Остальные в это время сооружали узел обороны внизу-слева. В целом, получалось неплохо, при наличии автоматов смогут продержаться долго. Машины частично прикрыты камнями, что тоже к лучшему. Вот только неизвестно, чем богаты наши оппоненты.

А я, стало быть, снайпер. И специально засел на таком расстоянии от противника, чтобы я мог достать его, а он не мог дотянуться до меня. Ну, это в идеале. А на деле у них, скорее всего, есть свой снайпер (я бы удивился, если бы не было), а снайпер тот профи, а в руках у него сверхмощный «Барретт», из которого на километр стреляют. Но это не значит, что шансов у меня нет, просто нужно выстрелить раньше.

Я приник к прицелу. Видно всё отлично. Ветер смущает, придётся поправку делать. Расстояние двести пятьдесят. Не так мало, но и ничего ужасного нет. Зато из автоматов меня достать сложно.

Чёрные джипы на ходу перестроились в боевой порядок. Тоже бронированные? Вместо танков будут? Ну, вперёд. У нас в арсенале есть парочка гранат, да ещё мои самодельные шашки, которые я забрал с собой при отъезде, да и бутылки с коктейлем Молотова присутствуют. Посмотрим, чья возьмёт.

Машины замерли на расстоянии метров семидесяти от нашей позиции и около двухсот метров от меня. Вертолёт завис над ними чуть дальше, они сознавали уязвимость своей авиации и старались её беречь. На короткое время повисла пауза, никто не хотел начинать стрельбу первым. Вот только и без стрельбы не обойдётся, они точно не отпустят нас с артефактами, а мы не собираемся им их отдавать. Неприятно будет, если охотник с группой поддержки поляжет здесь так бесславно, на радость патриарху. Впрочем, если эти твари получат артефакты, распорядятся они ими соответственно, мы просто получим нового патриарха. Цивилизованные европейцы быстро поставят убийства на промышленную основу, как сделали восемьдесят лет назад.

— Предлагаем вам сложить оружие, — раздался голос из мегафона с сильным англосаксонским акцентом. — Нам нужен только ваш груз, а потом вы можете убираться.

В ответ прозвучал восьмиэтажный мат в исполнении Павла Сергеевича. В своей короткой отповеди он сообщил противнику о многочисленных половых связях с их матерью, обвинил их в содомии и скотоложстве, пообещал лично поиметь каждого в особо извращённой форме и нагадить на их могилы.

Звучало отлично, а враг, впечатлившись, начал готовиться к бою. Машины, как я заметил, стояли по диагонали, так, чтобы пули прилетали под углом. Не самая плохая затея. Теперь двери распахнулись, оттуда выскочили несколько человек в чёрном камуфляже, бронежилетах, касках и с автоматами. Впрочем, у одного я разглядел полуавтоматический дробовик, а ещё один ставил на капот сошки американского пулемёта с говорящим названием «Пила».

Пулемётчика я назначил второй своей целью, а сперва придётся поработать в качестве ПВО. Прицел послушно приблизил странное изделие заморского авиапрома. Вертолёт в самом деле совсем крохотный и уж точно не предназначен он для ведения активных боевых действия.

Враги это тоже очень хорошо понимали, а потому задействовали свою авиацию больше для психологического давления. Вот они мы, над вами, сейчас задавим своей мощью. Впрочем, на испуг они тоже брать не собирались. В кабине вертолёта сидели двое, один управлял, а второй, сидя в полоборота высовывал из двери ствол штурмовой винтовки, к которой был присоединён барабанный магазин. Серьёзно к вопросу подходят.

Слегка опережая пехоту, вертолёт двинулся в сторону наших позиций, держась на высоте примерно четвёртого этажа. Я навёл маркер прицела в голову стрелка, решив, что правильнее будет начать с него. В точности первого выстрела уверенности не было, да и ветер смущал. Пришлось брать небольшую поправку.

Ещё немного, и стрелок получит возможность обстреливать моих товарищей. Он уже сейчас может это делать, но не напрямую, а надеясь на рикошет. Я физически ощутил, как его палец жмёт на спусковой крючок автомата, готового разразиться бесконечной очередью. Но он не успел, потому что первым на спуск нажал я. Стекло было прочным, но не настолько, чтобы выдержать бронебойную пулю из винтовки. Оно лишь слегка исказило полёт пули, а может, это ветер постарался. Целился я в висок, а пуля вошла прямиком в правое ухо. Но разница невелика. Стрелок повис на страховочном ремне, автомат полетел вниз, а пилот с перепуганным лицом начал быстро разворачиваться.

Убить ещё и его я не успел, вторая пуля только пробила стекло сбоку. А вот третью я уже вбил под винт, а потом и четвёртую. Механизм такого хлюпкого аппарата просто не мог быть прочным, а бронебойная пуля сделала своё чёрное дело. Из-под винта повалил дым, а вертолёт, теряя высоту, пошёл обратно и совершил посадку уже позади позиций врагов.

Их пулемётчик имел все шансы меня достать, вот только он был занят другим: не останавливаясь, давил огнём наши позиции, стараясь прижать людей к земле и дать возможность своим подобраться ближе. Ему я и подарил последнюю пулю, после чего откатился назад, чтобы не торчать над холмом во время заряжания.

Когда я, зарядив винтовку (и проклиная себя за то, что не захватил с собой «Тигра»), вернулся на позицию, при это сместившись на несколько метров вправо, картина боя несколько поменялась. Огневой нажим со стороны противника ощутимо ослаб, что позволило нашим огрызаться. Уже двое чёрных лежали неподвижно у машин, третий отползал обратно с ранением. Ещё один боец пытался подобрать пулемёт, но тот лежал на открытом месте и попытка не удалась. Снайпер, то есть я, пресёк начинание на корню.

В голове мелькнула робкая надежда, что мы отобьёмся, пусть не убьём их всех, но заставим отступить. Правда, отступать тут было некуда, слишком маленький пятачок представляло собой поле боя, тут негде производить маневры, а потому всё решала банальная огневая мощь.

У меня получилось достать ещё одного, который занял позицию за машиной с какой-то совсем уж страшной дурой в руках. С моей позиции было видно только половину его головы, но этого хватило.

Но на этом наши успехи закончились. Иначе и быть не могло, их просто больше, у них лучше с оружием, больше боеприпасов, да и с подготовкой, надо полагать, тоже всё куда серьёзнее. Четыре машины, в каждой по четыре бойцы (а с учётом размеров гораздо больше), шестнадцать против семи, среди которых женщина и старик. Плохое соотношение.

Тот страшный ствол оказался револьверным гранатомётом, товарищ убитого, не желая разделить его судьбу, подобрал оружие и открыл огонь навесом с закрытых позиций. Первые две гранаты приземлились позади наших позиций, а потому все действие свелось к огромному облаку пыли, которое затруднило мне обзор. А следом я увидел, как кто-то из наших стрелков (кто именно, я не различил, пыль мешала) исчез в облаке взрыва. Шансов нет.

Вторая и третья гранаты разорвались на камнях, без сомнения, задев кого-то осколками, а дальше пошли граты с газом. Вряд ли там был зарин или иприт, скорее всего полицейская слезоточка, вот только противогазов никто из нас не захватил, а потому наше маленькое отделение моментально стало небоеспособным. Ядовитое облако расползалось, поглощая камни, где укрылись мои товарищи, а в атаку уже шли четверо с оружием и в противогазах.