Полиция. Разве по форменной одежде не видно? Мартынов, предъяви ему свое удостоверение оперуполномоченного МУРа.

Пока старший лейтенант доставал красную книжечку и держал ее перед носом задержанного, Гуров быстро похлопал Макарова по карманам. Оружия или иных предметов, которые могли бы послужить в качестве оружия, он не нашел, но вот бумажник во внутреннем кармане был. Лев вытянул из него водительское удостоверение и окончательно убедился, что перед ним и в самом деле стоит Вячеслав Алексеевич Макаров.

– Чей это дом и почему вы здесь? – спросил он.

– Это… разве важно, чей он? – попытался ответить с вызовом Макаров, но получилось у него как-то инфантильно и даже смешно.

Дом фактически хозяина не имел, это подтвердилось к десяти утра. Одна из фирм, которой владел Иванчук, занималась тем, что ремонтировала и продавала коттеджи. Фактически, они покупали у хозяина строение, но не сразу переоформляли его. Сначала заканчивались все работы, потом находился новый хозяин, и только после этого происходило оформление.

Этот коттедж был почти готов, так что ключи вполне спокойно находились в кармане Макарова, как заместителя Иванчука и лица, надзиравшего за выполнением работ. Так что его пребывание в коттедже было логичным и не имело никакой криминальной подоплеки. Но вот давать показания и объяснять, почему он живет не дома, а на строительном объекте, Макаров не спешил. Он мялся, возмущался, кряхтел, постанывал даже от боли в запястьях, но на откровенный разговор не шел. Гуров не спешил выкладывать все свои козыри и ограничивался пока лишь вопросами о том, кого и почему Макаров боится.

– Ну почему вы считаете, что я кого-то боюсь? – возмущался мужчина, сидя в кабинете Гурова на Житной. – Что вообще происходит? На каком основании меня арестовали?

– Кончайте, – не выдержал Крячко. – Вы же знаете, что вас никто не арестовывал, что арест – это совсем другое. Вас просто задержали.

– За что?

– Для чего, – поправил его Станислав. – Жизнь вашу спасти.

Лицо Макарова дернулось, но он все равно продолжал упрямо разыгрывать непонимание.

– Чего спасать ее? Чего вы всю ночь вокруг дома моего ходили, в ворота барабанили? Вам до меня какое дело?

– Ну вот что, Макаров, – решился Гуров, наконец, открыть карты. – Мы вас можем и выпустить, конечно. Нет проблем. Подпишете сейчас обязательство не покидать города и идите. Но вас еще следователь должен вызвать. Тут уж, извините, не наша епархия.

– А зачем… следователь? – то ли спросил, то ли испуганно проворчал Макаров.

– А вот это интересно, – заулыбался Крячко, садясь на край стола и покачивая ногой. – Смотрите, какая интересная ситуация складывается! Известному мастеру самбо, победителю российских чемпионатов, бывшему инструктору спецназа, знаменитому тренеру Олегу Лобачеву вдруг начинают угрожать какие-то люди. Что-то требовать и угрожать. Потом сам Иванчук беседует с ним на повышенных интонациях, надо сказать, беседует и тоже… не угрожает, нет, уговаривает победить в какой-то встрече. Видимо, на ковре. Интересно, правда, Вячеслав Алексеевич? Спортсмена, который и так привык бороться за победу в соревнованиях, вдруг уговаривают победить. Но уговоры оказались бесполезными, потому что кто-то очень ловко имитировал смерть Лобачева от сердечного приступа.