– Ну да… ладно, давай, работай. Я к себе.

В техническом отделе было тихо. Только принтеры жужжали, да кто-то из сотрудников стучал по клавиатуре компьютера. Гуров прошел по просторной комнате, заставленной аппаратурой, и свернул за стеклянную перегородку начальника отдела. Высокая стройная женщина с вьющимися волосами и капитанскими погонами вскочила с кресла при его появлении:

– Здравия желаю, Лев Иванович!

– Привет, Левочкина. Зачем звала?

– Мы закончили с установлением личности убитого, найденного в машине Макарова. Он судимый, и отпечатки совпали с отпечатками в базе данных. Это Калиниченко Эдуард Васильевич, 1964 года рождения. Три судимости на небольшие сроки. Все за мелкие кражи, но ему все равно приписали рецидив, и он шел в колонию.

– Да? Странно, – удивился Гуров. – Обычно если уж есть склонность к воровству, человек не удовлетворяется мелочью, обязательно несколько эпизодов, которые тянут на несколько лет. Может, он следователю хамил или на суде? Вот и обиделись коллеги, накрутили его по максимальному сроку.

– У меня тоже такие сомнения были, Лев Иванович, и я запросила справку из его дел.

– Ну-ну, поделись, Александра. – Гуров уселся в глубокое кресло возле стола криминалиста и сложил руки на груди.

Левочкина ему нравилась давно. Хороший работник, человек на своем месте. Она никогда не ограничивалась минимумом проделанной работы, всегда пробовала подтвердить догадки или уже полученные доказательства новыми данными. Работала творчески, хотя и приходилось ей пропадать на работе от темна и до темна. А ведь у нее был муж и двое сыновей. Муж, кажется, бизнесмен.

– Слушай, Александра, – пытаясь скрыть улыбку, заметил Гуров, – как твой муж терпит твоей ненормированный рабочий день? Не боишься, что в один прекрасный день придешь, а дома пусто, ни вещей, ни детей, ни мужа? И записка самого мрачного содержания.

– Лев Иванович! Скажете тоже! – засмеялась Левочкина. – У нас очень хорошая няня, замечательная женщина. А мой муж, между прочим, даже рад, что я занимаюсь делом, которое мне нравится. Он меня любит!

– О как! Так не бывает, Александра.

– А вот и бывает. У вас разве не так? Я же знаю, про вас весь Главк говорит, какие у вас теплые и нежные отношения с Марией.

– Ладно, давай о делах. Так что там с этим Калиниченко? Кто он?

– Я думаю, что он бомж. Из тех, кто все равно будет бомжевать, хоть десять квартир ему подарите. И в колонии он старался сам попасть, когда зима подходила. На мелком воровстве попадался, а следователей просто уговаривал. И на суде вел себя так, что судьи старались ему реальный срок дать.

– Так, – задумался Лев. – Значит, взяли человека, которого никто не хватится. А про отпечатки пальцев забыли. Или не подумали. А что нам даст личность этого Калиниченко?

– Может, кто-то видел, как его похитили? – предположила капитан. – Ведь где-то же он бомжевал, какой-то район обитания у него был.

– Наверняка был. И были приятели-бомжи. Этим вопросом мы займемся сегодня же. Но меня все равно интересует вопрос «зачем». А задать его пока некому. Давай, Александра, что еще есть на этого несчастного? Знаю тебя, ты так просто руки не опускаешь.

– Ну, если честно, то есть немного. Например, у него следы профессионально сделанных инъекций на сгибе левой руки. Его кололи в вену.

– Хотели усыпить, прежде чем использовать?

– Колол настоящий медик-профессионал. Когда колют сами себя наркоманы, то повреждения бывают большими, когда в вену пытаются колоть один другому и тоже без опыта, то часто промахиваются, протыкают сосуд насквозь. А тут все очень чисто.

– Больница? «Скорая помощь»?

– Точно, – заулыбалась Левочкина, тряхнув своими кудрявыми волосами. – Или соседка, или сосед – врач по профессии, например. Это же вам тоже поможет.

– Так, так, – довольно потер руки Лев. – Давай дальше, девочка!

– Под ногтями у Калиниченко была грязь. Не застарелая, а свежая. Я взяла на анализ. Знаете, по составу обычный грунт, ну, может, немного с примесью строительных силикатов. Обычное дело, если человек живет в коллекторах, подвалах или на чердаках. Но одну интересную вещь я выяснила. В грязи под ногтями убитого я обнаружила следы бродифакума.

– Это что за вещество? – с интересом спросил Гуров.

– Это мощный антикоагулянт. Иногда он встречается в специальной литературе под названием клерата и талона. Самый известный яд для грызунов, который из него изготавливают, это бродифан.

– То есть он жил или в последний день побывал там, где травили крыс и мышей этим ядом? Ну, подсказка, конечно, есть, но в Москве ежедневно травят столько грызунов, что найти такое место будет сложно.

– Я думаю, что гораздо легче, чем вы думаете, Лев Иванович, – засмеялась Левочкина. – Такое сильное средство применяется редко по весьма простой причине – его дороговизна. Очень эффективное, как я выяснила, но очень дорогое.

– Да-а? Тогда это меняет дело, Александра. А скажи-ка, волшебница ты наша, какова причина смерти Калиниченко? Результаты вскрытия еще у тебя? Не отравление ли бродифаном?

– Нет, причина смерти вполне прозаическая. Его задушили тонким шнуром или мягкой проволокой изоляции из ПВХ. Хотя сердечко у него было изношено до предела. Знаете, что мне кажется, уколы ему делали как раз по причине сердечного приступа.

– Ага! – Гуров одним сильным движением поднял себя с кресла. – Ну, спасибо, Левочкина! Порадовала так порадовала!

– Что, мои сведения и предположения совпали с вашими?

– Хуже, Александра! – страшным голосом сказал сыщик. – У меня вообще идей не было, но ты навела меня на ряд мыслей, которые выведут нас из этого тупика! С меня шоколадка, Левочкина!

– Ну что, ребята? – Закончив, наконец, разговор по телефону с начальством, Орлов встал из своего рабочего кресла, потянулся и встряхнулся всем телом, словно сгонял усталость. – Завтра эксгумация?

– Да, эксперты готовы, лаборатория тоже. Процедура назначена на одиннадцать часов дня.

– Не зря ты это делаешь, Лева? – Генерал остановился и задумчиво посмотрел на Гурова. – Половина кладбища, а потом и сотни людей в городе узнают, что на кладбище эксгумировали тело недавно похороненного человека.

– Именно, – улыбнулся Лев. – И я просто надеюсь, что и главный злодей в наших рядах, который «крышует» этот бизнес с подпольными боями, обязательно от кого-то узнает об этой процедуре. Он поймет, что мы что-то знаем, что у нас в руках доказательства того, что Лобачев отравлен, а не умер от сердечного приступа. И что он предпримет?

– Прекратит бои и затаится. И ты будешь искать его лишних несколько месяцев, – заключил Орлов. – Не так?

– Он начнет подчищать следы, – возразил Крячко, переглянувшись с Гуровым. – Мы считаем, что он начнет делать незапланированные ходы, а это уже чревато непродуманностью и поспешностью.