— Какой выбор?

— Насколько я понимаю, дружеские… или даже более, чем дружеские, отношения связывают вас не только с Салливаном. Вам о чем-то говорит имя Лукас Вигн? — Неожиданно Либович хмыкнул, а когда Лаури взглянула на него с недоумением, пояснил: — Среди здешних горе-конспираторов этот молодой человек более известен как Скайуокер. Довольно метко. Вы знаете, кто такой Люк Скайуокер?

Как ни странно, Лаури знала. Еще в лицейские годы Марк не раз с усмешкой поминал это прозвище наряду с Оби Ваном — так он называл нелюбимого мастер-оператора Такэси Моносумато. Лаури даже скачала сенс-реконструкцию древнего фильма, но парнишка-джедай ничем не напоминал Вигна. Скорее уж тот походил на Анакина, да и то…

— Вы предлагаете мне шпионить за Лукасом?

— Думаете, что он достаточно в вас заинтересован? По моим сведениям, вы недавно провели с ним несколько дней на Пушистых островах, но… Вы сумеете укрепить отношения?

Лаури улыбнулась.

— Вот и чудесно, — сказал магистр.

Остальные полчаса беседы он посвятил техническим деталям. Детали оказались довольно неприятными. Лукас был и оставался психиком, притом сильным психиком. Одно дело — попытаться обмануть эмпата, различающего лишь эмоции. Другое — играть в прятки с ридером.

— Система работает так. Вы, Лаури, не будете помнить ни об этом нашем разговоре, ни о задании в целом. Лишь поэтапно. К примеру, нынешняя ваша цель — снова встретиться с Вигном. Вы, кстати, представляете, как это сделаете?

— Он дал мне свою карточку. Что-то насчет спортивного клуба, каких-то выступлений…

Фреда и Либович снова переглянулись, и магистр задумчиво огладил острый подбородок.

— Очень хорошо. Замечательно. Вигн вам доверяет. За такую карточку местная полиция отдала бы правую руку.

— Что же это за клуб?

— Икэсугиру? А вот сходите на их представление и посмотрите. Это первая часть задания.

— Как я узнаю, что делать дальше?

— Фреда будет передавать вам мои поручения. Она довольно давно вращается в компании здешних заговорщиков…

Среброволосая девица поймала взгляд Лаури и лихо подмигнула.

— У Фреды есть преимущество — психики не могут ее читать.

«И ты не можешь, — подумала Лаури. — Откуда ты знаешь, что этой куколке можно доверять?» Подумала, но не сказала.

— Я введу вам программу, — продолжил викторианец. — В ответ на кодовое слово, и только на него, вы усвоите нужную информацию, но не будете помнить ни ее источника, ни того задания, частью которого она является. Предупреждаю, это может быть довольно мучительно. Скажем, вы обнаружите, что вам нестерпимо и необъяснимо хочется куда-то поехать или что-то сделать. Более того, всегда существует опасность, что Вигн или другой психик захочет провести глубокое сканирование. Это ему не удастся — я сделаю так, что при насильственном проникновении все воспоминания разрушатся. К сожалению, попутно может разрушиться и другая часть вашей памяти, вплоть до полной амнезии. Вы согласны?

— Согласна.

— Хорошо. Это мы обговорили… Возможно, нам потребуется считать и полученные вами данные. Фреда будет организовывать для вас сеансы ментоскопирования. У одного из наших агентов есть необходимая аппаратура. Естественно, о них вы тоже помнить не будете. Встреч со мной больше не ищите, да вам и не захочется. В целом, вы выйдете отсюда примерно через час с твердой уверенностью, что я обещал помочь вашему отцу, и с сильным желанием пообщаться с Вигном. Какие-нибудь вопросы?

— Сколько это будет продолжаться?

— Столько, сколько необходимо.

— Мне придется развестись с мужем?

— Не обязательно.

Лаури подумала и покачала головой:

— Нет, обязательно.

С ковра хмыкнули. Обернувшись, девушка встретила насмешливый взгляд слюдяных глаз.

— Подружка, не делай вид, что тебе этого не хочется, — сказала «заглушка» по имени Фреда.

Когда Лаура покинула похожее на бункер здание, пришлось зажмуриться и даже прикрыть рукой глаза. Странно. Проникла она в логово викторианцев ранним утром и пробыла, кажется, совсем недолго, но улицы уже затопил полуденный свет. Жидкое и жаркое, сухое и шершавое золото. Дрожащая, ревущая хмарь, забивающая легкие пылью и бензиново-навхусной вонью. Желтое небо опустилось совсем низко, крышкой прихлопнуло многомиллионный город. Лаури мгновенно вспотела и махнула рукой, подзывая такси.

У здания викторианцев не нашлось места для облезлых рикш и громыхающих бензиновых развалюх. Перед Лаури опустился аэрокар. Обрадовавшись серебристой машине как хоть чему-то привычному в этом громком и грязном мире, Лаури с благодарностью нырнула в прохладный салон. Она уже приготовилась назвать домашний адрес, когда рука нащупала в кармане кофточки плоскую пластиковую карту. Что это?… Ах да. Вигн при прощании приглашал ее посетить какой-то клуб и говорил с такой таинственностью, будто в клубе занимались по меньшей мере изощренными садомазохистскими практиками. Домой девушке совершенно не хотелось. Рассеянно сунув карточку в щель автомата, она откинулась на удобную спинку сиденья. Машина считала адрес и, плавно поднявшись в воздух, оставила позади и внизу серый пятиугольник викторианского бункера.

Никакого клуба по указанному адресу не обнаружилось. Обнаружилась узкая улочка, застроенная полуразвалившимися бараками, с кучами мусора на тротуарах и шмыгающими в мусоре местными зверьками, смахивающими на земных опоссумов. Остролицые и быстроглазые мальчишки, игравшие в «перескок» у стенки одного из бараков, не сильно отличались от опоссумов. Один из пацанов — из-под носа у него свешивалась длинная сопля, и он постоянно шмыгал, пытаясь втянуть ее обратно, — угрюмо оглядел чистую дамочку, велел обождать и отослал куда-то младшего брата, такого же сопливого. Малыш вернулся минут через пять. За это время Лаури успела одуреть от тяжелого запаха и борьбы с жирными мясными мухами. Мальчишки обменялись парой слов на диком пиджине, после чего младший бесцеремонно ухватил Лаури за руку и потащил в барак. Девушка не понимала, почему еще не сбежала из этих трущоб, — и все же шла за проводником, который тянул ее упорно, как муравей тащит в гнездо дохлую бабочку.

Внутрь здания свет проникал сквозь какие-то щели, которые и окнами-то не назовешь. Стены разрисованы граффити, воздух спертый. Воняет прокисшей едой, немытым телом и сладковатым дымком паса — местного дешевого наркотика. В комнатах мелькали тени, то ли люди, то ли кучи тряпья. Из одной кучи высовывалась большая белая грудь, к груди прижимался грязно-желтый комочек. Женщина кормила младенца. Лаури почувствовала, что ее сейчас стошнит.

Проводник подтащил Лаури к огороженной сеткой платформе грузового лифта. Странно, зачем лифт в двухэтажном бараке? Мальчишка остановился, выпятил нижнюю губу и протянул руку ладошкой вверх. Лаури поспешно выгребла из сумочки кучку мелочи. Пацан равнодушно уронил монеты на пол и соизволил объяснить: