не тянуло, но в мыслях уже созревали планы о перемене места работы. Мне было легко работать, а это верный признак, что нужно уходить.

Нужно было влить в партийную организацию новую, свежую струю. Ведь возле меня уже образовалась группа людей, которые ко мне привыкли, под меня подстраивались, со мною соглашались, а дело тормозилось. И я уже возомнил себя незаменимым руководителем района, появились элементы зазнайства. Но куда идти и где работать?

У меня в районе было много знакомых и близких людей из простого народа, не занимающих начальствующие должности, пенсионеров, умудренных жизненным опытом, которые работали со мной. Некоторые, прожив всю жизнь в Приангарье, стали уезжать из района в связи с выходом на пенсию в города, к своим детям, и, как правило, приходили ко мне попрощаться напоследок.

Помню такого Петра Тихоновича Брюханова – коренной ангарец, человек крупного телосложения, спокойный, рассудительный, хороший работник, участник войны и старейший член партии. Когда-то работал начальником ЖКХ. Ушел на пенсию, но продолжал работать в районной парторганизации. И вот собрался уезжать к своей дочери в Алма-Ату. Зовет, там, говорит, хорошая квартира, есть свободный угол для меня, воду и дрова не надо таскать каждый день и снег убирать вокруг своего дома. В общем, будет хорошая, спокойная старость.

Но что я ему мог советовать после таких доводов? Конечно, как он рассказывал, – получается, что нужно ехать. И мы с ним тепло попрощались. Прошел год, и я узнаю, что Петр Тихонович снова живет в Мотыгино и по утрам ходит на Ангару, долбит лед, проверяя свои рыбацкие снасти. Нам представился случай с ним снова встретиться, и я его спрашиваю:

– Петр Тихонович, почему возвратился на Ангару?

И он мне поведал:

– Там, где ты родился, где тебя вскормили, где тебя учили, где ты стал работать и прожил всю свою сознательную жизнь и пришел к старости, покидать это место нельзя. В Алма-Ате у меня было все, но не было Ангары и того уклада жизни, с которым я прожил всю жизнь, а те тепличные условия мне оказались чуждыми. Я не находил себе места, на улицу выйду – меня никто не знает, и я никого не знаю, а здесь же все мне родные. Пойду в туалет, и в нем стесняюсь крепко пукнуть, вдруг услышат близкие, какой позор. Не то что здесь, как я привык, – рано утром встану, выйду на крыльцо, крепко пукну, большой струей помочусь, и сразу становится легко, свободно, радостно, и душа поет. А там у меня этого не было, и вот я опять на Ангаре.

Был у нас еще один смешной и веселый человек, ему было уже далеко за семьдесят, он по общественной работе был членом комиссии по приему в члены партии. Худющий человек, кожа и кости, и курил не переставая. Я его как-то в шутку спросил:

– Вы давно курите?

Он мне отвечает:

– Больше семидесяти лет.

– И как же твое здоровье?

– Хорошее, никогда не болел. Курением я себя законсервировал от всех болезней, защитил, и любая болезненная микроба боится подступиться ко мне.

Вот, оказывается, не каждому вредно курить.

Вспоминая годы, прожитые на Ангаре, я не могу не вспомнить тех людей, которые длительное время меня окружали, были постоянными моими помощниками из технического персонала аппарата райкома партии. Это, прежде всего, мой технический секретарь Вера Петровна Андреева. Коренная ангарка, очень трудолюбивая, умная, исполнительная женщина, приветливая и терпеливая. На нее всегда можно было во всем положиться. Хотя у нее не было большого образования, она свою работу знала и ценила.

После Константина Панова моим шофером стал Александр Васильевич Костиков, участник войны, классный шофер по ангарским проселочным дорогам, где городские шофера ездить не могут, как и они по городу. Он потом выучился на судоводителя нашего полуглиссера. Мы с ним были близкими людьми не только на работе, но и на отдыхе.

Вторым шофером у нас был Леонид Лапарадин, молодой парень, старательный и добросовестный. Исключительным трудягой был и мой помощник Владимир Евстафьевич Перфильев, на которого можно было положиться во всех делах.

Владимир Иванович Долгих быстро освоился со своей ролью первого руководителя края, начал заниматься и кадровыми делами. Вслед за северными парторганами он взялся за выдвижение своих людей, знакомых еще по Норильску. Первую крупную смену кадров провел в самом городе Красноярске. Освободил от должности первого секретаря красноярского горкома Павла Степановича Колина. Он направляет его якобы на укрепление краевого комитета профсоюзов, где тогда работал Иосиф Федорович Кудрявцев, мой предшественник на посту первого секретаря Северо-Енисейского райкома, которого направляет на пенсию.

Первым секретарем красноярского горкома избирают Павла Стефановича Федирко, бывшего первого секретаря Игарского горкома, о котором я уже упоминал.

С Федирко был связан один забавный случай. Буквально через несколько месяцев после его избрания первым секретарем прошли выборы в крайсовет, собрали депутатов на первую организационную сессию, которая проходила в театре им. Пушкина. Сессию открыл председатель крайисполкома Н.Ф. Татарчук. Он внес предложение об избрании председателя и секретаря сессии. Избрали председателем сессии П.С. Федирко, а секретарем – другого депутата, женщину. Двое избранных депутата для ведения сессии расселись по своим местам за большим столом президиума на сцене театра. Только Федирко зачитал повестку работы сессии, из-за кулис выходит крупная, хорошо одетая дама начальствующего вида и с большой серьезностью подошла к столу и села на одно из свободных мест по правую сторону от Федирки. В зале все обратили на нее внимание. Она уселась на стул и облокотилась на стол с таким независимым видом, что многие подумали, что, наверное, приехала из Москвы представитель Президиума Верховного Совета РСФСР и опоздала на сессию. Федирко в замешательстве: кто эта женщина, как себя вести? И выручил его заведующий финансово-хозяйственным отделом крайисполкома Д.Л. Лопатин. Он подошел к этой даме, что-то сказал ей на ухо, и они вместе покинули сцену. А потом Лопатин вернулся к столу президиума и забрал третий лишний стул. Оказалось, эта женщина недавно вернулась из психушки как вылечившаяся и, проникнув в здание театра, прошла на сцену. Ведь надо же ей было пробраться через все существовавшие тогда заслоны! Потом долго смеялись над этим бесплатным спектаклем.

Избранием Федирко первым секретарем в городе Долгих примерно раскрыл схему своей дальнейшей работы с кадрами. Он знаком с Федирко по Норильску, тот сначала работал на производстве, потом зампредгорисполкома Норильска, их связь, по-видимому, не прекращалась, и при первом удобном случае он его выдвинул наверх. Вторым кандидатом на освобождение от занимаемой должности стал председатель красноярского горисполкома Алексей Семенович Курешов,