голого рыбака фобии девственниц? Но самым насущным вопросом было… почему я так хотела подарить ему свою девственность? Секс не был для него чем-то особенным. Он не собирался признаваться в любви ко мне всему миру после неудачного, лишающего девственности секса.

Никаких колец.

Никаких предложений в небе.

Никаких «долго и счастливо».

— Это не званый ужин. Просто налетайте на еду. В кувшине есть еще сангрия. — Рори включила музыку. Джаз. Затем она включила лампочки.

Я не хотела, чтобы лампочки горели, когда здесь была Тиффани. Они были только для меня и Фишера.

— Боже мой… Мне нравятся эти огни! — Глаза Тиффани на секунду расширились, прежде чем она уселась с тарелкой еды на диван рядом с Фишером. С таким же успехом она могла бы сесть к нему на колени.

Мой перегруженный мозг вращался по кругу, как неуправляемый вихрь. Она не была девственницей. С ней не было «плохого секса». Никакой дилеммы с дефлорацией.

Фишер наклонился и постучал вилкой по моей тарелке, выводя меня из саморазрушительного транса.

— Ты не ешь. Все в порядке?

Тиффани с минимальным беспокойством наблюдала за тем, как вопрос Фишера казался всем остальным добродушным.

Все в порядке?

Я позволила своему взгляду задержаться на нем на несколько секунд. Я подумала о том, что чувствовала, когда он привязывал меня к табуретке, когда он произнес эти слова: «Ты знаешь ответ на этот вопрос».

Тиффани думала, что у нее очередное свидание. Она флиртовала с ним. Она сидела рядом с ним. И я ничуть не винила ее за то, что она считала его неотразимым. Но… он был моим.

— Я в порядке. — Я улыбнулась.

Он наградил меня подмигиванием. И любой другой человек мог бы это увидеть, а может, и увидел. Но ему было все равно, и я любила его за это.

После ужина Рори сделала замечание по поводу ее менструального цикла.

Роуз и Тиффани рассмеялись, глядя на Фишера.

Он покачал головой и опрокинул еще один бокал сангрии.

— Это важные вещи, Фишер. — Рори усмехнулась. — Когда-нибудь твоя жена скажет мне спасибо за то, что я просветила тебя в этом вопросе.

— Она поблагодарит тебя за то, что я знаю, когда пора выходить из комнаты. — Он встал. — Например, сейчас. Я только уберусь на кухне. Развлекайся со своей дискуссией. — Он схватил пустые тарелки и оставил переизбыток эстрогена на крыльце.

Следующие двадцать минут я слушала, как Рори и Роуз обсуждают перименопаузу. Тиффани была слишком молода, чтобы добавить много нового в разговор, но она все равно смеялась и делала вид, что все знает.

Моя способность притворяться иссякла через пять минут после ухода Фишера. Его не было на кухне. Посуда была чистой, но я не видела, чтобы он уходил.

— Кому-нибудь еще что-нибудь нужно? Я пойду в ванную и наберу воды, — перебила я.

Они покачали головами, пробормотав:

— Спасибо, все есть.

Было без четверти девять вечера воскресенья. Разве у них нет работы с утра?

Пописав, я решила пробраться наверх, чтобы посмотреть, нет ли там Фишера, но не успела пройти дальше двери в свою спальню.

— Что ты делаешь? — спросила я Фишера, который сидел на полу у края кровати.

Сделав еще несколько шагов по комнате и закрыв за собой дверь, я увидела, что именно он делает.

Разгадывает мои кроссворды.

Я бы расстроилась, если бы он не пользовался карандашом.

— Тебе нравятся кроссворды? — спросила я, плюхаясь животом на кровать, положив голову рядом с его головой. Я положила подбородок ему на плечо и наблюдала, как он сосредоточенно разгадывает один из самых трудных для меня кроссвордов.

— Мне они нравятся больше, чем разговоры о менструальных циклах.

Я хихикнула. Он повернул голову, чтобы усмехнуться и прижаться к моим губам нежным поцелуем. Затем он вернулся к головоломке.

— Четырнадцатый тебе точно не разгадать.

— Торопливое глотание, — прошептал он подсказку.

Я ухмыльнулась, зная, что он никогда не разгадает его.

Шесть букв.

Вторая буква — А.

Последняя буква — М.

— Переходи к следующему вопросу. — Я укусила его за мочку уха и потянула за нее. — Ты сломаешь себе мозг, пытаясь разгадать это.

— Завязывай, — сказал он, и это заставило меня захихикать еще сильнее.

Я поцеловала его в шею, и он склонил голову набок, давая мне лучший доступ.

— Залпом, — сказал он, заполняя недостающие буквы.

Я резко выпрямилась.

— Как ты это сделал? Ты обманул. Ты воспользовался своим телефоном.

Фишер отбросил кроссворд и карандаш в сторону, а затем потянулся назад и схватил меня, повалив на пол.

— Фиш…

— Шшш… — Он закрыл мне рот рукой, целуя мою шею.

Я затихла. Его рука освободила мой рот, а на ее место пришли его губы. Он перевернул нас так, что я оказалась сверху, мои волосы лежали у него на лице, его руки лежали на моей попе, мои руки были по обе стороны от его головы.

— Фишер… — Я осыпала поцелуями все его лицо. — Если я твоя… — мои губы коснулись раковины его уха, — То ты должен принимать плохое вместе с хорошим.

Плохой секс.

Я хотела, чтобы он принял плохой секс, который будет сопутствовать нашему первому разу.

— А что, если… — Он провел пальцами по моим волосам, отводя их от наших лиц. — Что, если ты не должна быть моей?

Не успела я нахмуриться, как в дверь дважды стукнули кулаком, и она открылась.

Некогда было менять положение наших тел. Я едва успела моргнуть.

— Риз, у тебя… — Роза замерла. Глаза расширились. Губы растянулись в огромную букву «о». — Я… я сожалею. — Она вышла из комнаты и закрыла дверь.

— Роуз… — Я вскочила на ноги и выбежала из спальни.

Схватив Розу за руку, прежде чем она успела сделать более двух шагов к крыльцу, я втащила ее в ванную и закрыла дверь.

Закрыв глаза на короткую секунду, я медленно выдохнула. Когда я открыла их, Роза смотрела на меня с беспокойством.

Она не видела, как мы целовались. Наша одежда была на нас. На какую-то долю секунды я подумала, не притвориться ли мне, что мы боролись, дурачились, как брат и сестра. Но Роуз не была глупой.

— Если ты расскажешь моей маме… — Я понятия не имела, что последует за этими словами. Я не знала, как отреагирует Рори, но с определенной долей уверенности понимала, что ничего хорошего.

— Она отправит тебя обратно в Техас и убьет Фишера, — без колебаний сказала Роуз.

Я кивнула. Да, вполне вероятно. Честно говоря, Роуз знала Рори лучше, чем я. Я доверилась ее прогнозу.

— Риз, он на десять лет старше тебя. Ты ведь это понимаешь, правда?