—Мне казалось, самым подходящим цветом будет красновато-коричневый. Хотя, конечно, немного скучновато. Что касается названий, то на первом месте у меня «Хватай быстрее» — хотя, возможно, над ним еще придется поработать.

—Не издевайся или хотя бы попытайся обратить все в шутку.

—Если это твои требования, ты выбрала не то место и не того парня. Я отвезу тебя домой.

—Как бы не так. — Лейла скрестила руки на груди. — Уйду, когда захочу, но пока не хочу. И не думай, что можешь выкинуть меня, или...

—Что? — Ну и как тут не обратить все в шутку? Это просто нелепо. Фокс встал в боксерскую стойку. — Думаешь, со мной так легко справиться?

Лейла мгновенно остыла. Пар весь вышел — хотя его хватило бы, чтобы поджарить все вокруг.

— Не искушай. Ты вывалил все это на меня, словно снег на голову. А потом, когда я не заплясала от счастья и не бросилась тебе на шею, повернулся и ушел. Сказал, что любишь, и ушел.

—Извини, но когда я узнал, что любимая женщина не собирается связывать со мной свою жизнь, мне захотелось побыть одному.

—Я не говорила... Не имела в виду... Черт. — Лейла закрыла лицо руками и сделала несколько глубоких вдохов. — Однажды я уже говорила, что ты меня путаешь. Тебе этого не понять. Тебя не так-то легко напугать.

—Неправда.

—Правда, правда. Ты слишком долго жил под постоянной угрозой, и тебя нелегко напугать. Ты смотришь правде в лицо. Отчасти это обстоятельство, отчасти — врожденное, но ты не уклоняешься от вызова. В моей жизни ничего такого не было. До февраля месяца я вела обычную жизнь. Ни особых препятствий на моем пути, ни выдающихся успехов. В целом я была довольна собой. В целом, — со вздохом повторила она и принялась мерить шагами комнату.

—Ты отлично держишься.

—Я боюсь того, что происходит, боюсь будущего, того, что может случиться. У меня нет энергии Куин и... самообладания Сибил, — заключила она. — Но я настойчива и если за что-то берусь, то стараюсь довести до конца. Кроме того, я умею разбивать общую картину на фрагменты, которые можно анализировать. Это не так уж мало. Работать с маленькими фрагментами не так страшно. Но нас с тобой, Фокс, я не в состоянии анализировать. И это меня пугает.

Лейла повернулась к нему.

—Таких чувств, как к тебе, я никогда в жизни не испытывала, и это меня тоже пугает. Я убеждала себя, что все в порядке, что это нормально. Ведь все вокруг охвачено безумием. Но беда в том, что безумие реально. Происходящее с нами и вокруг нас, и у меня в душе — все реально. Я просто не знаю, что с этим делать.

—А я внес еще большую сумятицу в твои мысли, предложив открыть здесь свое дело. Понимаю. Давай забудем об этом. Я не собирался на тебя давить. Нам и без того достается.

—Я хотела разозлиться, потому что злость лучше страха. Но я не хочу с тобой ссориться, Фокс. Все, что случилось сегодня... Ты был со мной. Я очнулась от этого кошмара, и ты был рядом. А потом не вернулся. — Она закрыла глаза. — Ты не вернулся.

—Куда я денусь?

Лейла открыла глаза; в них отражалось смятение чувств.

—Я подумала, что денешься. И это напугало меня больше всего остального.

—Я тебя люблю, — просто сказал он. — Куда же мне деться?

Она упала в его объятия, ища губами его губы.

—Не уходи далеко. Не выгоняй меня. Позволь остаться с тобой.

—Лейла. — Он обхватил ладонями ее лицо, отстранился, и их взгляды встретились. — Все, что я хочу в конце каждого дня, — чтобы ты была со мной.

—Я здесь. День заканчивается, и я здесь. Там, где хочу быть.

Губы Лейлы были нежными и щедрыми. Она прижалась к нему всем телом, и ее вздох прозвучал, как музыка. Он подхватил и закружил ее по спальне, а ее пальцы гладили его лицо, волосы. В полной темноте они опустились на кровать, лицом друг к другу. Их ноги переплелись. От долгих, страстных поцелуев вскипала кровь. Фокс видел, как блестят в темноте глаза Лейлы, видел изгиб ее шеи, чувствовал нежный напор губ, биение ее сердца.

Она встала на колени и принялась расстегивать на нем рубашку. Потом склонилась, прижалась губами к его груди, прямо напротив сердца. Кончики пальцев впились в его тело, язык скользил по коже, возбуждая и дразня. Нежные поцелуи спустились ниже, к животу, и Лейла, расстегнув пуговицу джинсов, почувствовала, как затрепетали его мышцы.

Она хотела, чтобы он трепетал.

Лейла расстегнула молнию — темноту прорезал резкий, свистящий звук — и спустила джинсы с его узких бедер. Он застонал.

Теперь его телом владела она. Ее губы и руки медленно и неотвратимо погружали его в океан страсти, полностью поглотивший его. А когда кровь вскипела у него в жилах, Лейла отодвинулась. Фокс услышал шелест снимаемой одежды.

—Я хочу тебя кое о чем попросить. — Она наклонилась над ним, и у него пересохло во рту.

—Пожалуй, самое подходящее время просить об одолжении.

Дразнящим движением она коснулась губами его губ, отстранилась. Он обхватил ладонью ее затылок, собираясь снова притянуть к себе, но Лейла взяла его руку и прижала к груди.

—Ты можешь сделать так, чтобы чувствовать то, что чувствую я, когда ты прикасаешься ко мне, когда любишь меня, когда ты во мне? И чтобы я чувствовала то же, что ты? Я хочу разделить это с тобой. Хочу знать, что значит быть вместе.

Дар, подумал Фокс. Полное доверие, с обеих сторон. Он сел на кровати, посмотрел ей прямо в глаза.

—Раскройся, — прошептал он. — Просто раскройся.

Он чувствовал ее волнение, желания и мысли, пятнами света пульсировавшие в ее мозгу. Она хотела быть желанной, любимой. Им. Ладони Лейлы скользнули по его спине, и он почувствовал ее наслаждение, ее согласие. Ощутил, как прижимаются друг к другу тела, как бьются сердца.

Потом опустил ее на постель, поцеловал долгим, страстным поцелуем. И сам раскрылся перед ней.

Сначала это было похоже на вздох. Восхитительно, подумала она. Восхитительно. Ее охватило волнение. Она повернула голову, подставляя губам Фокса шею — почувствовала его желание.

У нее перехватило дыхание и замерло сердце, когда губы Фокса сомкнулись на ее груди. Чувства захлестнули ее. Она трепетала от каждого нового ощущения, проникавшего внутрь, окружавшего ее. Его руки, его кожа, его губы, ее вкус. Их желания сплелись в один клубок. Это было похоже на свободное падение, на прыжок в пустоту.

Неутолимая страсть, его или ее, заставляла их отчаянно кататься по кровати, пробуждая все новые и новые необузданные желания. Его руки стали настойчивее, отвечая на невысказанные фантазии. Еще, еще, еще. Наслаждение ширилось и разрасталось, затем взорвалось ослепительной вспышкой.

Ее ногти и зубы впивались в него, а когда его плоть погрузилась в нее, Лейла словно обезумела под напором их обоюдной страсти.