не текстуально, говорится: «Фон Тротт во время своей закончившейся незадолго до покушения поездки в Швецию тоже вёл зондаж насчёт московского Национального комитета. Он раздобыл себе известную, составленную совместно Эрихом Вайнером и фон Зейдлицем брошюру о программе Национального комитета «Свободная Германия», однако в результате расспросов в Швеции якобы пришёл к выводу, что Национальный комитет не имеет никакого позитивного политического значения для будущего Германии, а имеет лишь полезный пропагандистский эффект для противной стороны. Также и Штауффенберг якобы (! — К. Ф.) высказался против подобных «прокламаций за колючей проволокой»» (стр. 174). Эти осторожные формулировки, связанные с общеизвестным особым характером «Донесений Кальтенбруннера» как источника, не дают основании рассматривать выдвинутое Крамарцем утверждение как отвечающее истине. Следует констатировать, что во многих местах, где показания исторического характера принимают специфически актуальнополитический характер, Крамарц обращается с источниками весьма вольно. Очевидно, он не желает ставить под угрозу определённые политические табу, не останавливаясь для этого даже перед манипулированием историческими фактами.

Западногерманский телевизионный фильм «Коммунистическая версия», показанный 20 июля 1965 г., также оспаривает, что Штауффенберг питал симпатии к НКСГ. В качестве свидетелей опрашивались Теодор Штельцер и барон Кунрат фон Гаммерштейн; оба показали, что о связях Штауффенберга с НКСГ ничего не знали. Это было, несомненно, верно, ибо оба они никогда даже не видели Штауффенберга и, естественно, никогда не разговаривали с ним, о чём они и сообщили автору книги в своих письмах! Кунрат фон Гаммерштейн считал вполне возможным, что Штауффенберг проявлял интерес к НКСГ.

160 DZA Potsdam, Reichspropagandaabteilung der NSDAP (62 Re 3), Nr. 1, Bl. 81.

161 Ibid., Bl. 85.

162 Письменные и устные свидетельства графини Нины фон Штауффенберг.

163 IML, ZP, Akte NJ-1614, Bl. 20. Vgl. auch «Mitteilungsblatt der AeO», Heft 7/1959, S. 7.

164 «Mitteilungsblatt der AeO», Heft 7/1959, S. 7. Г-жа Корфес в личной беседе вновь подтвердила автору книги эти свидетельства. Она хорошо помнит, что её брат всегда говорил «мы», возможно, подразумевая под этим группу Штауффенберга. Г-жа Корфес считает немыслимым, чтобы при дружеских отношениях между её братом и Штауффенбергом последний не поделился бы с ним своими симпатиями к НКСГ и попытками установления контакта с НКСГ или же относился бы к этому неодобрительно.

165 Job von Witzleben. Op. cit., S. 5/6. Хотя с научной точки зрения несомненно, что взгляды группы Штауффенберга весьма приближались к взглядам НКСГ и что в ближайшем окружении Штауффенберга предпринимались попытки установить контакт с ним, буржуазные историки в Западной Германии до сих пор реагируют на обсуждение данных вопросов весьма раздражённо. Проф. Ганс Ротфельс даже позволил себе утверждать, будто марксистские историки в качестве «доказательства» того, что Штауффенберг находился под влиянием НКСГ, цитируют лишь статью из «Völkischer Beobachter» («Die Zeit», Hamburg, 18.7.1969, S. 30). Особенно усердно клеветал no этому вопросу некий Петер Гофман, в своей рецензии на 1-е издание данной книги. Он приписывает автору утверждение, будто Штауффенберг придерживался «восточной ориентации», ибо «он хотел мира на всех фронтах». Далее, якобы автор книги утверждал, что Штауффенберг «косвенно» имел контакт с НКСГ. Сотворив себе таким образом бумажного тигра, Гофман одним махом расправляется с ним: он заявляет, что для своих (разумеется, никогда не выдвигавшихся) утверждений Финкер использует «весьма шаткие и даже вообще ничего не говорящие источники и не предлагает ничего нового». При этом Гофман проделывает ещё один, особенно пикантный трюк, присущий «объективной» историографии. В то время как опрошенные им самим лица, само собой разумеется, выдаются им за свидетелей, заслуживающих доверия, привлечённые автором свидетельства полковника Джоба фон Вицлебена, Георга Линдемана и Гудрун Корфес он называет «не имеющими научной ценности и не дающими никаких оснований для выводов справками и показаниями». (Peter Hoffmann. Widerstand, Staatsstreich, Attentat. München. 1969, S. 747/748.) Итак, буржуазные историки не останавливаются перед любыми злостными извращениями и личной клеветой, лишь бы сохранить старую антикоммунистическую концепцию.

166 «Das Attentat...» (Vernehmung G. Kisel), S. 16. В c6.j «Darauf kam die Gestapo nicht» Berlin (W), 1966. Рудольф Гюнтер Вагнер, сотрудник западногерманского и западноберлинского радио, приводит сообщение об унтер-офицере Лео Дике из ОКХ: «Хотя, будучи переводчиком, Лео Дик имел всего лишь чин унтер-офицера, он был давно посвящён в планы переворота офицерами ОКХ, которые питали к нему доверие как к решительному антифашисту. Кроме того, Дик был в ОКХ связным лицом Национального комитета «Свободная Германия», который был создан немецкими офицерами и солдатами в Москве и с которым он при помощи передвижного радиопередатчика поддерживал постоянный контакт. Дик был руководителем нашей группы Сопротивления «Лео III», состоявшей из священнослужителей и атеистов, коммунистов и членов партии немецких националистов, интеллигентов, деятелей искусства, то есть людей всех политических оттенков» (op. cit., S. 47/48).

Это сообщение не подтверждено никакими дальнейшими фактами или ссылками. Антон Аккерман, игравший видную роль в руководстве КПГ и НКСГ, заявил по этому поводу автору книги, что НКСГ не имел собственной радиостанции и лично ему ничего о наличии прямой радиосвязи с группами Сопротивления в Германии или в вермахте неизвестно. Возможно, это сообщение имеет в виду группу Сопротивления «Дора» (Шандор Радо, Рудольф Ресслер), См.: «Budapester Rundschau», Nr. 52/1970, S. 6.

IV

Попытка переворота 20 июля 1944 г.

Подготовка и неудачные попытки покушения

К концу 1943 г. военно-политическое положение Германии ещё более ухудшилось во всех областях. После победы Красной Армии в битве на Курской дуге летом 1943 г. стратегическая инициатива окончательно перешла в руки советских войск, а фашистская стратегическая оборона оказалась совершенно безуспешной. Несмотря на мобилизацию всех сил, численность войск вермахта, действовавших на Восточном фронте, сократилась с 3,1 миллиона человек на 1 ноября 1942 г. до 2,85 миллиона человек на 1 ноября 1943 г. Произошёл коренной перелом в ходе войны. Вопреки всем проискам реакционных империалистических сил сотрудничество держав антигитлеровской коалиции укрепилось. 28 ноября — 1 декабря 1943 г. Сталин, Рузвельт и Черчилль встретились в Тегеране на конференции, чтобы согласовать дальнейшие действия против гитлеровской Германии. Западные державы более не могли продолжать тактику оттягивания открытия второго фронта и заявили о своей готовности создать его в Западной Европе не позднее мая 1944 г.

В начале 1944 г. война в Европе вступила в свою последнюю стадию. Поражение фашистской Германии стало неотвратимым. Однако фашистские правители предпринимали всё новые и новые усилия, чтобы безудержным террором и ценой истощения последних людских и материальных резервов затянуть войну и отсрочить собственную гибель. Большую роль